Купидон поневоле (СИ) - Белозубова Ольга (книги без сокращений .txt, .fb2) 📗

Роман подошел ближе, присел на диван рядом и проникновенно посмотрел ей в глаза.

— Мне правда жаль, Катя. Вы себе не можете даже представить насколько. Я могу что-то для вас сделать, как-то загладить свою вину?

Катя смутилась.

— Да что вы, не нужно… — начала было она, и тут ее озарило. — А впрочем, кое-что вы можете сделать…

— Да-да? — воодушевился Роман.

— Побудьте моим парнем! — выпалила Катя и густо покраснела.

Амурцев замолчал, вытаращился на нее как на восьмое чудо света.

— Я… п-простите… мне не стоило… извините… — залепетала Катя через несколько секунд молчания.

— Катя, я согласен, — вдруг перебил ее Роман.

Глава 25. Каверзные вопросы

На ужин к матери Катя ехала как на Голгофу.

То и дело поджимала губы и хмурилась, а Роман выглядел расслабленным и даже шутил. Будто каждый день знакомился с родителями клиенток.

Кате хотелось снова и снова благодарить своего купидона, но она боялась, что тот что-то заподозрит, передумает и отменит поездку.

Хотя Роман не дал ни малейшего повода в себе сомневаться. Он, как обычно, вкусно пах, выглядел уверенно, широко улыбался и вел себя безукоризненно. Казалось, он не то что не возражал против этого ужина, наоборот, радовался ему.

«Это только пока он с ней не знаком…» — вздыхала Катя про себя и гадала: как скоро вечер перестанет быть томным — через полчаса? Или маменька справится за пятнадцать минут?

«Зачем вообще я ляпнула, что приду? Зачем втянула в это Романа? Вот же дурища…»

Катя даже несколько раз порывалась попросить Амурцева развернуться и отвезти ее домой, но тут же сама себя корила за слабость.

Нет уж, лучше отстреляться. Может, тогда мама отстанет.

Она ведь и до этого пыталась устроить личную жизнь дочери.

«Екатерина, ну я же о тебе забочусь! Ну как женщине без семьи? Я же не вечная, хочу быть уверена, что ты не пропадешь. Значит, тебе нужен достойный мужчина, который о тебе позаботится. А кто, как не мать, выберет лучшего кандидата?»

С последним дочь поспорила бы, если б ей хватило храбрости.

Но доля правды в маминых словах всё же была. К тому же Катя и сама мечтала о семье и детях. И почему-то несколько раз в роли мужа во снах лицезрела Романа… Вот и теперь было очень приятно побыть его девушкой, пусть и фальшивой.

Через пять минут машина остановилась у нужного подъезда.

Катя скрестила пальцы на удачу, вздохнула: «Удачей не отделаться, тут уж сама госпожа Фортуна должна весь вечер сидеть рядом».

Роман открыл дверь спутнице, улыбнулся и подмигнул:

— Катя, не переживай, я справлюсь.

Они перешли на «ты» сразу, как Амурцев согласился сыграть роль ее мужчины. Он и предложил, сказал тогда: «Это было бы странно — общаться на „вы“ с собственной девушкой».

Катя согласилась, хотя первые полчаса то и дело сбивалась.

Роман каждый раз спокойно ее поправлял.

Еще через пять минут он уверенно нажал на дверной звонок.

Дверь открылась, и Валентина Ивановна Плошкина тут же вцепилась взглядом в кавалера дочери.

Катя замерла, даже дышать перестала, а потом с радостью отметила, как брови маменьки поползли к линии волос.

«Так тебе, так!» — ликовала про себя.

— Мама, — тут же опомнилась Катя, — это Роман. Роман, а это моя мама, Валентина Ивановна.

— Очень рад знакомству, — широко улыбнулся Амурцев. — Катя много о вас рассказывала.

— Да? — хмыкнула Валентина Ивановна и поправила и без того идеальную прическу. — Приятно, приятно. Да вы проходите, проходите.

Отошла от двери, дав гостям возможность зайти, а потом все вместе прошли в зал и уселись за накрытый стол.

В первые десять минут мать вела с Романом великосветскую беседу, а Катя испуганно переводила взгляд с одного на другого. Ей всё время казалось, что у матери за спиной вилка или, того хуже, нож, и она вот-вот его достанет и вонзит в Амурцева со словами: «Вот тебе, вот тебе!»

