Ключевой момент - Лукьяненко Лидия (прочитать книгу .TXT) 📗
Что-то было в его тоне такое, что я, чувствуя неловкость, не решилась ему отказать. И мелькнула мысль: «Может, поговорить с ним? Глядишь, будет сюжет для Ники…»
— Вас как зовут? — спросил он, глядя на бокал.
— Соня.
— София. Мудрая, значит. Пойдет. Женщины редко бывают мудрыми. А я — Богдан. Богом данный.
Я поморщилась. Снова мужской шовинизм. «Женщины редко бывают мудрыми».
— А вы — мудрый?
— Я? Нет. Я дурак. Причем круглый. — Он медленно выпил и поставил бокал на стол. Вопреки моему ожиданию, взгляд его прояснился. — Пейте, Соня. Коньяк хороший.
Я последовала его совету.
— Вы ничего такого не думайте. У меня просто пакостно на душе. Хочется поговорить с кем-то. А у вас такое располагающее лицо. Я в этом кафе впервые. Вот зашел из любопытства.
— Я тоже. Раньше здесь был старый гастроном.
— Вы чем занимаетесь?
— Стихи пишу.
— Да? И что, хорошие? Впрочем, глупый вопрос. Кто же скажет: я пишу плохие стихи.
— Ну, некоторые литературные герои сознавались, что сочиняли «чудовищные».
— На Булгакова намекаете. Иван Бездомный.
Я тихо удивилась. Надо же, знает…
— Поэты — люди проницательные. И не видят ничего зазорного в том, чтобы поговорить со случайным человеком. Я так понимаю, — улыбнулся он.
— Наверное. — Я пожала плечами.
— Тогда расскажите обо мне. Что привело меня в кафе?
— Наверное, ссора с женщиной. С женой.
Он напрягся.
— Так заметно?
— У вас маленькие дети, — продолжала я вести Никину линию. — А с женой отношения все хуже и хуже.
— У меня сын. И вы правы, еще маленький.
Я внимательнее всмотрелась в его лицо. Широкое, очень мужское, гладко выбритое, с остекленевшими грустными глазами. Он в ответ изучал мое.
— У вас странного цвета глаза, — сказал он вдруг. — Или здесь такое освещение?
— Что вы имеете в виду?
— Необычного, я бы сказал, оттенка. Цвета осенних листьев.
— О, да вы тоже поэт! По-моему, они желтые, как у кошки. Так, во всяком случае, утверждает моя подруга.
— Женщины, как я заметил, не скупятся говорить друг другу гадости, даже подруги. У вас золотые глаза.
— Вы мне льстите, — не поддавалась я, хотя первым побуждением было сказать «спасибо».
— Я не знаю, что мне делать, — пожаловался он. — Люблю сына, терплю жену. Я вообще человек семейный. Но последнее время понимаю: так больше нельзя.
— А в чем, собственно, проблема?
— Она дура. Понимаете, просто дура.
«Понимаю, — вздохнула я про себя. — Ничего нового. Если женщина, то непременно дура».
— И что ж такого дурацкого она делает?
— Она делает невозможной нашу совместную жизнь. Она пилит и пилит, придирается по пустякам, скандалы закатывает.
— А вы ведете себя безупречно!
— Не знаю. Как все.
— А что значит «как все»? Еще лет сто назад на Руси считалось хорошим тоном бить жену по любому поводу.
— Ну что вы! Я свою пальцем ни разу не тронул.
Я усмехнулась, решив смолчать, но моя пресловутая общительность и желание порассуждать повели меня в противоположную сторону.
— Может, вы мало уделяете ей внимания? — поинтересовалась я. — Не уважаете ее как личность?.. Что-то же вашу жену не устраивает? Смею вас заверить, нормальный человек не будет закатывать скандалы ни с того ни с сего.
— Так то нормальный…
— Не ищите клинику. Попытайтесь понять супругу. Возможно, все гораздо проще. Возможно, ей не хватает любви.
— Может быть… — Он вздохнул.
— Вы ей изменяете?
— Нет. — Мой собеседник медленно покачал головой. — Просто я ее не люблю.
— Но когда-то же любили?
— Знаете, думаю, что нет.
— А зачем тогда женились?
