Запрет на любовь (СИ) - Джолос Анна (электронную книгу бесплатно без регистрации txt, fb2) 📗
— Какая разница?
— Там микробы твои вообщет.
— Чё?
— Гр-р-р-р-р!
— Всё норм, спасён твой салат. Помешай.
Беру пульт с холодильника и делаю звук на телеке громче.
— Опять, ведьмы, включили какую-то бабскую романтическую хрень?
— Оставь, это же «Привидение»! Хороший фильм. Не вздумай переключать! — запрещает сердито, предугадывая моё следующее действие. — Софи, ты закончила? Начинай накрывать на стол, — бросает взгляд на часы. — Марсель, сливай воду из кастрюли. Надо потолочь пюре.
— Как вы запарили! — возмущаюсь, но в очередной раз иду помогать.
Ошпариться ещё. Однажды это уже случилось по моей вине. Мы были дома одни и готовили пасту. Мне было десять с половиной, ей семь.
До сих пор в ушах её плач.
Огрёб я от бати конкретно, но не столько этим фактом был огорчён, сколько тем, что она реально получила ожог.
Не удержала кастрюлю.
— Мила, мы возьмём те красивые чёрные тарелочки с белыми цветами?
— Да, Сонечка, сейчас достану их тебе. Держи.
Они таскают на пару посуду, а я тем временем активно дую на пар и прищуриваюсь. Глаза — всё ещё уязвимое место.
Спасибо новенькой.
Реально в тот вечер думал, что ослепну к чертям.
Зараза.
Злюсь чертовски, но вместе с тем, наверное, восхищаюсь её смелостью и боевым настроем. По факту, в этой истории с Рассоевым она уделала нас всех. В полицию позвонила, шины проколола, от меня удрала.
Из Москвы приехала, значит. Что не местная, я понял сразу. Эти глаза и брови я бы однозначно запомнил, если бы видел её где-то раньше.
Память услужливо подбрасывает картинки из леса.
Вот мы бежим.
Я догоняю и ловлю её.
Синхронно падаем на землю.
Минутная возня — и она, худенькая, хрупкая, уже подо мной.
Коса растрепалась.
Напугана. Растеряна. Смущена.
Не моргает. Смотрит на меня в шоке и часто дышит, разомкнув розовые губы.
— Тормози, дай масла добавлю и бульона долью, — голос сестры возвращает меня в сегодня.
— Санта таскает твои мотоперчатки! — громко сообщает София.
— У тебя минута на то, чтобы их спасти. Иначе Санта отправится в духовку.
— Марсель… — Милана толкает меня локтем в бок.
— Приехали! Приехали! Приехали! — вопит сиреной Гном на весь дом.
— Прикрути ей громкость, а, — морщусь, вытирая тыльной стороной ладони взмокший лоб.
Но какой там!
— Деда! — орёт сама так, что впору оглохнуть.
Всё побросала. Несётся антилопой к нему.
Женщины. Что с них взять?
Закинув в рот пюре, поворачиваюсь и наблюдаю за тем, как эти сумасшедшие расцеловывают нашего гостя, намертво облепив его с обеих сторон. Ещё и Санта, прыгая, скачет вокруг как ненормальная.
— София, осторожнее, у деда артрит, — отец, появившийся на кухне, кладёт на столешницу ключи от своей тачки и выдёргивает у меня из руки очередную ложку. — Пересолили, — выносит вердикт.
Пхах. Это он ещё Миланкин салат не пробовал.
— Мои красавицы! — по обыкновению нежничает с девчонками дед. — Куколки. Лапочки. А где мой внук-оболтус?
— Оболтус месит кашу из картошки, — София тычет в меня пальцем.
— Здорово, дед, — подхожу к нему и протягиваю руку, но он, избавившись от старшей ведьмы, по традиции, обнимает меня до треска в костях. — Грёбушки-воробушки, чё ж вы все, Абрамовы, такие лохматые, — взъерошивает кучери на моей башке. — Аж бесит!
Хохочу.
— Отец почему до сих пор не облысел? Колись, Марсель. Он ездил в Турцию на пересадку?
— Вроде не.
— Втирает в репу какой-то волшебный хренолосьон?
— Не видел у него такого.
— Шаман треклятый! — цокает языком. — У меня в его возрасте уже было гнездо, с проплешиной в центре. Где справедливость?
— Не расстраивайся, деда, — София кладёт ладошку на его щёку. — Хочешь, мы с тобой поделимся и швеньон тебе сделаем?
— Шиньон. Дай раздеться с дороги, — отец забирает у него мартышку.
