Вирус ненависти = Измена в розовом свете - Алюшина Татьяна Александровна (книги полностью .TXT) 📗
И все равно странно! Для него, его жизни, привычек, собственного понимания взаимоотношений с женщинами. Ох как странно и еще более не вовремя!
Он очнулся от своих мыслей, поняв, что она задала какой-то вопрос и ждет ответа.
— Простите, что вы спросили?
— Я спросила: что мне с этим делать?
— Вам ничего! Делать будем мы, а вы сейчас возвращайтесь на работу, а вечером я позвоню. Во сколько вы заканчиваете?
— Часов в семь.
— Вот и хорошо. Никуда не уходите из офиса. Я позвоню, и мы решим, что делать. Договорились?
— Да. Вы думаете, что все так серьезно?
— Я пока не знаю, — честно ответил Артем. — Но лучше перестраховаться.
— Ко мне вечером Рита с Денисом приедут.
— Хорошая у вас подруга.
— Да, — улыбнулась Тина, — мне повезло!
— Ей тоже. Идемте, — сказал Артем, расплатившись с официантом.
Они вышли из кафе.
— Я отвезу вас на работу, — предложил Артем.
— Спасибо, это очень кстати, я уже опаздываю.
Они подошли к стоявшей у тротуара машине. Артем отключил сигнализацию и протянул руку к дверце машины, чтобы открыть ее для Тины.
В этот момент какой-то прохожий, видимо очень куда-то торопясь, пробегая мимо них, толкнул Тину к Артему, а шедший ему навстречу мужчина сделал резкий шаг в сторону, пропуская бегущего, и оказался прямо перед ними. В следующую секунду он выкинул вперед руку и направил в лицо Артему струю жидкости из баллончика. От неожиданности Тина замерла на месте, не попытавшись даже уклониться. Она видела происходящее как в замедленной съемке: вот рука мужчины перемещается вместе со струей спрея в ее сторону, рядом падает на тротуар Артем, и в следующее мгновение она получает порцию жидкости в лицо.
«Как глупо!» — была последняя ее мысль, перед тем как она отключилась.
Тина пришла в себя очень быстро, через несколько минут. Тело было как парализованное, поэтому ей даже не пришлось изображать обморок, но мозг работал четко и ясно. Сознание она потеряла не от препарата, которым их с Артемом поливали, а скорее от неожиданности и страха. Она слышала все, что происходило вокруг нее, чуть-чуть приоткрыв глаза, через ресницы, пыталась посмотреть вокруг.
Возле них остановилась пассажирская «Газель», из нее выскочили два парня. Вчетвером, вместе с теми, которые так успешно разыграли столкновение, они подняли Артема и запихали в «Газель».
— Тяжелый, сволочь! — сказал кто-то.
Они бросили его на пол машины. Тина почувствовала, что ее хватают грубые руки, причиняя боль, поднимают с асфальта, как мешок с картошкой, тащат в машину и кидают на пол рядом с Артемом.
— Ходу! Ходу, Леший! — крикнул кто-то.
Машина рванула с места, сопровождаемая целым оркестром возмущенных сигналов проезжающих мимо автомобилей.
— Куст, давай скорее укол! Важняк здоровый, как боров, сейчас очнется, устроит нам тут Курскую битву! Боня, надень на них наручники!
Артем лежал лицом вниз. Сквозь ресницы Тина увидела, как ему защелкивают наручники, заведя руки за спину.
Она лежала на правом боку, ее не стали переворачивать, а резко дернули за правую руку, застегнули наручники впереди и откатили от Артема, но только затем, чтобы парню, которого назвали Куст, было удобнее сделать укол, прямо через ткань брюк, в ногу. Затем ее, как бревно, перекатили, уложив таким образом, что она наполовину лежала на Артеме. Прямо перед ее глазами были его губы.
Тина почувствовала болезненный укол в ягодицу.
— Куст! — заржал кто-то. — Ты бы с девушкой поделикатнее. Задрал бы юбку, спустил трусы и уколол!
— Все, ша! Прикалываться потом будем! Надо Косарю позвонить.
Тина ощутила, что теряет четкость мысли и мышцы непроизвольно расслабляются.
«Что они вкололи?»
