Другое утро - Макарова Людмила (читать книги онлайн бесплатно серию книг txt) 📗
Почему он не спросил у кого-либо дорогу или хотя бы не направился туда, откуда шло искупавшееся семейство, или просто не признался вовремя, что не знает, куда идти, Ирина спрашивать не стала. Тут как раз все ясно. Она даже немного разочаровалась. Аксенов, тот самый Аксенов, на котором держался огромный завод, оказался обыкновенным представителем мужского сословия со всеми вытекающими последствиями. По молодости лет Ира удивлялась и раздражалась, почему Андрей никогда не спрашивал дорогу, но всегда шел, словно точно знал куда.
Потом, после развода, поднабралась опыта и поняла, что это общее загадочное свойство всех мужчин. В том числе и Аксенова. Пришлось взглянуть на своего спутника не как на любопытный экземпляр общенационального значения, а как на мужчину, нуждающегося в прочной женской поддержке.
– Значит, так, Иван Сусанин, – уже почти ласково сказала она, – сейчас, пока еще что-то видно, мы быстренько, прямо тут, искупаемся и пойдем обратно напрямик, через поле. Так намного ближе, потому что поселок остался вот за теми деревьями. А потом вы отвезете меня домой. До Москвы, надеюсь, дорогу найдете?
Не дожидаясь ответа, Ира сквозь ивовые кусты пробралась к реке и нашла более-менее подходящее для того, чтобы войти в воду, место. Похвалила себя за предусмотрительность, что заехала домой и надела купальник. Вовремя догадалась, что возле такого поселка обязательно должна быть нормальная вода.
Быстро-быстро перебрав маленькие пуговки, она скинула платье и, не обращая на внимания на задержавшегося Аксенова, попробовала осторожно зайти в высокую, сразу по пояс, темно-коричневую воду. Цвет воды ее немного смущал. Но она все же зашла в реку по грудь, зачерпнула горсть ласковой влаги и увидела в своих ладонях чистое зеркальце с красновато-золотыми отблесками от последних солнечных лучей.
– Не бойтесь, мне говорили, что вода здесь чистая, каждый год проверяют, просто дно торфяное, – оправдал речку Аксенов.
Но оправдания уже не требовались, от реки шел такой свежий и пьяный дух, что Ира захлебнулась в щенячьем восторге, плавно скользнула в воду и распрямилась-расправилась, поплыла. Вначале было страшновато. Один берег оставался позади, до другого еще плыть и плыть, а что там, внизу, – неизвестно. А ну как протянется из темной глубины какая-нибудь клешня? Цап за ногу, и вниз… Но вода все нежнее обтекала тело, и страх ушел, оставив ее наедине с рекой. Ира потеряла ощущение времени, плескалась, плескалась и плескалась. То ныряла и кувыркалась, то вытягивалась в струночку и сливалась с течением, то откидывалась на спину и растекалась по поверхности воды. Не замерзла ни капельки, она никогда не понимала, как можно замерзнуть, купаясь в летней реке, но вспомнила про Аксенова.
Вылезать не хотелось. Оказалось, что на берегу уже темно, довольно ветрено и прохладно. Коряги, с которой она спускалась в реку, было почти не видно, пришлось плыть до последнего, а потом, прощупывая дно, на карачках ползти по скользким корням. Аксенов стоял на том же месте, где остался, когда она пошла в воду. Казалось, он не шелохнулся за все это время, только когда увидел ее ползание по прибрежным корням, подошел поближе и протянул руку.
– Здорово, – шумно вздохнула Ира. – Я как новорожденная, сейчас закричу от полноты чувств.
– Кричите, – без всякой интонации разрешил Аксенов и подал ей платье.
– Вы, наверное, из-за меня купаться не пошли?
Сторожили платье и сумку? – От удовольствия Ира растрогалась и преисполнилась признательности – Зачем же? Тут ничего такого особенно дорогого нет.
Разве что паспорт…
– Что? – не расслышал он, наклонившись за ее сумкой.
– Я говорю, зря вещи сторожили, лучше бы купаться шли. Такое блаженство!
– Я воды боюсь. С детства. У нас дом недалеко от реки, меня мальчишки с берега столкнули.
