Научи меня (СИ) - Молчанова Людмила (читать хорошую книгу .txt) 📗
- Семнадцать, - я кинула взбешенный взгляд на брата, обещая тому медленную и мучительную смерть. Надя это заметила и поспешила добавить: - С-скоро восемнадцать будет.
- Вот видишь, зачем вам спешить?
- Она беременна, - подал голос Ванька.
Все убеждающие и правильные слова испарились из моей головы, оставив безграничное удивление и шок. Потерла лоб, пытаясь прийти в себя и полностью осознать сказанное. Перевела растерянный взгляд на маму, совершенно ошалевшую, но не удивленную, наоборот, даже успокоившуюся.
- Сразу бы и сказал как есть, - мама выдохнула и скрестила руки на груди, одаривая голубков пронзительными взглядами. - Вот любишь ты нас вечно пугать, Вань. Не знаешь, что и думать. Пришел бы сразу и сказал, что заделал ей ребенка.
- Мама!
- Не перебивай, Кать, - на секунду она взглянула на меня, но тут же повернулась обратно к брату. - Скажи мне, милый, чем ты думал в тот момент? Ты же такой взрослый, самостоятельный...ответь мне, ну?
- Я ни о чем тебя не прошу, - тихо, но твердо ответил Ванька. - Я просто решил поставить тебя в известность.
- Я...я...я... - Надя забегала глазами, старательно избегая смотреть в мамино лицо, но я то видела, что мама не злиться и уж тем более, не винит девушку. Скорее, брата, но это детали. - Я хотела сделать аборт, правда хотела, но не успела, срок уже не тот. А Ваня...он, в общем...
- Надя, - предостерегающе произнес Ванька, перебив девушку. - Иди пока в комнату с Катей, ладно?
Это он вовремя, если честно. Зря Надежда про аборт сказала в нашей семье. Тем более, в нашей семье, где никто и никогда бы этого не одобрил. Ни мама, самостоятельно вырастившая двух детей и поставившая их на ноги в одиночку, ни уж тем более я, которая-то своего ребенка никогда родить не могла. Да и Ванька, с детства видевший отношения к такому вопросу, никогда бы и не заикнулся про аборт. И если до неосторожных слов Нади мама была настроена к девушке вполне благодушно и с сочувствием, то теперь посматривала достаточно настороженно и уже не с таким чувством, как минуту назад.
Я поспешила отвести девушку в гостиную, пока она опять чего-нибудь не сказала, и жестом показала брату, чтобы потом он поговорил со мной с глазу на глаз, мысленно планируя разговорить Надежду.
- Я не думала, что все так выйдет, - девушка почти рухнула на потрепанный диван и начала хлюпать носом. - Ты, наверное, думаешь, что я такая дура...
Я плотно прикрыла за собой дверь и покачала головой. На самом деле, я действительно думала, что Надя...нет, не дура, конечно, но крайне неприспособленная и неумеющая ничего в жизни девушка. Беспомощность, ранимость и хрупкость проскальзывали в каждом слове, движении и жесте. Передо мной сидел зареванный ребенок, который очень хотел оказаться взрослым.
- С каждым может случиться, - я пожала плечами и присела рядом. - Не расстраивайся, все нормально будет.
Надя принялась заламывать руки.
- Ты не понимаешь...
- Объясни тогда.
С каждой минутой ее объяснения я чувствовала себя все более разбитой и...шокированной. Казалось, что весь ее рассказ - одна большая шутка. Нет, розыгрыш...Для моего сознания все было настолько неправильно, что услышь я эту историю из других уст, ни капли бы не поверила.
Хотя ничего сверхъестественного там и не было.
Еще по одежде я догадалась, что Надя - девушка крайне непростая, а очень даже золотая. Так, в сущности, и оказалось. Мама - искусствовед, папа - профессор, семья в тридцатом поколении интеллигентная. Дедушка, как не смогла мне не похвастаться Надя, был академиком, он же и познакомил ее мать с отцом, который у него защищал диссертацию. Стандартная история, в общем.
А дальше пошла заунывная подростковая история о непонимании родителей и детей. В семье Надя была единственным ребенком, и растили ее в строгости, учености и при жестком контроле. В три года отдали на балет, в пять - на фортепиано и виолончель, в десять отправили учиться играть на скрипке. Надя говорила, что ее воспитанием занималась в основном бабушка, пока была жива, потом уже дед.
