Закон Моисея (ЛП) - Хармон Эми (первая книга TXT) 📗
Затем прижалась ртом к моей ладони.
— Это пять вещей, которые значимы для Джорджии на сегодняшний день. Они были такими вчера и будут завтра, пока твои поцелуи не надоедят мне. Затем я должна буду придумать что-нибудь еще.
Джорджия
Мы все таращились. И хотя шла только вторая неделя нового учебного года, а он был новым учеником, все знали Моисея. Или слышали о нем. Для начала, он не был белым в маленькой школе с преимущественно белыми детьми, так что он выделялся. Плюс к этому, он был красив. Но не поэтому мы таращились. Моисей находился в моем кабинете английской литературы, рисуя на доске, а он даже не был зачислен на этот курс. Мы вернулись с ланча и застали его здесь. Две больших доски заполнены рисунками, и это было за пределами того, что ученики когда-либо видели. За исключением меня. Я знала, на что он способен.
Моисей резко остановился, будто разрываясь между тем, чтобы закончить свой шедевр, и тем, чтобы сбежать из комнаты. А затем появилась мисс Мюррей, и бегство больше не стало возможным вариантом. На его смуглой щеке красовалось черное пятно, и торцы ладоней тоже были запачканы, будто он использовал их в качестве инструмента, чтобы тушевать и создавать чувственный образ позади него. Он переминался с ноги на ногу, испытывая неловкость, а его широко открытые глаза выражали тревогу, их золотистый цвет делал его похожим на загнанное в угол животное. И он определенно был загнан в угол. Мисс Мюррей стояла в дверном проеме, обводя глазами школьную доску. Когда я взглянула на преподавателя, чтобы понять, накричат ли на него или нет, или того хуже, вышвырнут из школы, я заметила, как по ее лицу текут слезы, а руки прижаты к губам. Это было довольно странной реакцией.
Мисс Мюррей на самом деле не любила кричать. Обычно она была очень серьезной и жесткой. Она была хорошим учителем, не злилась и не становилась эмоциональной, когда дети доставляли неприятности или дерзили, и я искренне ценила это качество. Старшая школа и так была достаточно безумна и без учителей, добавляющих драмы. Когда мисс Мюррей не была счастлива, то обычно смотрела на тебя пристальным взглядом и нагружала домашней работой. Она не кричала.
Это было хорошо. По-видимому, Моисей осознал этот факт, потому что бросил маркер, зажатый в руке, и быстро отошел, глядя из стороны в сторону, будто планируя побег.
— Ну и что это? — заговорил Чарли Морган, неспособный промолчать и держать свой язык за зубами.
Обычно я ненавидела то, что он никогда не может заткнуться. Но теперь я не испытывала ненависти. Я была рада. Рада, потому что тоже хотела знать.
Чарли указал на доску.
— Это водопад?
Когда Моисей не ответил, Чарли продолжил.
— Позади водопада, это люди, верно? — засмеялся Чарли. — Они целуются! И не похоже, что на них есть какая-то одежда.
Несколько моих одноклассников засмеялись, но мы все пристально смотрели, наши взгляды были притянуты к воде, льющейся со скал вниз и окружающей двух людей, которые были почти незаметны в серебристом водопаде. Если бы я бегло взглянула, стирая границы реальности черных линий и неромантичной белой доски, то смогла бы представить, что изображение настоящее, что люди позади воды живые и дышащие, что они действительно целуются, а мы все вглядываемся сквозь брызги, наблюдая за тем, как разворачивается интимное любовное свидание. И они определенно были обнаженными. Я почувствовала, как запылали мои щеки, и отвела глаза. От рассматривания рисунка Моисея я чувствовала, как стягивает кожу, а мое тело ныло от вездесущей потребности, которая имела непосредственное отношение к Моисею. Это заставляло меня думать о ночи на водонапорной башне, и поцелуях, которые мы разделили с ним, и тепле, которое еще долгое время сохранялось в моем животе после того, как мы разошлись.
— Это ты нарисовал? — заговорил кто-то другой позади меня.
По голосу было похоже на Кирстен, но я не стала поворачивать голову, чтобы убедиться в этом.
— Получилось очень хорошо. Ты потрясающий художник!