— Собака как была придурковатая, так придурковатой и осталась, — дед присаживаясь, чешет неуёмную Санту по шерстяной морде. — Где Марьяна застряла? Марьяна? — орёт недовольно, и в дверном проёме, неожиданно для всех, появляется бабушка.
— Да здесь я, чего ты разорался на весь дом? Подарки из сумки выкладывала.
— А-а-а-а-а-а-а!
— Ба-а-а-а-а-а-а!
Ведьмы на радостях бегут к ней.
— Как долетели? — оттаскиваю Санту за ошейник.
— Дерьмово, — по обыкновению не стесняется в выражениях дед. — Весь полёт мне казалось, что пилот находится в состоянии алкогольного опьянения. Почки с печенью местами поменялись. Давление поднялось. Имбецил какой-то за штурвалом был, ей Богу!
— Это зоны турбулентности и воздушные ямы, Игорь.
— В гробу я видел эти ямы! Обратно поедем на поезде.
— Та неужели? Там будешь возмущаться, что вода мерзкая и жаловаться, что тебя укачивает.
— Лучше пусть укачивает. Чуть селезёнку не выплюнул! — возмущается, раздражаясь по новой.
— Где мой мальчик? Ах, какой ты высокий и широкий стал! Красавчик кучерявый! — бабушка активно треплет за щёки и расцеловывает.
Морщась, стоически терплю.
— Копия папаша в юности! Скажи, Игорь?
— Н-да. И начинка та же, — вздыхает тот, глядя на меня.
— Кто виноват? Это всё твои доминантные Абрамовские гены, — подаёт голос отец, наблюдающий за нами со стороны.
— Может, в этот раз нам повезёт больше? — выражает надежду.
— Игорь!
— Может, но вряд ли, — батя пожимает плечами.
— А кто у мамы в животе? Кучерявый мальчик или кучерявая девочка? — озадачивается София, совсем недавно узнавшая новость о том, что в нашей семье ожидается пополнение.
— Пока не знаем, ещё рано, — отвечает он ей.
— Я хочу, чтоб это был второй Марсель. Для равного количества, — треплет его за кудри.
— Второго Марселя я не вынесу, Сонь. У меня лимит на нервные клетки.
Обиженно поджимаю губы.
— О! Слышь, как заговорил, Марьян? Понял, что это такое, когда свои дети появились.
— Давайте проходите за стол уже, пап.
— Да, утка стынет и пюре! Марсель, какого фига ты не накрыл кастрюлю крышкой? — отчитывает Милана, пока все рассаживаются.
— Как мама себя чувствует?
Знаю, что отец заезжал к ней в больницу перед тем, как двинуть в аэропорт.
— О здоровье матери надо было беспокоиться тогда, а не сейчас, — цедит он в ответ, уничтожая взглядом.
Почёсываю шею.
Злится. Сильно.
Да я и сам знаю, что накосячил. Не успел обо всём подумать. Подорвало конкретно после того, как сестру увидел в слезах и платье с оторванными пуговицами.
Кровь опять вскипать начинает, стоит лишь вспомнить.
Клянусь, конец был бы Рассоеву, посмей он довести начатое до конца!
— М-м-м-м, недурно вышло! Кто готовил утку?
— Мы жарили эту несчастную птицу вместе, деда.
— И неплохо справились с этой задачей.
— А какие бутерброды красивые ты видел? Это я!
— Умница моя.
— Как тебе школа, София? Нравится быть первоклассницей? — улыбается бабушка Марьяна.
— Нет, — кривится та. — Отстой конкретный.
— Что за выражения?
— Па, Марсель так говорит.
Спасибо, упырь мелкий.
Получаю очередной недовольный взгляд от родителя.
— Чем же тебе так не нравится школа?
— Это детская тюрьма. Ты сидишь там целый день и ничего нельзя.
— Это не тюрьма, милая. Просто в школе есть свои правила.
— Они мне не нравятся.
— Мало ли, что кому не нравится.
— Ну па…
— Ты ведёшь себя там как дикарка.
— Нет.
— Что нет?
— Это неправда.
— Неправда? Минус портфель. Две белые блузки, две пары колготок и одна туфля. Что ещё мы имеем? Три звонка от учительницы. Разбитый горшок. Шишку на лбу. Девочку-одноклассницу с оторванным бантом. Мальчика с фингалом. Это за два дня, — уточняет отец.
— Воу.
Не могу сдержать смешок.
— София, — порицающе басит дед.
— Что, — краснеет она, скосив глаза. — Крючков доставал меня. Картошкина дразнила.
