Последний шанс (ЛП) - Руиз Сара Грандер (читать книгу онлайн бесплатно без .TXT, .FB2) 📗
— Прокладки и тампоны?
Я открываю шкафчик.
— Мы закупаем всё это для туалетов в пабе, так что у нас их тонны, поэтому я принёс сюда немного, на случай, если они тебе нужны.
Рэйн начинает смеяться.
— Ну, спасибо. Их мне точно хватит до апреля.
Она поднимается на ноги и вздыхает.
— Мужчина, который задумывается о потребностях женщины во время месячных. Это чертовски сексуально.
И как только эти слова вылетают у неё изо рта, она застывает на месте.
— Ты этого не слышал.
Я совершенно точно это слышал и добавляю её слова в список вещей, касающихся Рэйн Харт, о которых я буду думать до конца этого дня.
— Ты не знаешь, о чём говоришь…
— Ну, эм…
— Идём?
— В следующую комнату? — она встаёт. — Да, пожалуйста. Думаю, я увидела достаточно в ванной.
Она протискивается мимо меня, словно пытается поскорее покинуть ванную. Я слежу за ней взглядом и, чёрт, я опять пялюсь на её попу. В коридоре я обгоняю её и веду на кухню, где мы обнаруживаем Себастьяна, который валяется на полу со своим огромным батоном. Заметив Рэйн, он берёт батон в зубы, пересекает кухню и роняет его ей в ноги.
Рэйн смотрит на него.
— Ой! Давай уберём эту верёвочку, дружок. Так ты можешь задохнуться.
Она поднимает игрушку, и я замечаю верёвочку от ценника, которая всё ещё болтается на нём.
— Извини, — говорит она, посмотрев на меня, и начинает наматывать верёвочку на палец. — Мне следовало быть более внимательной.
Она тянет за верёвочку, но не может её оторвать.
— Можно мне одолжить твои ножницы?
Слово "ножницы" моментально выбивает меня из колеи.
— У меня тут нет ножниц, — говорю я. — Но они есть в пабе.
— О.
Рэйн хмурится, глядя на веревочку и… чёрт, я опять смотрю на её губы.
Она, наверное, думает, что я задница, потому что не предложил сбегать вниз и принести ей ножницы. Я бы это сделал. Я бы очень хотел принести их сюда, но сама мысль о том, чтобы взять ножницы и принести их в квартиру, сама мысль о том, что я буду стоять рядом с ней вместе с ними, и мне придётся передать их ей в руки…
Прежде чем я успею потерять самообладание, я быстро говорю:
— У меня бывают тревожные мысли насчёт ножниц.
Рэйн перестаёт дергать за верёвочку и поднимает на меня глаза.
— Поэтому я их здесь не храню, — объясняю я. — Они заставляют меня… нервничать.
Это ещё мягко сказано. Ножницы заставляют меня впадать в панику. Ножницы рождают самые жестокие образы в моей голове. Ножницы заставляют меня сомневаться в самом себе.
При этих мыслях мне отчаянно хочется коснуться чего-нибудь пальцами, но я не хочу показаться слишком нервным. К счастью, столешница оказывается сразу у меня за спиной. Я пытаюсь казаться спокойным, когда прислоняюсь к ней, прижимаюсь кончиками пальцев к её краю и мысленно повторяю: "хватит, хватит, хватит".
Рэйн опускает глаза на игрушку и снова дёргает за верёвочку.
— Это из-за твоего ОКР?
Мне требуется мгновение, чтобы понять её вопрос, но Рэйн, должно быть, приняла моё удивление за раздражение, потому что смотрит на меня округлившимися глазами и говорит:
— Извини! Это был супербестактный вопрос. Я не хотела…
— Всё в порядке.
— Я не должна была делать никаких предположений. Я не собиралась ставить тебе диагноз…
— Но ты права.
Она встречается со мной взглядом, и выражение её лица становится неуверенным.
— И всё же… это не моё дело. Было грубо с моей стороны вот так вот спрашивать.
— Ты… много знаешь про ОКР? — спрашиваю я.
— Наверное, больше, чем многие. Я знаю, в это сложно поверить, но я два с половиной года проучилась в медицинской школе, после чего отчислилась, чтобы заниматься музыкой. В параллельной вселенной другая Рэйн прокачивается сейчас в ординатуре.
В это трудно поверить. Не потому, что я считаю её неспособной, но потому что не могу представить её в халате и шапочке, под которой спрятаны её рыжие волосы.
