Тайный враг - Веснина Елена (книга жизни .txt) 📗
— А ты здесь что делаешь? Рабочий день закончился четыре часа назад, — удивилась Рита.
— Кодекс чести секретаря не позволяет уходить раньше руководителя, — скромно ответила Юля.
— Да ладно, я же тебя не контролирую.
— Смешная. Это я тебя контролирую. Я в тебя кое-что инвестировала. И теперь хочу убедиться в безопасности своего вклада.
— Это ты о чем? — не поняла Рита.
— Это я о своем таланте, который вложила в составление завтрашней речи. Ты слова учишь?
— Не боись, прорвемся, — пообещала Рита.
— Смотри. Предупреждаю как честная девушка: завалишь собрание — о дружбе забудь. Сразу переметнусь в другой лагерь.
— Такие, значит, принципы у честных девушек? Больше смахивает на принципы представительницы одной очень древней профессии.
— Этот принцип, дорогая моя, в 10 раз древнее древнейшей из профессий и даже древнее фасона твоего костюма.
— И как он звучит? — спросила Ритка.
— Очень просто: победителей не судят, а до проигравших никому нет дела. Так что не подведи себя, Маргариточка!
— Ладно уж, идем, продажная женщина, — засмеялась Ритка, уводя с собой Юлю.
Артем застал Борюсика спящим. Тот лежал одетый на диванчике для посетителей.
— Борис Михайлович, вы здоровы? С вами все в порядке? — вопрошал Артем, тряся Бориса за плечо.
— Что? А, это вы, Артем? Который час? — вскочил Борюсик.
— Утро. У вас и двери не закрыты. Я думал, прием ведете.
— Прием был вчера. Принял на грудь двести пятьдесят граммов медицинского спирта. Чистого, как слеза комсомолки.
— Многовато, — заметил Артем.
— А мне помогла одна симпатичная женщина. Правда, она лишь пригубила, но мне было приятно хоть с кем-то разделить тоску. Проводив ее до такси, я впервые в жизни не пошел домой. Как пес, побрел в свою конуру. Сюда, на пепелище моих надежд.
— Борис Михайлович, я к вам с вопросом. Где сейчас может быть Доминика?
— Как, она пропала? — несказанно удивился Борюсик.
— Убежала прямо из изолятора, когда ее выпустили под подписку.
— Узнаю Никушин необузданный характер. Уверен, она хочет провести собственное расследование и не успокоится, пока не выведет всех на чистую воду.
— Кстати, о расследовании. Взгляните на этот фоторобот. Ваша Марина сказала, что он похож на одну из пациенток клиники. — Артем протянул Борису бумагу.
— Позвольте… Действительно. Пашаева. Странная особа.
— А как бы мы могли с этой странной особой встретиться? — поинтересовался Артем.
— Надо подумать. Самое простое — вызвать ее в клинику. Только зачем? — не понял Борис.
Но Артем знал, что делает.
Утром Михаил с детьми вернулся домой. Их встретила недовольная Татьяна:
— И как понимать эти фокусы? Ты теперь всегда будешь убегать от меня на ночь?
— Девочки, в ванную, мыть руки. Лёля, поможешь Катюше, — скомандовал Михаил, потом обнял жену. — Танюша, я все понял.
— Понял, что я права… — начала Татьяна, но Михаил ее перебил:
— Нет, Танюш, я понял, что все время стою между вами. Ты девочек, в сущности, не видишь и не знаешь. Вот в чем проблема. Вы должны познакомиться. Иди-ка с ними погуляй, познакомься. А я завтрак приготовлю.
Прибежали девочки, показали чистые ладошки.
— Тетя Таня… — начала Лёля.
— Мы как договаривались? — спросил Михаил.
— Мама, — поправилась Лёля, — смотри, мы руки помыли.
— Вот и отлично, — похвалил Михаил. — Завтрак, правда, еще не готов, так что погуляете с мамой немного. Давай, Танюша, на сегодня я освобождаю тебя от всей домашней работы. Подыши воздухом, не торопись
Татьяна собрала детей, они вышли погулять. И снова к ним подошла Валентина с ребенком.
— Доброе утро. Вот и встретились.
— Здравствуйте, — холодно кивнула Татьяна.
— А зря вы ко мне на тортик не заглянули тогда. Просто объеденье получился — хоть и с покупным кремом.
— От сладкого зубы портятся, — заметила Татьяна и раздраженно сказала девочкам: — Ну что стали, в землю смотрите, идемте гулять.
