На улице Мира (СИ) - Лавринович Ася (бесплатные серии книг .TXT) 📗
– И девчонки все эти его достали, – продолжила ворчать Ира. – Ходят к нам, как на работу. А мне еще и им теперь чай разливай.
Тут географичка, глядя пристально на Третьякову, постучала указкой по доске. Ирка выдержала ее строгий взгляд, а как только учительница отвернулась, снова склонилась к моему уху:
– Нет, ты посмотри! Данечка тоже болтает весь урок, а замечание мне делают. Дома обычно – то же самое. Как меня допек этот всеобщий любимчик!
Видимо, вчера Даня и Никита здорово допекли Ирку. Несмотря на замечания от учителей, Третьякова монотонно жужжала, как оса, все оставшиеся уроки, что еще больше стало клонить меня в сон. И лишь на алгебре, которая была последней, я вынырнула из состояния дремоты после того, как Ира странно взвыла, чем снова привлекла внимание к нашей парте.
– Ира, тебе плохо? – обратилась к нам Анна Леонидовна – математичка.
– Простите, больше не буду! – Ирка склонила голову и под партой принялась нервно перебирать многочисленные фенечки на запястье.
– Что случилось? – обеспокоенно спросила я.
– Я тут в наше «Подслушано» зашла, – зашептала Ирка.
– И что? Кто-то в нем еще сидит?
Вместо ответа Третьякова молча протянула мне телефон с открытой вкладкой.
– Здесь про тебя.
От волнения буквы запрыгали как черные мячики, я даже не сразу смогла разобрать написанное. Но самое ужасное – это отвратительный коллаж.
– Что за бред? – пробормотала я. – Когда это выложили? И кто?
– Выложили анонимно, разумеется. Еще на большой перемене, – ответила Ира с сочувствием в глазах.
Тогда я оглядела класс, и встретилась взглядами с несколькими девчонками. Интересно, сколько человек успели увидеть эту муть?
Звонок с урока стал для меня спасением. Захотелось испариться. Как это низко – бить без предупреждения по самому больному.
Сумку я собирала с непробиваемым каменным лицом, не обращая внимание на косые взгляды некоторых одноклассников и громкий шепот. Конечно, мне казалось, что все вокруг обсуждают только этот глупый никчемный пост в «Подслушано». Все, что там написано – правда. Но такая утрированная и унизительная.
Я молча первой вышла из класса. Ирка следом. Я слышала, как хлопнула за ней дверь. Спустилась на первый этаж и вышла на школьное крыльцо. Третьякова брела за мной по пятам на некотором расстоянии. Мне казалось, что сейчас вся школа уставилась из окон на меня. Все смотрят, смеются, обсуждают. Я даже не решалась стереть предательские слезы. Просто шла все так же неспешно по пустому школьному двору. А как только оказалась за воротами, сорвалась с места. Мышцы еще после вчерашнего забега ныли, но я упорно неслась вперед, маневрируя между прохожими. Ирка пыхтела за спиной.
Хотелось убежать, куда глаза глядят. Исчезнуть навсегда. Миновала наш дом, «Макдональдс», старый кинотеатр, и лишь когда уже начало колоть в боку, я сбавила скорость. В конце концов, остановилась у небольшого крылечка, где на первом этаже располагался ремонт обуви. Сколько себя помню, этот отдел всегда держал пожилой высокий мужчина. Сейчас «Ремонт обуви» был закрыт. На двери красовалась написанная от руки табличка: «Заболел».
Наплевав на все, я разлеглась прямо на крыльце и наконец смахнула ладонями слезы. Ирка догнала меня и, тяжело дыша, оглядела крылечко.
– Тут так пыльно! И… букашки всякие. Фу! Ты где так бегать научилась, Азарова?
- Плевать мне на букашек, - сказала я. В глазах и в носу по-прежнему предательски щипало.
Тогда Ира плюхнулась рядом со мной на крыльцо и крепко обняла. Я уже представила себе, как удивлённо пялятся на нас прохожие.
- И на дур всех этих наплюй! – горячо проговорила Ира.
- Ир, - всхлипнула я, - ну как они об этом узнали?
