(Не) курортный роман (СИ) - Алекс Коваль (читать книги .TXT, .FB2) 📗
То, что Нагорному от меня нужно, в двух словах можно описать так: ручная обезьянка. Желательно смешная и по команде стукающая в тарелки. Шут, короче.
Судя по прошедшему дню, я пока что прекрасно справляюсь со своей ролью.
Нет, конечно, за завтраком Сережа начал мне воодушевленно расписывать, как важно мое присутствие на встречах с потенциальными инвесторами, с которыми у нас назначена целая череда обедов и ужинов в этом месяце. Мол, я лучше всех знаю все нюансы нашего производства, и прочее бла-бла-бла. А толстосумы, съезжающиеся на экономический форум, будут слушать умную и красивую меня, разинув рты. Захлебнуться в собственных слюнях и отупев от возбуждения, подпишут все, что его-величеству-гениальному-боссу пожелается им подсунуть.
Реально?
Я отнеслась к этому более чем скептически. Та же жаждущая «Сочи и романтики» сплетница Настенька знает все тонкости производства не хуже меня, а сиськи у нее и подавно будут побольше, чтобы ловить на них дяденек с внушительным банковским счетом. Там как занырнут! И до конца стройки не вынырнут.
Ладно, я просто утрирую. Ворчу и преувеличиваю…
Слова Нагорного звучат логично, и я не вижу в них никакого “второго дна”. Как бы сильно не хотелось, приходится признать: вряд ли у него была цель мне досадить.
Я действительно руководитель отдела, и это правда моя работа – контролировать качество материалов, закупки и прочие мелочи, которые большинству наших работников невдомек. Я могу быть полезной на встречах. Тем более, когда вопросы касаются расширения производства…
Да, тут не поспоришь.
Но это не исключает того, что все время монолога Сережи я не устаю хмыкать, фыркать и вставлять свои пять копеек на каждую реплику. В итоге парень не выдерживает и рычит:
– Ты дашь мне хоть слово сказать или так и будешь перебивать?
Я обиженно дую губы и затыкаюсь.
Что поделать, если настроение у меня такое сегодня? Злиться, кусаться и быть всем недовольной. Меня можно понять и простить – я не выспалась! И скорее усну где-нибудь на табуретке в ресторане, чем еще хоть раз лягу на тот проклятый неудобный диван.
Кстати, надо попросить у Галины и Александры книгу жалоб. Накатаю им разгромную “простыню”, чтобы руководство немедленно пересмотрело свой номерной “honeymoon” фонд. А то, будь на нашем месте реальные жених и невеста, чем бы это могло закончиться? Травмами, переломами, увечьями и испорченным медовым месяцев с таким-то диваном! Да там пока до пика дойдешь – десять раз позвонки пересчитаешь и ребра трещинами пойдут. Ни в какие ворота.
– Стеф, прием!
– А?
– Ты вообще меня слушаешь?
– А ты как думаешь?
Сережа недовольно хмурится.
– Короче, в целом план такой: мы привлекаем новых инвесторов, модернизируем производство, открываем новые филиалы по всей стране. Фирма растет, бренд набирает популярность, денежные обороты увеличиваются в разы. Все счастливы. Что скажешь?
Я развожу руками.
Сережа поджимает губы.
Ой! Кажется, в этот момент его обезьяна должна была радостно хлопать тарелками?
– Первая встреча уже через час, – заявляет, пялясь в экран своего телефона. – Людвига только что скинула где. Ты готова ехать?
– Готова.
Нагорный приземляет пустую чашку из-под кофе на блюдце, жестом подзывая официанта. Легким взмахом руки оплачивает наш счет своей пафосной золотой картой.
Я хватаю сумочку и тут же подскакиваю с места. Дожидаюсь, когда встанет Сережа.
Мы идем к лифтам.
– Правда, я до сих пор не понимаю, зачем тебе я. Не разумней ли было взять с собой Людоедовну?
– Людвига нужна мне в головном офисе. Без нее там будет бардак. И вообще, она не мой секретарь. Она мой зам. Кстати, а почему Людоедовна, Ростовцева?
– Потому что она вечно смотрит на меня так, как будто готова сожрать! Я больше чем уверена, что на завтрак она пьет кровь младенцев.
– Ты преувеличиваешь, – ржет Сережа.
