Сын счастья - Вассму Хербьёрг (серии книг читать онлайн бесплатно полностью TXT) 📗
Прелюдия семейной жизни Андерса и Дины не имела свидетелей.
Однажды вечером, когда все уже улеглись и в доме воцарилась тишина, Дина пригласила Андерса к себе в залу. Андерс сидел и с просветленным лицом слушал Мендельсона.
Комната слушала виолончель с задернутыми портьерами. Андерс сидел в простенке между окнами на кончике стула.
Сквозь густые светлые ресницы он смотрел, как руки Дины летают по струнам. Водят смычком. Пальцы левой руки, точно маленькие зверьки, сновали по грифу, а потом, дрожа, замирали на месте. Чтобы вскоре снова совершить прыжок на свободу. Выражение ее лица тронуло Андерса. Он был очарован и не мог противиться этому чувству, хотя ничего не понимал в музыке.
При виде Дины, которая, откинув голову, ловила ритм и потом передавала его инструменту, в нем всколыхнулась прежняя тоска. Лицо ее сияло, губы шевелились, словно с них срывался короткий, сдавленный стон.
Но вот Дина опустила руку со смычком к полу, и портьеры с пологом поглотили последние звуки. Наклонившись вперед, она как будто чего-то ждала.
Наконец, не глядя на Андерса, она отставила виолончель.
— Слушать музыку — это как утешение, — тихо произнес он. И тут же пожалел о своих словах. Они прозвучали так, словно он обращался к чужому человеку, который развлекал его из вежливости.
— Ты узнал, что я играла?
Он покачал головой и ждал, что она сама скажет ему это. Но она молчала. Он растерялся. Ее молчание не предвещало ничего доброго. Ведь он не знал, что она играла. Наверное, она сейчас думает: даже этого он не знает…
— Уже поздно. Мы мешаем спать Олине и девушкам. — Андерс встал, собираясь уйти.
Дина с усмешкой повернулась к нему:
— Ты все откладываешь до свадьбы, Андерс? Безжалостный весенний свет проник сквозь тяжелые портьеры, на щеки и шею Дины легли черные тени.
Она стояла слишком близко к нему. Он был не в состоянии поднять руки и прикоснуться к ней. Половицы ухватили его за ноги, цветочные стебли соскользнули с обоев и обвились вокруг шеи. Ему нечего было ответить ей.
Поэтому он взял ее за руку и решительно повел за собой. В темный коридор, где отблеск горящей на лестнице лампы осторожно крался по стенам.
У себя в комнате Андерс отпустил Дину и задернул занавески. Он видел все поры у нее на лице, усаживая ее на свою кровать.
— У тебя слишком узкая кровать, Андерс, — прошептала она.
Он заметил ее взгляд, брошенный на стену, и вспомнил, что за этой стеной спит Вениамин. Но она промолчала.
— Главное не кровать, а мужчина, — тоже шепотом проговорил он, садясь рядом с ней.
— Ишь какой ученый!
— Не ученый, я еще только собираюсь учиться. — Он обхватил рукой ее волосы, словно хотел их взвесить.
— У меня в зале удобней, — сказала она.
— Тебе, но не мне.
— Что ты имеешь в виду?
Обеими руками он осторожно сжал ее голову. Попробовал что-то сказать. Сдался. Снова набрал в легкие воздуха. И наконец произнес небрежно, точно говорил о самой обычной вещи:
— Сколько человек, Дина, находили блаженство в твоей кровати или лежали там в ожидании последнего пути?
Он тяжело дышал. Но все еще держал ее голову обеими руками.
— Андерс! Опять? Ведь ты знаешь, что я была замужем!
— Знаю.
— Ну так в чем же дело?
— А твоя морская болезнь в Фолловом море? Это что, был подарок от Иакова, полученный спустя столько лет после его смерти?
Она вырвалась из его рук и фыркнула:
— Выкладывай все свои претензии и покончим с этим! Но сперва я хочу спросить у тебя. Скажи, я когда-нибудь донимала тебя расспросами, чем ты занимаешься по пути в Берген? Я припирала тебя к стенке за то, что у тебя была своя жизнь до того, как мы с тобой договорились жить вместе?
Он покачал головой:
— Нет, никогда. Но я не тот человек, который может делить кровать с русским. Даже если я согласился разделить с ним тебя.
