Вызов (дилогия) (СИ) - Грушевицкая Ирма (книги серия книги читать бесплатно полностью TXT) 📗
— Я люблю тебя.
— И я люблю тебя. Поцелуй за меня детей. И привези их завтра, ладно? Я соскучилась.
Я позвонила ему через двадцать минут.
— Ты передумала меня отпускать, любовь моя?
— Да я-то с удовольствием, но вот твой сын, кажется, против. Возвращайся. У меня только что отошли воды.
Следующее, что я услышала, был визг тормозов и какофония раздражённых автомобильных сигналов.
Через час моя палата напоминала зал ожидания аэропорта — посмотреть, как я рожаю, собралось всё семейство.
Если проводить авиационную аналогию дальше, Дилан был капитана огромного "Боинга", который пытался сориентировать в пространстве и времени экипаж и пассажиров. Ну а я сама, понятное дело, являлась тем самым "Боингом", стоящим перед взлётной полосой с включенными на всю мощь двигателями, ждущим отмашки главного диспетчера. Диспетчер же — вернее, диспетчера, — поглядывали на показания приборов с явным облегчением:
— Раскрытие — два сантиметра.
— О, ещё немного…Четыре сантиметра.
— Вы молодец. Всё — как по учебнику.
Мама держала меня за руку, Эллен гладила по ноге. Кэтрин массировала поясницу, когда я вставала и принималась ходить. Дилан сидел на кровати, держал за руку и считал время между схватками. Как только приближалась очередная, я начинала тяжело дышать, и он, смотря мне в глаза, дышал вместе со мной. Всякий раз его сосредоточенное выражение лица меня смешило, и он немного расслаблялся, принимая мой смех за угасание боли.
С Эбби всё было по-другому. Да и с Максом тоже. Боль, которая является непосредственной составляющей появления маленького человечка на свет, обычно быстро забывается, оставляя место переполняющему душу счастью.
Помнится, Ким рассказывала, что когда рожала близнецов, громко кричала. Ей казалось, что с этим криком боль уходит, и это помогало больше, чем молчаливое скрипение зубами.
— А потом я подумала о детях. Представила, как им сейчас страшно. Привычный мир меняется, выталкивая их из себя. Они беспокоятся, упираются, а тут ещё извне идут какие-то страшные звуки. Я бы ни за что не вылезла при таком раскладе.
Вспоминая её слова, я думала о малыше. "Потерпи, маленький. Почувствуй, сколько людей ждут твоего появления. Как они все тебя любят. Как тебя любит папа. Смотри, какой он у нас бледный от переживаний…"
Мой телефон не умолкал. Кэтрин взяла на себя труд отвечать на звонки.
— Звонила Кимберли. Они с Сандрой выезжают, и попросили без них не рожать.
— Вряд ли у меня получится их дождаться, — кряхтела я сквозь зубы в очередной схватке, сильнее сжимая руку Дилана. Он постоянно твердил об анестезии, но я запретила всовывать в себя иголки.
— Тебе всё равно сделают укол перед тем, как делать кесарево.
— Я справлюсь сама.
— Лив…
— Мы договорились, ты помнишь? Ты должен мне доверять.
Через некоторое время в палату заглянул Саймон и помахал телефоном:
— Макс звонит. Говорит, что у тебя всё время занято.
— Дай мне его!
Войдя в палату, Саймон опасливо огляделся по сторонам. По его лицу было видно, что парень хотел бы оказаться как можно дальше отсюда. Как только телефон оказался в моих руках, Саймона буквально смыло из палаты. "Трус", — услышала я шипение Кэтрин.
— Привет, сынок. Ты где?
— Мы все в Большом доме с Фиби.
Всех до сих пор смешило это определение, которое Макс дал дому родителей Дилана. Тем не менее в семье оно быстро прижилось.
— Здорово. Чем занимаетесь?
Я старалась говорить как можно непринуждённее, но сын оказался гораздо прозорливей.
— Уже скоро, да, мам?
— Макс…
— Нам ничего не говорят, но я, что, тупой? Вы там все вместе рожаете, что ли?
— Пытаемся.
— Больно, да? Как тогда?
Сердце сжалось, когда я услышала страх в его голосе. Макс не забыл, как это было с Эбби.