— Ой, вы к озеру? — оживилась Валентина. — Так и я с вами пройдусь. Там воздух свежее — детям полезно.
Татьяна не возражала. Как раз наоборот, у нее появилась идея:
— Слушай, Валя, — сказала она. — Ты можешь вместе со своим и моих попасти тут часок. А потом заведешь их в 22-ю квартиру, сдашь отцу. Про меня скажешь, мол, стало ей плохо, пошла в больницу. Я заплачу, не бойся.
— Могу, конечно. Правда, вдвоем гулять веселее, но дело есть дело. И денег мне никаких не надо. Я же по-соседски. Вы ко мне с добрым сердцем — и я к вам так же.
Татьяна отдала девочек чужой тете:
— Слушайтесь тетю Валю. Мне нужно пойти в поликлинику полечиться. Тетя Валя вас отведет домой. Делайте все, как она скажет. Лёля, ты меня поняла?
— Мы сами дорогу найдем. Я запомнила, где наша квартира, — закапризничала Лёля.
— Не самовольничай. Пойдешь, куда тетя Валя скажет.
Татьяна ушла, а Лёля несмело спросила:
— Тетя Валя, а можно нам с Дениской поиграть?
— Нет.
Довольная Валентина стала кому-то названивать по мобильному телефону. Через некоторое время она повела Лёлю и Катюшу за угол дома и сдала с рук на руки Косаревой. Увидев Косареву, Лёлька порывалась убежать, но Валентина ее остановила:
— Стой, тебе мама сказала меня слушаться!
Косарева затолкала девочек в машину и увезла их. Ее план сработал.
Доминика надела элегантный костюм.
— Ты куда? — спросила Елизавета Андреевна.
— На рынок хочу сходить.
— Но у нас пока что все есть.
— А я не за покупками, Елизавета Андреевна, я на работу устраиваться.
— И на какую же должность? — поинтересовалась Елизавета Андреевна.
— На какую возьмут.
— Ника, ты уж прости старуху за бестактный вопрос… Но хорошо ли ты себя чувствуешь? Что за странная фантазия на тебя нашла?
— Елизавета Андреевна, прошу вас ничему не удивляться. Как когда-то писали в королевских охранных грамотах: все, что делает этот человек, делается во благо Франции. Я должна узнать правду. — И она ушла.
Виктория Павловна и Анна Вадимовна говорили о Боевой.
— Жалко девчонку. Но и его понять можно. Он к ней со всей душой, ребенка своим считал. А она…
— Слушай, Аня… Вот тебе и повод.
— Какой еще повод, Пална?
— Тебя делом Артемовой жены кто просил заняться? Твой Шевчук. Вот и звони, докладывай.
— Сейчас? Я что-то боюсь, — оробела Анна.
— Тогда давай я позвоню, раз ты такая трусливая.
— Зато в тебе, Пална, храбрости, смотрю, как в Анке-пулеметчице. Самвелу своему звонить будешь.
Виктория Павловна молча протянула Анне трубку.
— Юрий Владимирович, это Анна… Узнали? Я выяснила, что вы просили… Да. Когда? Хорошо, до встречи.
— Ну? Не томи. Что сказал классик? — спросила Виктория Павловна.
— Сказал, не телефонный разговор — сам приедет для беседы.
— Уж теперь, конечно, приедет. Сам, небось, ночами не спал: повод выдумывал, чтобы с тобой встретиться. — Виктория Павловна улыбнулась.
Анжела увидела пьяного Василия.
— А вот и флагман торгового флота, сам Василий Иванович, — прокомментировала Анжела. — Плывет, борясь с волной. Это ты с вечера такой или уже с утра пьян?
— А ты откуда, Анжела Кимовна, про дедушку моего узнала?
— Про какого еще дедушку? — не поняла Анжела.
— Дедушка мой по материнской линии — он ведь из Армении родом был. Левон Артурович Сутрапьян.
— Ну тебя с твоими семейными историями, расскажи лучше, что новенького внутренние голоса рассказали.
— А рассказали они мне такое: в одном черном-черном городе была черная-черная улица, на которой стоял черный-черный дом. В этом черном-черном доме… — гнусавил Василий.
— Стой, Василий, я этой присказки с детства боюсь. Никогда до конца дослушать не могла. Плакать начинала.
Но Василий продолжал:
— В черном-черном доме была черная-черная комната, в которой стоял черный-черный ящик.