Он ждал, что она ударит его. Вспомнив прошлый раз, он быстро прикрылся рукой. Но лицо у нее было такое, словно она сидела в море на скале и сквозь туман смотрела на него.
Он обнял ее:
— Я не хотел сейчас ссориться из-за этого. Но я чувствую, что гибну.
Она промолчала. Однако что-то, должно быть, поняла, потому что крепко прижалась к нему. Он сидел и покачивался вместе с ней.
Потом начал расшнуровывать ее ботинки. Руки его скользнули по ее щиколоткам, икрам, бедрам. Головы их столкнулись.
Он медленно поднял ее юбки и уложил их красивыми складками вокруг ее бедер. Словно сдавал экзамен на мастера.
С улыбкой он разглядывал кружева на ее нижней юбке, а потом уткнулся лицом ей в колени. Как странно, он всегда знал ее запах. Но теперь этот запах предназначался только ему. И запах, и теплая кожа под тонкой тканью, к которой прижималось его лицо. Он слышал, как кровь стучит у нее в жилах и переливается в него.
Потом он почувствовал на себе ее руки. Она снимала с него одежду. Точно давно уже знала все пряжки и пуговицы на его платье. Заставив его встать с кровати, она ждала, что последнюю одежду он снимет сам. На мгновение она отстранилась и оглядела его. Как будто что-то искала на его теле. Родимое пятно или какой-то шрам. Кончики ее пальцев легко пробежали по его чреслам, и она сказала глухим голосом:
— Я всегда знала, что у тебя красивое тело, Андерс.
Он беззвучно смеялся. Кожа его покрылась пупырышками. Каждое ее прикосновение дарило блаженство. Он спрятал лицо у нее на шее и закрыл глаза, скользя пальцами по ее коже. Потом он уже потерял власть над проснувшейся в нем силой. Комната закружилась.
Простыни были гладкие и прохладные. Андерс натянул перину на Дину и на себя. Хотел согреть ее. Защитить. Но прежде всего хотел овладеть ею.
Узкая холостяцкая кровать плыла в мироздании самостоятельным небесным телом. Дина была с ним! И его тревога, вызванная опасением, что он не сможет парить вместе с ней, постепенно утихла.
Накатила большая волна Могучая и неодолимая. Она пенилась, играла, и наконец Дина, рыкнув, тяжело обмякла у него в руках. Он не знал, что и с женщинами бывает такое. Думал, что это удел только мужчин. Все его понятия перепутались.
Когда волна отхлынула, на берегу остались обломки, благоухающие водоросли и мокрые круглые камни. И тяжелое дыхание. Мучительно тяжелое дыхание, выпадавшее росой на все ровные поверхности.
Слушая ночные звуки, долетавшие из комнаты Андерса, Вениамин наконец понял, для чего существуют отцы. Он засыпал с Андерсом, а просыпался с русским.
Среди этих звуков он находил и Дину. На зеленых, мокрых от дождя полях. С блестящими черными неподвижными слизняками.
Вот, значит, для чего существуют отцы! Таким образом, русский тоже был ему как бы отцом. Потому что до того, как все кончилось, Дина и он завязались там, в вереске, в один большой узел. Неужели то же самое было у нее и с Андерсом? Эта мысль тревожила Вениамина. Ведь так ведут себя только враги?
Из-за этих вопросов и черных слизняков он почему-то чувствовал себя виноватым. Должно быть, потому, что знал больше, чем Дина и Андерс. Гораздо больше. И не мог предупредить Андерса. Хотя сам еще раньше выбрал его себе в отцы.
Он не спускал с Андерса глаз. Тот был в опасности. И не знал об этом.
Когда Дина положила руку ему на затылок и сказала, что они с Андерсом решили пожениться, Вениамин понял, что она хочет пощадить Андерса ради него.
Он судорожно глотнул воздух и кивнул. Она спросила, рад ли он этому известию.
— Так будет лучше, — сказал он.
— Лучше?
— Да, значит, он… не умрет.
У нее вдруг изменилось лицо, и он пожалел о своих словах. Но ведь она сама спросила! Люди не должны задавать столько вопросов.
— Не умрет? — прошептала она, склонившись к его лицу.
Он снова судорожно глотнул воздух и кивнул.
— Ты не должен думать о таких вещах!
— Должен, ты сама знаешь. Он хотел пройти мимо нее.
— Но разве ты не рад, что он будет твоим отцом?