— Она оказалась беременной. А мне пора было заводить семью. Все мои друзья к тому времени женились. И совсем не по безумной любви. Просто выбрали себе подходящих жен. Я подумал, что вот и мой черед настал. И она меня вполне устраивала: молодая, симпатичная, с образованием, хозяйка хорошая… Пока сын был маленький, она все больше с ним возилась. Не до меня было. Отдали сына в сад. Болеть стал. Лет до шести все время был чем-то болен. Он у нас слабенький. Жена, конечно, постоянно при нем. То в больницу, то в санаторий. Я понимаю, устала, трудно. Но мальчишка в этом году в школу пойдет, у нее будет больше свободного времени. Работать я ее не заставляю. Сама рвется. Но последнее время как с цепи сорвалась: все орет и орет. Глаза безумные, как у ненормальной. Такое впечатление, что она меня ненавидит.
— Разводитесь.
— Вы думаете, это выход?
— Для вас? Не знаю.
— Я тоже.
Он замолчал, угрюмо насупившись, а меня снова потянуло пофилософствовать.
— Все хорошо только в самом начале, когда мужчина еще сдерживает свои тиранические наклонности, — сказала я. — Когда он еще слушает женщину, пытается ее понять. Даже вроде и понимает. Когда это недолго, то несложно. Затем она все больше влюбляется, старается сделать любимому приятное, а потому подстраивается под него и его интересы и жертвует своими. Ему это нравится… Они женятся. В первое время совместной жизни все прекрасно, потом — привыкают, притворяться перестают, считают излишним сдерживать дурные наклонности. Он уже не помогает жене, занимается только собой. Устроенный быт считает нормой. Хороший ужин — святой обязанностью жены. Слушать ее необязательно. Разговаривать — тоже. Она — домработница, нянька, источник дополнительного дохода, любовница, которая всегда на подхвате. Но это уже не любимая женщина и не человек, мнение которого может быть интересно…
— Вы не замужем, — перебил меня Богдан. — Вы развелись. И до сих пор в вас жива обида на мужа. Он вас обижал?
— А вы думаете, что не обижаете свою жену? — вопросом на вопрос ответила я.
— Мне казалось, я отношусь к ней хорошо.
— Так поговорите с ней. Не торопитесь обвинять. Постарайтесь поставить себя на ее место. Вдруг что-то получится.
— Вы правы. Я, пожалуй, попробую, — сказал он обреченно и устало, как мне показалось, только для того, чтобы как-то закончить разговор.
Он расплатился, и мы вместе вышли из кафе. Была уже ночь. Стало холодно, я поежилась под тонкой курткой.
— Проводить вас?
— Не стоит. Я близко живу.
Он попрощался и пошел к стоявшей неподалеку машине. Раздался писк отключаемой сигнализации, тихо заурчал мотор, и, мигая желтыми огнями, машина выехала с парковки.
«Не боится пьяный за руль садиться», — подумала я и отправилась домой.
— Ника! Никуда он не ушел.
— Кто? — не поняла подруга.
— Твой герой с маленькими детьми. Он поговорил по душам с женой и остался в семье.
— На фиг ему разговоры с женой, если он ее не любит? Он ведь без ума от героини…
— Ты спрашивала мое мнение! — разозлившись, перебила я Нику. — Не нравится, пиши что хочешь.
— А я и пишу, — ничуть не обиделась она. — Они встречаются тайком и любят друг друга все больше и больше. Он не может оставить детей, а она не решается просить его об этом.
— Жизненно. Знаешь, чем это закончится? Он будет бегать к ней лет двадцать, пока не вырастут дети. Она будет любить его и ждать. А когда дети вырастут и уже не будет повода жить со своей супругой, он побоится менять что-то к старости. А она поймет, что больше быть любовницей не в силах. И пошлет его! Он облегченно вздохнет. А она все оставшиеся годы будет жалеть об ушедшей молодости.
— Грустно.
— Зато реалистично.
— Злая ты, Сонька.
— Жизнь такая.
— Тебе плохо?
— Нет. Просто встретилась тут с одним типом. Жизнь свою вспомнила.
— Мужа?
— При чем здесь муж? К тому же бывший…
— А тип этот хоть симпатичный?
— Ничего.
— Так что ж ты растерялась?
— Ничуть. Я его к жене мириться отправила.
— Молодец! Ты бы лучше с ним закрутила.
Следующий день прошел продуктивно. Я провела его на работе, а вечером непонятная сила снова погнала меня гулять по окрестным улицам. Ноги сами привели меня в то же кафе, а там уже сидел Богдан. Я увидела его сразу, как только вошла. И он меня тоже.