В детстве у нее обнаружили неправильный обмен веществ, какой-то совсем неправильный, наличию которого и приписывали ее излишний вес. Каких только исследований с ней не проводили врачи! Один даже диссертацию защитил на ее уникальной нервной системе. В семнадцать лет она стала стремительно худеть, решив, что все наладилось, но врач ей объяснил:
— У вас уникальный организм. В целом он работает правильно, но на определенные химические препараты реагирует нестандартно. Такие случаи в медицине встречаются крайне редко! И это не аллергическая реакция, это защитный механизм. Не буду углубляться в физиологию и медицинские термины, объясню проще: снотворные, нервно-паралитические, даже обезболивающие препараты отвергаются вашим организмом. Он их просто нейтрализует и выводит из крови. В этом есть как положительная сторона, так и отрицательная. Положительная в том, что вы никогда не станете наркоманкой, алкоголичкой или зависимой от лекарств, а отрицательная — вам очень трудно будет сделать анестезию.
Первый раз за всю свою жизнь она поблагодарила свое тело и усмехнулась про себя — воспеть хвалу тому, что не принимала и считала уродством полжизни, лежа на грязном полу машины, со скованными наручниками руками! Воистину — жизнь полна импровизаций!
— Косарь, это Воля. Мы его взяли вместе с какой-то девкой. Не знаю, но, видимо, его, они вдвоем в кафе сидели.
Он посмеялся, услышав ответ.
— Куст вколол им обоим. Он боров здоровый, часа через три очухается, а баба дольше в отключке будет. — Он выслушал указания и закончил разговор: — Хорошо! Значит, так, — обратился он к подельникам, — все по плану: мы их отвозим под замок, Боня останется на стреме, машину отгоняем, едем за Косарем и подруливаем назад, когда эта сука очнется.
— Слушай, Воля, а бабу можно трахнуть?
— Я тебе трахну! — припугнул Воля и разразился матерной тирадой: — Пока Косарь с ними не разберется, чтобы волос не упал! Понял?!
— Да врубился я! Что ты психуешь? Да и неинтересно совсем, она же никакая. Я про потом и спросил, когда очухается.
— Потом и решим! Да, Боня, сумки их, кошельки, телефоны чтобы пальцем не тронул. Ну-ка, дай сюда, я все обшмонаю, потом проверю, если увижу, что чего-то взял, удушу! Для всех говорю — пока Косарь с ними не разберется, чтобы волос не упал! Ясно?!
Слабость, наступившая после укола, прошла через несколько минут, и Тина все слышала и чувствовала свое тело.
«Так, — думала она, — значит, у нас есть три часа. Это уже что-то!»
Ей было ужасно страшно! Страшнее страшного!
Все свое детство она дралась. Тина не мирилась с ролью пассивной толстой жертвы, над которой издеваются сверстники, а отстаивала свое «я» с кулаками. При всем своем лишнем весе она была быстрой, подвижной и гибкой, что помогало ей в драке. После очередной потасовки, когда папа замазал йодом ее разбитый локоть, он посадил Тину напротив себя и сказал:
— Если у тебя не хватает ума и выдержки, чтобы решать возникающие конфликты переговорами, и тебе всенепременно нужно драться, то хотя бы делай это правильно.
— Что, в секцию по карате пойти? Меня не возьмут.
— В драке главное не умение, а внутреннее состояние. Побеждает тот, кто перед боем не представляет себе мысленно картины поражения, и куда его могут ударить, и как больно ему будет, и что их больше, а ты один, или что противник сильнее.
— Как же их не бояться? Вон их трое, мальчишек, было! Конечно, страшно!
— Но ты же не побежала, а полезла с кулаками! А если решила драться — выкини из головы возможность поражения и самое главное — страх! Бояться, плакать, считать раны, пугаться будешь потом. Если что решила — делай, если обстоятельства приперли — иди и преодолевай их, откинув страх, а переживать будешь после боя. Хотя я, как отец, против твоего поведения, для меня лучше и для тебя самой безопасней, если бы ты убегала, ты же не мальчишка! А еще лучше, чтобы ты умела разрешать любой конфликт диалогом.
Она научилась!
Научилась в сложных ситуациях выкидывать из головы страх и думать только над тем, как решить проблему. Это было нелегко. Иногда паника затапливала мозг, не давая возможности думать, но Тина справлялась!
До сих пор!