Долина кукол - Сьюзанн Жаклин (чтение книг txt) 📗
— Давай, давай. Если уж гробишь себе жизнь, то мне, по крайней мере, не придется сидеть и созерцать это.
— Ты не настоящий друг, Генри.
— Я лучший друг, какой у тебя когда-либо будет.
— Тогда, пожалуйста, позволь мне остаться, — взмолилась она. — Генри, ты не понимаешь. Я не хочу выходить замуж за Аллена. Но если я уйду отсюда и найду другую работу, она может мне не понравиться. И Аллен будет давить на меня, и вся эта шумиха в газетах, если я сменю работу… и отец Аллена со своими вопросами. Ты не знаешь, что происходит, когда Джино и Аллен принимаются за дело. Меня словно несет куда-то против моей воли. Генри, помоги мне. Я не хочу выходить замуж за Аллена Купера!
— Анна, у него миллионы, возможно, миллиарды.
— Я сбежала от Вилли Хендерсона из Лоренсвилла, Генри. Возможно, у него не столько миллионов, сколько у Аллена, но деньги у него есть. И я знаю Вилли и всю его семью с детства. Неужели ты не видишь, что для меня это ничего не значит? К деньгам я равнодушна.
Он немного помолчал.
— О'кей, — сказал он наконец. — Можешь оставаться… при одном условии. Ты будешь помолвлена с Алленом.
— Генри! Ты с ума сошел? Ты что, оглох? Я не хочу выходить замуж за Аллена.
— А я и не говорю «выходить замуж». Я сказал «будешь помолвлена»! Таким образом, ты будешь в безопасности.
— «В безопасности»?
— Да. По крайней мере, я не буду беспокоиться за то, что у тебя что-то возникнет с Лайоном. У него есть одна особенность — он не отбивает девушек у других.
Она слабо улыбнулась.
— По крайней мере, ты признаешь за ним хоть какой-то кодекс чести.
— Какой там еще «кодекс чести»? Просто ему ни к чему неприятности на свою голову. В нем заложено слишком сильное стремление к свободе.
— А как же я? Если я буду помолвлена, то что мне делать с Алленом?
— Потяни с ним. Ты это можешь. Сумела привязать его к себе, сумеешь и потянуть немного.
— Но это же нечестно! Я хоть и не хочу выходить за Аллена, но он все-таки нравится мне как человек. Это было бы непорядочно.
— В конечном счете, такое твое поведение окажется более порядочным со всех сторон. Прежде всего, оно будет порядочно по отношению ко мне: у меня и без тебя предостаточно хлопот с постановкой этого шоу. И порядочным по отношению к Аллену… да-да, к Аллену. Потому что у него, по крайней мере, появится возможность хорошенько разобраться в своих чувствах. Но прежде всего ты поступишь справедливо по отношению к себе самой, потому что сейчас ты не видишь вокруг себя ничего и никого, кроме Лайона Берка. — Он поднял руку, не желая слушать возражений. — Что бы ты себе ни думала, но ты в него втрескалась. Повремени, осмотрись, почитай в газетах хронику бродвейской жизни, и ты узнаешь, как часто он меняет девиц. Сияющий ореол, все еще излучаемый им после вашего замечательного обеда, быстренько померкнет. А ты сохранишь свою девственность и избавишь себя от глубоких сердечных переживаний. — Он улыбнулся, увидев, что она зарделась. — Послушай, Анна, ты действительно редкая девушка, и мы обязаны заботиться о тебе.
Подумав немного, Анна отрицательно покачала головой.
— Я не смогу. Генри. Это означало бы жить во лжи.
— Анна… — мягко заговорил он. — Со временем ты поймешь, что вокруг тебя не только черный и белый цвета. Ты можешь остаться честной по отношению к Аллену. Скажи ему, что в Нью-Йорке для тебя еще все ново, что хочешь немного пожить самостоятельно, для себя, а не бросаться очертя голову замуж. Когда тебе исполняется двадцать один год?
— В мае.
— Прекрасно. Вот и скажи ему, что хочешь подождать до этого времени.
— А что потом?
— До мая могут сбросить еще одну атомную бомбу. Аллен может познакомиться с другой. Лайон Берк может заделаться «голубым». Да кто знает, случиться может всякое. Ты даже можешь влюбиться в Аллена. Но можешь и передумать до мая. Запомни, ты ничем не связана до тех пор, пока не предстанешь перед алтарем. И даже тогда у тебя есть путь к отступлению, пока не произнесены заключительные слова.
— Послушать тебя, все оказывается так легко и просто.