— Нет, малыш. Это не прогулка под солнышком, конечно, но сейчас всё в порядке. Здесь столько врачей, что в пору отбиваться.
— А Дилан?
— Дилан тоже здесь. Передаёт тебе привет.
— Ладно тогда. — Максу стало легче. Я это услышала. — Ты позвонишь ещё?
— Обязательно.
Я отдала Дилану телефон, а он поднёс к моим губам пластиковый стакан с воткнутой туда соломинкой
— Всё хорошо, милая? Попей.
Я жадно глотала воду вместе со слезами, уставшая и измотанная. Это продолжалось вот уже четыре часа. Раскрытие было около семи сантиметров, и схватки шли каждые две-три минуты.
— Через полчаса начнётся основная работа, — сообщила доктор.
— Не уходи, — неожиданно для себя я вцепилась в руки мужа.
— Не уйду, что ты! — Он целовал моё вспотевшее лицо, отводя от него прилипшие прядки волос. — Я буду с тобой.
— Я же не хотела.
— Мало ли что ты не хотела, — Дилан тихонько щёлкнул меня по носу. — Я принимал непосредственное участие в начале процесса — хочу ничего не упустить и в конце.
— Только не смотри туда. — Я неопределённо кивнула в район своих ног, размазывая по лицу слёзы.
— Ни за что на свете! — воскликнул он. — Даже если бы попросила, не стал бы. Насмотрелся, будучи студентом.
— А если всё-таки девочка?
— Значит, будет Роберта.
— Эбби расстроится.
— Да уж. Она всерьёз рассчитывает на гномика.
— А бывают гномики-девочки?
— Ну как-то же они размножаются.
Из меня вырвался смешок. Интересно, стоит ли знать ребёнку, о чём говорили родители за несколько минут до его рождения?
Роберт Митчелл появился на свет двадцать девятого октября в восемь пятнадцать вечера. Роды прошли естественным путём. Наш сын сразу же во все лёгкие заявил о себе миру, вызвав одобрительный гул. Маленький окровавленный комочек положили мне на грудь. Ослабевшей рукой я погладила тёмные слипшиеся волосики.
— А вот и ты. Здравствуй, моё солнышко. Ты у нас такой герой! Всё выдержал. Просто умница.
Дилан, казалось, не дышал и во все глаза смотрел на сына. Его рука дрожала, когда он, едва касаясь, провёл пальцами по его сморщенному плечику.
Когда малыша унесли на обязательные процедуры, муж склонился надо мной и, взяв в ладони моё лицо, принялся покрывать его поцелуями.
— Спасибо тебе. Спасибо, родная. Спасибо…
Я смеялась сквозь слёзы, стараясь тоже целовать его в ответ, попадая то в ухо, то в шею.
— Иди к нему, — толкала я. — Мне надо тут закончить.
Завёрнутого в мягкое фланелевое одеяльце, в смешной голубенькой шапочке на крошечной головке, Роберта вручили отцу. Высокий, красивый, немного растерянный, трогательный в своей растерянности Дилан склонился над маленьким комочком, которого было почти не видно в его больших руках. Он что-то говорил, глядя в сморщенное личико сына. Я постаралась навсегда запечатлеть в памяти этот момент.
Позже, отдавая мне малыша, Дилан гордо заявил:
— Смотри, какой он у нас красавец.
В этот момент красавец, подперев ручкой подбородок, смешно дёргал носиком, будто принюхивался.
— Ты видел, какие у него глаза?
— Тёмно-синие.
Пальчиком я провела по маленькому носику с обязательной младенческой горбинкой, по безбровому лобику, по прижатым к голове, ещё не закрученным прозрачным ушкам, по ниточкам-ручкам. Неожиданно малыш открыл беззубый ротик и издал мяукающий звук.
— По-моему, кто-то проголодался. Помогите мне, пожалуйста, — обратилась я к одной из оставшихся в палате медсестёр.
Она немного разработала мне грудь, прежде чем пристроить к ней сына. А тот, оказавшись снова у меня на руках, всего лишь один раз слепо ткнулся в неё, а потом маленькие губки ловко обхватили сосок, и через некоторое время почувствовалось характерное давление.
— Сразу видно — этот своего не упустит, — засмеялась медсестра.