Глава седьмая
Глава седьмая
Мне кажется, что тот коллаж я не забуду никогда в жизни. Закрываю глаза, и передо мной встает эта ужасная картинка. В правом нижнем углу самая откровенная фотография Катерины из клуба. Снимок был сделан снизу. Брюнетка на барной стойке в ярком боди и на высоких каблуках соблазнительно манит пальцем клубного фотографа. В левом нижнем углу – какой-то полуголый незнакомый мексиканец, совсем непохожий на маминого бойфренда Пако. Стальной пресс этого парня с обложки глянцевого журнала измазан маслом. А между ними двумя – маленькая смущенная я. Оригинальное фото было сделано на мое десятилетие. На снимке мы с родителями стоим на веранде дачного дома тети Сони, где и отмечали мой день рождения. Когда-то давно эта фотография была у меня в одном из альбомов в «Вконтакте», но после развода родителей я его скрыла. Кто-то целых два года хранил этот снимок на компе. Теперь же мама и папа были вырезаны в фотошопе и прикреплены сзади.
Наверное, если бы это не имело отношения ко мне, коллаж бы показался и мне забавным. Но эта гадкая подпись к нему приводила в ужас: «Как вам новые родители Азаровой? Танцовщица гоу-гоу и горячий Хуан. Кто знает, может, благодаря новой мачехе наша активистка и зануда наконец сама начнет встречаться с парнями? Шаг к этому она уже сделала: ночью шатается в сомнительной компании с новой мамой-стриптизершей».
– Вот «Госсип гёрл» недоделанная! – проворчала Ирка, не выпуская меня из объятий. – И вообще, о чем пишет этот аноним?
– Мы вчера с папиной Катериной вечером в аптеку ходили, – шмыгнула я носом. – К нам какие-то ее знакомые отморозки пристали. Мы еле ноги от них унесли. Даже вспоминать про это не хочу! Ир, я что, правда, такая зануда?
– Ну почему сразу зануда? – Ирка погладила меня по волосам. – Просто слишком ответственная. Но разве это плохо? А кто пишет всякие глупости, тот просто тебя плохо знает!
Над головой послышался густой раскатистый гул. Мы с Иркой одновременно задрали головы и проводили взглядами вертолет.
– Соболь перешла все границы! – со злостью проговорила я, вернувшись к нашему с Ирой диалогу. – И теперь так просто я это не оставлю.
– Думаешь, это все-таки Соболь? – осторожно спросила Ира.
– Ну, да! А кто еще? – Я с удивлением уставилась на подругу. Даже слезы на глазах высохли.
– Слушай, ты только не пугайся, но Амелия уже давным-давно на тебя волком смотрит. А теперь ситуация еще больше усугубилась.
– Из-за дурацкого списка в лагерь? – ахнула я.
– А вдруг ей позарез нужно туда попасть? Например, с предками жизни дома нет. Ну, или второй вариант: у нее жуткая страсть решать задачки даже летом!
Мы с Иркой переглянулись и рассмеялись.
– Погоди! – вдруг выкрикнула я. – Но Амелия не знает про развод моих родителей. И про мексиканского бойфренда мамы, тем более. Она ведь пришла к нам в девятом классе, а мама сбежала в конце восьмого. И Соболь не знает. Никто не в курсе моих отношений с родителями, кроме близких друзей. Ты, Даня… и с Никитой мы еще в то время дружили. А! Ну, и Лидия Андреевна знает о разводе, отец приходил в школу, когда мама уехала, а я потом не посещала занятия две недели. Как раз перед годовыми контрольными. Но вряд ли директриса слепила этот дурацкий коллаж.
– Я ни при чем! – тут же воскликнула Ирка.
– Да я на тебя и не думала, дурында!
Мы с Третьяковой расселись на ступенях и, одинаково подперев ладонями щеки, принялись думать, кому еще я могла перебежать дорогу.
– Слушай, а Ди не знала о твоих предках? Вполне возможно, что она и рассказала об этом Соболь.
Я только покачала головой.
– Нет, когда мама сошла с ума и рванула на другой континент, Диана уже от нашей компании откололась. Я с Рудневой с того времени толком и не общалась. Но явно кто-то в курсе, что родительский развод и их новые пассии – самая больная тема для меня.
– Ну, не мог же это Яровой сделать! – снова разгорячилась Ирка. – Вы, конечно, скверно расстались, и порой он меня раздражает не меньше Дани, но он все-таки не гад. И зачем ему это делать спустя два года после вашей ссоры?