– Я преувеличиваю? Позавчера на собрании она всему коллективу напомнила, что я засоня. На прошлой неделе не дала уйти на обед, а две недели назад разбудила меня своим звонком посреди ночи и заставила вносить правки в черновые эскизы, якобы их срочно надо сдать, хотя дедлайн был назначен только через месяц! – увлеченно жалуюсь, размахивая руками. – Так что да, она страшная и злобная баба, – оглядываюсь. – Эй? Сережа? – рядом со мной его нет.
Не поняла. Куда успел сбежать? Опять за какую-нибудь юбку зацепился?
Оборачиваюсь. Ага, вот он. А что…
– Ч-что ты делаешь?
Нагорный что-то пихает официанту в нагрудный карман, улыбается и бодро нагоняет меня. Без предисловий тянет к моему лицу свои руки.
Я отшатываюсь.
Парень поднимает и покручивает зажатый в пальцах цветочек. Это пышная белая ромашка с ярко-желтой сердцевиной. Красота нереальная.
– Позволишь?
– Где ты ее взял?
– Где взял, там уже нет.
– Зачем?
– Иди сюда, Карамелька. Не вредничай.
Послушно делаю шаг обратно. Задерживаю дыхание, когда его пальцы касаются моих волос, путаясь в буйных кудрях. Сережа зводит прядь за мое ушко и втыкает ромашку.
Всего на мгновение его глаза цвета шоколада замирают, любуясь проделанным, а горячие подушечки задерживаются на моей щеке. Ласково и нежно поглаживая, большим пальцем касается скулы и добирается до уголка губ. А за ним и его взгляд. Падает на мои губы…
Я делаю тяжелый вздох. Если он не прекратит, то я окончательно рискую потерять связь с реальностью. Его глаза они… Почему я в них тону? Они засасывают. В яркой радужке бушует пламя и тлеют угли, а яркие золотые крапинки, как воришки – солнечные лучики – пляшут и манят. Ох…
– Стеф…
– Я… кхм…
Отступаю и убираю мягко, но настойчиво руки парня со своего лица.
– Мы опаздываем. Так вот, о чем мы говорили? – разворачиваюсь и, старательно пряча дрожь в ногах, топаю к лифтам.
– О Людоедовне, – проскальзывает разочарование в тоне Сережи. – Не пойму, у вас с ней какие-то контры, Ростовцева?
– У меня с ней – нет. У нее со мной – да.
– Да ладно? – искренне удивляется мой “босс”, щелкая на кнопку вызова лифта.
Я провожаю взглядом зеленую стрелочку и бегущие цифры на табло.
Десять, девять, восемь…
– И чему ты удивлен? Я была уверена, что ты специально ее вымуштровал, чтобы она на меня всех собак спускала. Если кому в офисе от твоего зама и достается, так это мне. Ростовцева то, Ростовцева се, сядь, встань, гавкни, прокукарекай…
– Зачем мне ее на тебя натравливать, Карамелька?
Двери лифта разъезжаются, я захожу первой и только потом отвечаю:
– Понятия не имею.
А, немного помедлив, добавляю:
– Просто она появилась в нашем коллективе ровно два года назад. Это наводит на определенные мысли.
Мы с Нагорным переглядываемся.
И снова тот же лифт. И снова мы наедине. И снова все внутри переворачивается. С одной только разницей: в этот раз я отвожу взгляд, разрывая наш зрительный контакт первой. Все время до открытия дверей смотрю в зеркало на ту самую ромашку у себя в волосах. Она одна. А у меня в квартире сейчас вянет в одиночестве целый потрясающий букет.
Букет таких же шикарных ромашек…
Подаренных, как всегда, в утро вторника…
И, как всегда, без открытки и имени отправителя…
Цветы от анонимного поклонника…
А что если…
Стреляю глазами в сторону Сережи.
Он ведь тоже знал, что в этот вторник, в одиннадцать утра меня не будет на работе…
Парень вскидывает вопросительно бровь.
– Слушай, Сереж…
Начинаю и прикусываю язык. Да нет, чушь!
– Слушаю.
– Забей.
– Что такое, Стеф?
– Ничего. Глупости, – отмахиваюсь. – Показалось.
С чего бы ему тебе слать целый год цветы, Ростовцева? Скажешь тоже!
Мы молча возвращаемся в номер. Я меняю джинсы на легкий сарафан, Сережа остается в том же, в чем спускался на завтрак. Собираю волосы в пучок и проверяю, чтобы нежный цветочек был хорошо закреплен.