— Прокачивается?
Она начинает смеяться, увидев моё выражение лица.
— Не в смысле "качается". В смысле — прокачивает знания. В ординатуре врачи постоянно гоняют нас по разным темам.
— И много вам рассказывают про ОКР в медицинской школе? — спрашиваю я.
— Каждый из нас имел с ним дело. Этого было недостаточно, но всё же. Я хотела пойти в неотложную психиатрию, поэтому знаю об этом больше, чем многие.
Она снова тянет за верёвочку, и когда та не рвётся, поднимает на меня глаза.
— Мне жаль, что у тебя появляются все эти дерьмовые мысли. Это тяжело.
— Да.
Я смотрю на неё, не зная, что сказать. Я никогда не встречал человека, который не был бы врачом или психотерапевтом, но при этом без объяснения понимал, что такое ОКР. Чёрт, мне даже приходилось объяснять это некоторым врачам.
— А что насчёт ножей? — спрашивает Рэйн.
— А ещё бритв, канцелярских ножей и даже вязальных спиц? — говорю я.
Она смотрит на меня так, словно не понимает, о чём я таком говорю, но затем начинает смеяться и снова натягивает верёвочку на игрушечном батоне.
— Я имею в виду… для таких вот вещей!
— А-а… вот.
Я достаю из кармана ключи, а Рэйн бросает мне батон. Я разрываю верёвочку ключом и возвращаю ей игрушку.
— Вот так, — говорит она и снова кладёт игрушку перед Себастьяном. — Значит, у тебя бывают плохие мысли об острых предметах. Что-нибудь ещё, что ты хотел бы рассказать мне о своём ОКР?
Выстукивая нервный ритм на столешнице, я наблюдаю за тем, как она подходит к холодильнику и начинает разглядывать фотографии и открытки от друзей, которые я там повесил.
— Это может временами усложнять работу, — говорю я. — Есть несколько триггеров, которые связаны с пабом. Я и сам пытался внести кое-какие изменения, но навязчивые мысли… это было слишком. Олли и Нина пытались помочь, но они всегда разрешали мне возвращать вещи на свои места. Я знаю, это, наверное, не то, на что ты изначально подписалась, поэтому если ты передумала, я пойму.
Рэйн снимает одну из рождественских открыток с холодильника и переворачивает её. Она из тату-салона в Дублине, где я когда-то работал. Первые пару лет после смерти папы и моего возвращения домой мне удавалось ездить в Дублин несколько раз в месяц и принимать клиентов, но затем моё ОКР стало сильно мне в этом мешать. Я не работал в салоне уже три года, но Шона, мой наставник, присылает мне каждый год открытки, и каждый год она пишет одну и ту же цитату Пабло Пикассо на обратной стороне: "Здравый смысл — заклятый враг творчества". Прочитав её, Рэйн улыбается.
— Давай подытожим, — говорит она. — Некоторые изменения в пабе могут спровоцировать обострение твоего ОКР, и иногда это не очень весело.
— Верно.
— И тебе нужен кто-то, кто не сдастся, если твоё ОКР начнёт всё портить.
— Именно.
Рэйн пристально вглядывается в моё лицо, а затем кивает.
— Это я могу.
— Правда?
Она возвращает открытку на холодильник.
— Именно в этой части своей работы я точно уверена.
— А что с квартирой?
Она прислоняется к столешнице и вздыхает.
— Я же говорила, что отказываюсь от бесплатных вещей лишь один раз, поэтому я не могу не согласиться пожить в таком месте.
Она опускает глаза на Себастьяна.
— Да еще и с таким соседом как ты, пушистик.
Когда она поднимает на меня взгляд, первое, что я думаю, это: "Мне конец", потому что именно в этот момент я понимаю, что эта девушка меня уничтожит.
Глава 7
Рэйн
Когда Джек уходит, оставив меня ночевать в его квартире в первый раз, я запираю дверь и пытаюсь не думать о тех многочисленных негативных сценариях, по которым всё может пойти.
Вчера я бродила по Кобу, отчаянно пытаясь найти свои украденные вещи, с полной уверенностью в том, что скоро я буду покупать билет на самолет до Бостона. Вчера Джек Данн был мне чужим человеком. А теперь я живу в его квартире. И собираюсь провести в Кобе двенадцать недель. Я уже слышу голос мамы у себя в голове: "Ты совсем не думаешь, Рэйн".