Личный кодекс (ЛП) - Бёрк Джордан (бесплатные онлайн книги читаем полные версии .txt) 📗
познакомился с ней несколько месяцев назад, когда мои электронные отношения с Кэтрин
были совершенно новыми. В то время Хизер воплощала в себе то, что я искал.
Привлекательная, свободная и готовая жить по правилу «одного раза», что и требовалось.
Очень мало информации было о ней на сайте знакомств, но, к счастью, она сказала
мне свою фамилию, и я смог узнать о ней чуть больше. Девушка была зарегистрирована
во всех социальных сетях: Facebook, Twitter и Instagram.
Она была стюардессой в Балтиморе, но ее должны перевести в Портленд, штат
Орегон, в течение ближайших двух недель. Я знал, что наша встреча будет безопасна. И
все действительно прошло хорошо.
Именно поэтому я был удивлен, что она написала мне спустя столько месяцев.
— Привет, Эндрю, — она использовало поддельное имя, которое я назвал ей. —
Помнишь меня? Бьюсь об заклад, что да, но если вдруг нет, то, возможно, это освежит
твою память. Ты был первым парнем, с которым я попробовала перевернутую наездницу .
Я рассказывала тебе, что раньше не занималась сексом в такой позе до того. Короче… я
вернусь в город в течение следующих шести дней и…
Я нажал «удалить». Даже не дочитал ее письмо. Было очевидно, к чему все шло. И
меня это попросту не волновало.
Она не была Кэтрин. Ни одна из них не была Кэтрин.
Я зашел в настройки своего профиля и удалил свою страницу. Готово. Закончил. Я
не стал бы туда возвращаться, потому что не смог бы, даже если захотел.
Я занялся другими делами, просмотрел свой список контактов и нашел адрес
электронной почты книжного коллекционера, которому я продал некоторые издания в
предыдущем месяце. Он покупал только подписанные копии книг, так что я знал, что он
захотел бы купить копию Лолиты, и купил бы ее быстро.
Я написал ему цену в 9000 долларов. В течение часа он написал ответ и сказал, что
если я согласен продать ее за 8200, то мы заключим сделку.
Не задумываясь, поместил книгу в коробку для рассылки. Все эти деньги пойдут в
мой фонд «Отправляйся в ад».
***
Ворочаясь в ту ночь, я обдумывал мысль, которую назвал «Дилемма Кэтрин».
Понятия не имел, хотела ли она хотя бы поговорить со мной, и все усилия, что я
вложил в нее, могут быть потеряны. Но я должен был решить это для себя.
Мое физическое влечение к ней неоспоримо. Я должен быть честным с самим собой,
признав, что это было самым сильным и решающим фактором в моем плане. Несмотря на
другие мысли и чувства, которые к ней испытывал, я все еще хотел ее.
Если бы увидел ее снова, я бы нарушил свое собственное правило, которое было
неоспоримым по чертовски-уважительной причине. Я уже подверг ее опасности,
увидевшись с ней один раз.
Стоило ли рисковать, чтобы увидеть ее снова?
Я дохожу до точки, когда вопрос стоит о риске и опасности, которую я представляю
для нее, и как это опасно для меня самого.
Она часто упоминала о своем затворническом образе жизни, никогда не говорила о
друзьях или встречах. Если я сделал ей настолько больно, насколько боялся, то очень
надеялся, что ей было на кого опереться. Например, на семью. Или на поддержку коллег.
Она никогда не говорила и о них тоже. Я об этом раньше не думал, но теперь
задавался вопросом, какой была ее работа и что она делала весь день.
Я видел боль на ее лице, которая пришла откуда-то изнутри, очень вероятно, из
старой душевной раны.
Я могу понять ее очень хорошо, по себе. Вот почему понял, что означает это
выражение на лице Кэтрин. Я так много раз видел его на своем собственном лице, когда
брился, чистил зубы, каждый раз, находясь перед зеркалом.
Мы имели очевидную связь, построенную за месяцы электронной переписки, но
теперь я знал, у нас было еще кое-что — «травматическая связь». Только я понятия не
имел, прошли ли мы в наших жизнях через похожие страдания.
Видела ли она это на моем лице в тот вечер? Был ли хотя бы намек на это?
Что же тогда было поставлено на карту, если у нас действительно есть эта самая
связь? С такой мыслью я заснул.
***
Я проснулся на следующее утро, спустился вниз и включил кофеварку. Пока готовил
завтрак — два омлета, один ломтик бекона, один ломтик поджаренного хлеба и апельсин
— открыл местную газету на своем планшете и читал статьи, пока ел.
В репортажах местных телевизионных новостей говорили про одно и то же, но в
газете сообщали о том, что полицейские предварительно опознали жертв.
Это было плохо для моего бизнеса. Хотя моя работа там уже сделана, придется
пристально следить за развитием ситуации. Будет нелегко это сделать — мне предстоят
трудные дни, а я становился все более и более сосредоточенным на Кэтрин.
Глава 13
Кэтрин
Без Уоттса уже прошла неделя. Я начинала обижаться на него за это, но каждый раз,
когда чувства негодования закрадывались в мою голову, вспоминала то, что было. Я
заставляла себя вспоминать о его обещании.
Одна встреча. Никакого повторения. Возможно, разрыв нашего общения.
Я боялась этого, а теперь живу с этим.
Каждый день просыпалась, думая о нем, и весь день чувствовала на себе его руки и
губы. Он не оставил никаких синяков или царапин, или чего-нибудь подобного мне на
память. Как будто нервные окончания под моей кожей по-прежнему отвечали на его
прикосновения. Ощущения не уменьшались, хотя прошло уже достаточно времени.
Я вернулась в свою рутину так быстро, как смогла. У меня не было выбора. Если бы
мысли, сожаление и тоска задержались в моем сознании, это только причинило бы больше
вреда жизни, которую я так упорно строила.
Уоттс был неотъемлемой частью моей жизни в течение шести месяцев. Теперь там
была огромная пустота. Как каньон. Я просто должна остановить себя, стоящую на краю
этого каньона, выкрикивающую его имя и получающую в ответ только отголосок
собственного эха.
Я бывала в этой пустоте так много раз, будучи ребенком и на протяжении всего
подросткового периода. Я говорила об одиночестве слишком много раз с
психотерапевтами, исследуя свои чувства, выявляя спусковой крючок, пытаясь
справиться...
Справиться. Верно…
Я признаю, что была груба с большинством из них. Я была сукой, если честно. Даже
не предприняла никаких усилий, чтобы скрыть свое презрение ко всему процессу, сидя в
тихой комнате и рассказывая о всех своих проблемах совершенно незнакомым людям,
которые по какой-то причине чувствовали необходимость продемонстрировать свои
четыре или пять дипломов на стене.
Я не купилась на эти дипломы, когда мне было девять или десять. Не купилась на
них, и когда была подростком. К тому времени как мне исполнилось восемнадцать, не
было никого, кто бы убедил меня, что эти люди нашли ключ к моему счастью. Они не
жили моей жизнью.
Как уже сказала, в то время я была с ними той еще сукой.
Я уже достаточно повзрослела, когда узнала, что не должна принимать близко к
сердцу их отказы. Да, фактически это и есть моя жизнь. Но, эмоционально, я не должна
расстраиваться? Черт, нет, я не могла так.
Я только стала юридически совершеннолетней, когда все поняла. Знала, что если
собираюсь проложить свой путь в жизни, то должна сделать это сама.
Я могла выбирать, как мне жить.