Но Роман уверенно отвечал на все вопросы. И тут Катя услышала вопрос мамы:

— А как вы познакомились?

Сердце тут же забилось где-то у горла, даже в висках зашумело. Они ведь не согласовали версию знакомства! Как, ну как можно было проколоться на самом простом вопросе? Что же тогда будет дальше?

А Амурцев спокойно улыбнулся, положил свою ладонь на Катину и ласково произнес:

— Милая, позволь мне рассказать.

Повернулся к Валентине Ивановне и бодро заговорил:

— О, я никогда не забуду нашу первую встречу. Это еще до нового года было. Я торопился и летел, не разбирая дороги. Из-за угла как раз Катя вывернула. Ну вот, в нее я и врезался. А она взгляд на меня подняла, и всё. Сразу понял: не отпущу!

Катя почувствовала, как Роман сильнее сжал ее ладонь.

«Когда только придумать успел! — смутилась она. — Но как романтично… Не знала бы, что неправда, и сама бы поверила».

Мама хмыкнула.

— Занятно, занятно, — протянула она. — То есть вы всего пару месяцев знакомы?

— Да, — подтвердил Роман. — Всё верно. Но я не намерен на этом останавливаться. Уверен, мне не надоест узнавать о Кате что-то новое, она очень многогранная личность.

— И чем же она интересуется?

Катя явственно почувствовала, как мать словно сгруппировалась, задав этот вопрос. Вопрос с подвохом. Сгруппировалась для того, чтобы нанести удар в случае неверного ответа.

— Боюсь, я пока не обо всех интересах и секретах знаю, Валентина Ивановна. Но исправлюсь. Например, мне до сих пор интересно, почему у Кати глаза то цвета карамели, то с зеленцой, как сейчас.

Мама изогнула бровь, а Катя опешила. Она-то, как и мать, знала, что это линзы. Только вот носить их начала после нового года, и Амурцев не мог видеть ее родной цвет глаз.

«Хотя, наверное, уже просто сняла линзы в нашу первую встречу», — решила она.

— А еще, — тем временем продолжал Амурцев, — Катя очень творческая девушка. Она прекрасно рисует и танцует.

— Кто? Моя Катя? — явно изумилась Валентина Ивановна и победно улыбнулась: — Похоже, вы плохо знаете мою дочь, Роман!

Катя словно со стороны смотрела, как падала на стол челюсть мамы после ответа Амурцева:

— А может, наоборот?

Но родительница быстро взяла себя в руки, отрезала:

— Ой, я совсем про пирог в духовке забыла… Катя, поможешь?

И они отправились на кухню.

Как только дверь закрылась, мать зашипела:

— Катя, это что за невыносимый мужчина? Он тебя знает без году неделя, угодить пытается, как королеве! Ты понимаешь, зачем это ему?

— Нет. — Катя и правда не понимала.

— Вот видишь, — подняла палец мать. — Что бы ты без меня делала! Играет он с тобой, как кошка с мышкой. Против матери настраивает, себя в выгодном свете выставляет. Пытается приписать тебе какие-то качества, чуть ли не на руках носит. А всё чтобы завоевать, поиграть и бросить. У него, поди-ка, блокнотик имеется, в котором он учет покоренных девиц ведет. Пополнить их ряды мечтаешь?

— Мама! — попыталась возразить Катя.

— Не мамкай! Я таких сразу узнаю. Франт и щеголь. В постель он тебя затащить хочет, дочь, только и всего. Помяни мое слово. Наиграется и оставит с разбитым сердцем, а лечить его потом мне.

— Неправда! — вспылила Катя. — Он и так любую получить может, зачем ему я?

— Ну что ты как дурочка? Любая ему не интересна. Он же охотник. Чем сложнее цель, тем интересней.

— Я не цель! — взвизгнула Катя.

— Он же не действует в лоб, так? — нависла над дочерью Валентина Ивановна.

— Ну, так, — нехотя признала Катя.

— Галантный, услужливый, веселый. Так?

— Так.

— Выполняет просьбы твои, угодить пытается, так?

Катя уже молча кивнула.

— Заботливый и внимательный, соглашается, даже если ему явно это ни к чему?

«Угу, — мрачно подметила про себя Катя. — И с тобой вот встретиться зачем-то согласился…»

— Интересы твои подмечает, дифирамбы поет, особенно когда вроде бы и не за что?

Катя нахмурилась.