– А сколько вам было лет? – Ира, как полагается, проявила интерес к собеседнику и отошла за пышный ивовый шатер, чтобы переодеться. Белья с собой не было, надеялась, что успеет обсохнуть. Кто же мог предположить, что придется купаться ночью! Она нашла выход – сняла купальник и натянула платье прямо на голое тело. А купальником вытерла ступни, перед тем как сунуть их в босоножки. Даже пластиковый пакет в сумочке нашелся для мокрой, грязной, видавшей виды синтетической тряпочки. Все равно пора покупать новый, раз уж они с Максимом собираются на море. Странно, конечно, разгуливать без лифчика и трусов. Странно и непривычно. На такое способна только Ленка, в жизни не примерившая ни одного бюстгальтера. А Ире, и несмотря на платье, кажется, что раздета больше, чем в купальнике. Но, во-первых, платье длинное, во-вторых, уже совсем темно и невозможно разглядеть, что на ней нет белья, а в-третьих… А в-третьих, кому какое дело! Не будет же Аксенов на какой-нибудь оперативке докладывать, сам, дескать, видел – детская писательница Камышева ходит без трусов. Ира не сдержалась и тихонько засмеялась над такой картиной. Аксенов, который все это время вполголоса что-то рассказывал о своем детстве, обиженно спросил:
– Что тут смешного?
– Ой, извините, – спохватилась Ира и честно призналась:
– Я ничего не слышала.
– А над чем смеялись?
– Вы как Валерка, сын моей подружки. Мы часами можем с ней болтать на кухне, но стоит только расхохотаться, и Валерка тут как тут. Почему, мол, смеетесь, я тоже хочу. Приходится обманывать, не все же ему расскажешь.
– Меня не надо обманывать, – попросил Аксенов.
– Не буду, – пообещала Ира.
Когда они выбрались из ивняка на прибрежную тропку, в кармане у Аксенова затрезвонил телефон. Ну конечно, и этот, как Эдик, – деятель вселенского масштаба; не испросивши у него разрешения, и солнце не встанет поутру. Будет теперь с озабоченным видом целый час давать ценные указания. Но Аксенов неторопливо достал аппарат, открыл крышечку и сказал всего-навсего:
– Да. Нормально. Не надо. Хорошо.
– Охрана? – догадалась Ира.
Аксенов, наверное, кивнул, но она этого не видела.
– Хорошо еще Петровича нет, с ним бы мне так не разгуляться, – пожаловался он.
– А вы отключите телефон, и все дела. Не вы же при охране, а охрана при вас, – ехидно посоветовала Ира. Необходимость все время быть под колпаком охраны не вызвала в ней сочувствия. Не насильно же его тянули наверх.
– Люди делают свою работу, – строго оборвал ее ехидное замечание Аксенов, и Ира затихла.
Несколько минут они молча шли по невидимой в темноте тропинке. Казалось, что каждый раз ступаешь в бездонную яму. Не самое приятное ощущение, особенно если ноги обуты в босоножки на высоких каблуках. Удивительно, но в городе забываешь, что бывает настоящая темнота. А может, Ира вообще никогда не видела настоящей, не комнатной темноты. Откуда? В Москве улицы нормально освещены, в пионерлагере, где она в детстве проводила лето, тоже всю ночь горели фонари, а у мамы с отчимом в деревне она попросту не выходила по ночам на улицу.
Летняя темнота оказалась довольно шумной. Бежала, позванивая и всплескивая струйками, река, время от времени шлепались рыбешки. Гудело-посвистывало чуть заколосившееся поле. Шелестели деревья. Звенели и кусались мириады комаров. И почти ничего не было видно – на небе еле высвечивался жалкий кусочек молоденькой луны.
Все бы ничего, но далеко не все звуки и предметы можно было определить. То в реке плюхнется что-то огромное.
Неужели в маленькой речушке может водиться такая исполинская рыба? То с поля послышится быстрое шебуршание, словно кто-то стремительно бежит. Мыши? Крысы?
Зайцы? Но они слишком маленькие, чтобы поднимать такой шум. То вообще раздастся какой-то сдавленный крик. Вроде бы так кричат ночные птицы… Но уж больно как-то по-человечески. Ира старалась не поддаваться глупому беспричинному страху, жадно ловила звуки аксеновских человеческих шагов, но они тонули в разноголосье того, что называют природой, и того, с чем Ира ни за что не хотела бы остаться ночью наедине.
– Подождите, – попросила она только для того, чтобы услышать ответ.