— Когда совершаешь восхождение на Эверест, нет ничего ни легкого, ни простого. Ты лишь постепенно делаешь шаг за шагом, избегаешь смотреть вниз и не сводишь глаз с вершины.
Приехав к себе, Анна обнаружила все тех же репортеров и фотокорреспондентов перед домом. Низко опустив голову, она вбежала в подъезд и рванула по лестнице вверх, пытаясь спрятаться. Нили уже стояла, поджидая ее.
— Анна, о господи, я чуть в обморок не упала, когда сестра позвонила мне сегодня утром. Вот. — Она с гордостью протянула ей что-то плоское, завернутое в бумагу. — Мой подарок к твоей помолвке.
Это оказалась общая тетрадь, в которой были наклеены вырезанные из газет статьи и репортажи об Анне с ее фотографиями.
— Целый день головы не поднимала, — гордо заявила Нили. — Заполнила шесть страниц, и это еще только начало. Подожди до свадьбы и… Господи, ну и прославишься же ты!
Вечером Аллен заехал за ней на лимузине.
— Поужинаем вдвоем, — сказал он, — но, когда подадут кофе, приедет Джино. Знаю, я обещал, что мы будем одни, но он настаивает, чтобы мы поехали с ним на первое выступление Тони Полара в «Ла-Ронд».
— Тони Полара? Аллен улыбнулся.
— Анна, только не пытайся меня уверить, будто не принадлежишь к числу его поклонниц.
— Да я никогда даже не слышала о нем. Аллен рассмеялся.
— После Синатры он — крупнейшая сенсация эстрады. — Подавшись вперед, он приказал водителю: — Леон, поехали через парк, я скажу, где остановиться. — Он нажал кнопку и поднял прозрачную перегородку, отделяющую пассажиров от водителя. — Возможно, ты умираешь с голоду, но у меня есть особые основания сперва проехаться.
Он взял ее за руку. Она отдернула ее.
— Аллен, мне нужно поговорить с тобой.
— Не сейчас. Закрой-ка глаза. — Он со щелчком открыл выложенную бархатом коробочку. — Теперь смотри. Надеюсь, будет в самый раз.
Даже в полутьме автомобиля, лишь время от времени рассеиваемой уличными фонарями, было видно, какой в перстне огромный бриллиант.
Анна отстранилась и съежилась.
— Я не могу его взять.
— Он тебе не нравится?
— «Не нравится»? Да это. самое потрясающее из всего, что я когда-либо видела.
— Десять каратов, — просто сказал он. — Но благодаря прямоугольной огранке он вовсе не такой уж претенциозный.
— Ну, разумеется, — нервно рассмеялась Анна. — У каждой секретарши есть такой.
— Да, к слову, ты уже уведомила Генри Баллами о своем уходе?
— Нет, и не собираюсь. Аллен, ты просто обязан меня выслушать. Мы не помолвлены… Он надел перстень ей на палец.
— В самый раз.
Она пристально посмотрела ему в глаза.
— Аллен… ты не способен понять то, что я пытаюсь тебе объяснить?
— Способен. Ты не любишь меня.
— Тогда зачем же ты продолжаешь в том же духе?
— Потому что ничего недостижимого на свете нет, если только ты достаточно сильно хочешь этого. А я никогда ничего не хотел по-настоящему… пока не встретил тебя. Я окончательно решил обладать тобой, Анна. Дай мне только шанс. Это все, чего я прошу. Последние несколько недель ты видела меня в обличье какого-то забитого ничтожества. Пробудешь один месяц со мной настоящим и тогда либо полюбишь, либо возненавидишь меня. Я воспользуюсь этим шансом.
Он опустил перегородку.
— О'кей, Леон. А теперь — в «Аист-клуб».
Анна молчала. Неужели он и в самом деле думает, что все изменится? Богат он или беден, но сущность-то та же самая. Аллен останется Алленом и в дешевом французском ресторанчике, и в «Марокко». Она почувствовала себя так, словно весь мир навалился на нее. Легко было Генри, сидя за своим столом, оперировать чистыми фактами и выдвигать ультиматумы. Он не имел дела с живыми людьми. Не видел выражения глаз Аллена.
Всю дорогу она сидела подавленная и не знала, что сказать, когда сквозь строй управляющих всех рангов они входили в Уютный зал «Аист-клуба» («Это единственный такой зал») и им преподносили подарок в коробочке, обернутой в красивую бумагу («Это духи. Шерман посылает их всем своим любимцам»), и бутылку шампанского («Нам лучше выпить его, а то оскорбим Шермана в его лучших чувствах»).