— Студенты! — мисс Мюррей, наконец, обрела голос, хотя он и дрожал, будто она все еще плакала. — Я хочу, чтобы вы покинули класс. Возьмите свои вещи. Используйте время для работы над эссе к этой пятнице. Моисей, пожалуйста, останься.
Работать над эссе было для меня и вполовину не так интересно, как мисс Мюррей, плачущая над рисунком обнаженных людей на доске, сделанным никем иным, как Моисеем Райтом. Моим Моисеем. Также оказавшимся самым странным человеком, которого я когда-либо встречала. Но свободное время лучше, чем обучение, и в той ситуации у меня не было другого выбора, поэтому мы все неохотно поднялись и стали выходить друг за другом. Я была самой последней, и перехватила взгляд Моисея, когда за мной закрывалась дверь. Он выглядел так, словно хотел позвать меня обратно, словно хотел объясниться. Но затем дверь захлопнулась, и я осталась по другую сторону. Тем не менее, я услышала, как мисс Мюррей задала Моисею очень странный вопрос.
— Как ты узнал? — спросила она. — Как ты узнал о Рэе?
Моисей был временно отстранен. Очевидно, мисс Мюррей не понравилось, что он рисовал на школьной доске обнаженных людей, целующихся под водопадом. На самом деле, я была немного удивлена. Это не выглядело, как какое-то злое намерение, но я считала, что это было слегка эротично для классной комнаты. Мои щеки снова начинали гореть, и я задавалась вопросом, о чем вообще думал Моисей? Это было для привлечения внимания? Учебный год только начинался, май был еще очень далеко, и все, что я смогла вытянуть из сопротивляющегося Моисея — он не мог позволить себе пропустить хоть что-нибудь. Он был старше, но не имел достаточное количество баллов, чтобы окончить школу, если только не надрывал бы задницу. И быть отстраненным только привело бы к обратным результатам.
Я была уверена, что его бабушка имела возможность настоять и все уладить, чтобы вернуть его. Но Моисей не мог оставаться в стороне от проблем, и в следующие два месяца происходило то одно, то другое. Он разрисовал еще одну конюшню в городе черной, серебристой и полосками золотой краски. Это выглядело так ярко, будто всю северную часть поглотила черная дыра, оставившая за собой неистовый ураган. Позже я выяснила, что в ту конюшню тридцать лет назад ударила молния, и она сгорела дотла, при этом один человек погиб. Мужчина пытался вывести своих лошадей, и его поглотило пламя. Рисунок не выглядел таким уж привлекательным, когда я знала историю, что стояла за ним.
В конце концов, конюшню восстановили, а жена погибшего мужчины снова вышла замуж. Но на Шарлотту Баттерс, его вдову, художественные способности Моисея не произвели никакого впечатления. Она удостоверилась, чтобы каждый в городе знал, что по ее мнению, это жестокая шутка, хотя я сомневалась, что это было простым совпадением. Было бы обидно закрашивать что-то такое внушающее трепет, но Шарлотта Баттерс кипела от злости, и бабушка Моисея смягчила ее, пообещав, что Моисей все исправит, а также докрасит оставшуюся часть конюшни в качестве возмещения причиненного ущерба. Никакого водоворота красок и Сикстинской капеллы на этот раз. Просто обычная красная конюшня и множество часов на стремянке. Конечно же, я составляла ему компанию, даже если он пытался довести меня до того, чтобы я ушла. Как обычно.
На дворе был октябрь, но, несмотря на резкий холодный ветер, солнце еще согревало землю. У нас было несколько не по сезону теплых деньков, достаточно теплых, чтобы покраска конюшни после школы не была абсолютно непривлекательным занятием, особенно, если это значило, что я могла видеться с Моисеем. Хочет ли он видеть меня или нет. У нас с ним были совершенно странные отношения. В одну минуту он говорил мне убираться подальше, а в другую целовал меня так, будто не хотел никогда отпускать.
Сказать, что я была смущена и сбита с толку, это еще мягко сказано. Когда я появилась, чтобы помочь ему, одетая в поношенные джинсы и майку, которая выдержала тысячу стирок, он лишь раз взглянул на меня и вернулся к своему списку правил, что было небольшой крайностью, учитывая, что мы всего лишь красили конюшню. После того, как он закончил составлять исчерпывающий список инструкций и параметров, я шумно вздохнула и подняла свою кисть, лишь для того, чтобы он забрал ее из моих рук и просто повторил то, что я только что сделала.