Судя по тому, что она о себе рассказывала, жизнь принцессы тяжела и утомительна. Ее держали в ежовых рукавицах, запрещая общаться с детьми, которые, по мнению деда, не подходили в друзья его внучки, ей запрещалось играть в игрушки, ей запрещалось громко шуметь, ей вообще запрещали быть ребенком.
Полный контроль, так она говорила. Первый телефон купили два года назад, как средство исключительной необходимости, и поставили на него маячок, чтобы всегда точно знать, где находится дочь. Мне вообще это казалось бредом и сумасшествием каким-то, но на расстроенном лице девушке виднелись неподдельные эмоции.
- А Ваня... - здесь ее голос сорвался в мечтательный, а в глазах появилась улыбка. - Понимаешь, он ведь такой красивый, сильный, взрослый...
Я понимала. Понимала, что Ванька оказался для нее той самой отдушиной в ее мире постоянных ограничений. Полностью отличавшийся ото всех, с кем она общалась до этого, простой, самостоятельный, неглупый, но и не изнеженный мальчик, он притянул ее к себе своей...взрослостью, что ли. С ним Надя позволила себе стать самостоятельной, нарушать запреты и жить так, как ей хочется.
Но это было совсем не то, что я хотела услышать. Она влюбилась, да, но влюбилась в придуманный недоступный образ, а не в моего брата. Сейчас уже ничего не сделаешь, но факт оставался фактом. И он меня не радовал.
Потом для девушки начался кошмар. Тот парень с вечеринки исчез, да она и не думала его снова искать. А через три недели она почувствовала первые недомогания, и была настолько...невежественна, что обо всем произошедшем первой догадалась именно ее мать. И то, через три месяца.
- Это она заставила меня сделать тест, - неимоверно покраснев, призналась Надя. - Ругалась, кричала. Угрожала даже. Она меня ударила, - в ее глазах заблестели слезы, и мне искренне стало жаль девушку. - Но это даже не самое главное. Она выгнала меня.
- Выгнала? - ахнула я.
- Да, - раздался всхлип. - Сказала, что в своей семье она не потерпит такого позора и...В общем, из дома мне пришлось уйти. Я разыскала через каких-то знакомых твоего брата и...Я хотела попросить у него денег на аборт, но Ваня наотрез отказался. Я живу сейчас у него дома, Ваня обо мне заботится.
- А как вы вообще с ним...нуу...ладите? - осторожно поинтересовалась я.
Меня сильно волновал данный вопрос. Мой брат собирался жениться на малознакомой девушке по случайному перепиху, а по-другому и не скажешь, и воспитывать с ней ребенка. И я еще умалчивала про то, что эта девушка - неразумный изнеженный ребенок, слабый и беззащитный, впервые в своей жизни оставшийся без домашнего тепла. В конце концов, они с Ванькой даже не знают друг друга, я уже не говорю про то, что они полные противоположности.
- Ну как, - Надежда потупилась и начала кусать нижнюю губу, - нормально ладим. Твой брат - хороший человек. Добрый. И он заботится обо мне. Я даже попыталась его познакомить с родителями пару дней назад, - она закрыла лицо руками и то ли всхлипнула, то ли вздохнула. - Я надеялась, что он им понравится и они его примут, и я снова заживу обычной жизнью.
- А они?
- А они... - Надя судорожно вздохнула. - Мама сказала, что ноги его не потерпит в своем доме. Неприятное зрелище, хочу тебе сказать, - ее передернуло. - Моя мама умеет быть резкой, если захочет.
Ну уж в этом я не сомневалась. Но вообще, может, это неправильно и эгоистично, но мне Ваньку было больше жаль, чем Надю. Да, конечно, он мой брат и все такое, а она незнакомый человек, но именно Ваньке в этой ситуации доставалось больше всех. Он виноват, и я этого не отрицаю, но что-то мне подсказывало, что Вано Надю ни к чему не принуждал и силой спать не заставлял.
И теперь девушка перекинула на него не только свои проблемы, но и проблемы со своей семьей, хотя я сама не знаю, как бы поступила в подобной ситуации.
