Все только хорошее - Стил Даниэла (читать лучшие читаемые книги .txt) 📗
— Господи, Лиз… — пробормотал Берни и аккуратно поцеловал ее в щеку. — Ты выглядишь бесподобно.
Забытая всеми Джейн так и осталась стоять в дверях, она исподлобья смотрела на взрослых.
— Ты, надеюсь, готова?
Лиз утвердительно кивнула и в тот же миг заметила дочь. Особой радости в ее лице не чувствовалось. Конечно, девочке было приятно, что ее мама стала такой красивой, но то, что Берни стоит так близко к ней, Джейн явно не понравилось. Проблемы такого рода стали занимать Джейн со времени их поездки на озеро Тахо. Лиз понимала, что рано или поздно ей придется поведать дочери о своих планах, но она страшно боялась этого. Вдруг Джейн будет против их женитьбы? Лиз не сомневалась в том, что Берни нравится девочке, но этого было недостаточно. Более того, Джейн считала Берни своим другом, а не другом своей мамы.
— Спокойной ночи, моя хорошая. Лиз наклонилась, чтобы поцеловать Джейн, но та, зло сверкнув глазами, отвернулась к стенке. Берни на сей раз она не сказала ни слова. Лиз было разволновалась, однако тут же решила взять себя в руки, чтобы не портить этот чудесный вечер.
Вначале они отправились обедать в Музей современного искусства — по этому поводу Берни нанял «Роллс-Ройс». Они тут же оказались в толпе женщин, блиставших нарядами и украшениями, по которой шныряли фоторепортеры. Лиз чувствовала себя здесь в своей тарелке, она гордо шествовала, опираясь на руку Берни, стараясь не обращать внимания на блеск вспышек… Она знала, что фотографировать могут и их — Берни был хорошо известен в Сан-Франциско как управляющий самого роскошного магазина в городе, его знали и многие дамы в дорогих нарядах. Музей украшался на средства местных авторитетов. Повсюду виднелись серебристые и золотистые воздушные шары и выкрашенные золотой краской деревца. Каждого посетителя ждали изящно упакованные подарки — одеколон для мужчин и флакончик изысканнейших духов для женщин. Глядя на упаковку, можно было смело сказать, что подарки были сделаны магазином «Вольф».
Пробравшись через толпу, они вошли в огромный зал, в котором стояли столики. Лиз с улыбкой посмотрела на Берни, и он взял ее под руку. В тот же момент их вновь сфотографировали.
— Тебе нравится?
Она кивнула. Никогда в жизни она не видела ни таких дорогих платьев, ни такого количества украшений — ими можно было загрузить не одну тачку. Чувствовалось, что все необычайно возбуждены. Все знали, что они являются участниками чего-то важного.
Берни и Лиз сели за один столик с парой из Техаса, с хранителем музея и его супругой, с постоянной посетительницей «Вольфа», пришедшей сюда в сопровождении своего пятого мужа, а также с мэром и его супругой. Публика собралась интересная, разговоры велись легко и непринужденно — говорили о лете, о детях, о путешествиях и о Пласидо Доминго. В этот вечер Доминго прилетел в Сан-Франциско специально для того, чтобы вместе с Ренатой Скотто участвовать в премьере новой постановки «Травиаты». Любители оперы были на седьмом небе от счастья, правда, таковых здесь было совсем немного. Опера в Сан-Франциско — явление скорее не музыкальное, но социальное — великосветская прихоть, не более. Берни слышал об этом с первого дня своего пребывания здесь, но подобные вещи его мало трогали. Достаточно было того, что ему здесь нравилось. К Доминго же и Скотто он относился лишь как к достаточно условной затравке. Опера его никогда не интересовала.
Однако стоило ему оказаться перед зданием Мемориального оперного центра, он понял всю торжественность момента. Фотографов здесь было еще больше — они снимали всех входящих в здание оперы. Собравшуюся на площади толпу сдерживали кордоны полиции. Люди пришли сюда для того, чтобы поглазеть на разодетую театральную публику. Можно было подумать, что ты присутствуешь на церемонии вручения призов Академии, с той лишь разницей, что все смотрят на тебя, а не на Керка Дугласа или Грегори Пека. С этим чувством Берни вошел в двери, пропустив перед собой Лиз, и направился к той лестнице, которая вела к нужной, ложе. Свой места они нашли неожиданно легко. Повсюду Берни видел знакомые женские лица — все эти дамы были клиентками «Вольфа». Можно было только радоваться тому, что его платья имели такой успех. И все же платье Лиз и сама Лиз выделялись и здесь. Берни едва сдержался, чтобы не поцеловать ее в щеку, и нежно взял ее за руку. Свет в зале погас. Весь первый акт они так и сидели, держа друг друга за руку. Доминго и Скотто превзошли все его ожидания, Берни даже не заметил, когда закончился первый акт. Они отправились в бар, где шампанское текло рекой и неустанно щелкали затворами своих аппаратов фотографы. С начала вечера Лиз сняли раз пятнадцать, но она, казалось, даже не замечала этого. Она держала себя скромно и сдержанно, чувствуя себя рядом с Берни в полной безопасности. Он же был полон решимости защищать ее от чего и от кого угодно.
Берни подал ей бокал с шампанским, и они, неспешно попивая его, стали разглядывать присутствующих. Лиз захихикала.
— Забавно, правда?
Он заулыбался. Действительно, ситуация была крайне забавной. Все присутствующие вели себя так серьезно, что можно было подумать, будто именно здесь и именно сейчас решается их судьба.
— Приятно, когда вдруг можешь оказаться совсем в другой реальности, не так ли, Лиз?
Она улыбнулась и согласно кивнула головой. Завтра утром она отправится на Сэйф-Вэй закупить на неделю продукты для себя и Джейн. А в понедельник она будет стоять возле доски и учить детей правилам сложения.
— Все кажется таким нереальным…
— Чудо оперы, должно быть, состоит и в этом. Ему нравилось, что в Сан-Франциско относятся к этому событию с таким вниманием, еще больше ему нравилось быть участником этого замечательного действа, тем более что рядом с ним была Лиз. Свет мигнул, и откуда-то издали послышался звонок.
— Нам пора возвращаться.
Они поставили свои бокалы на столик и направились к выходу из бара. Примеру их, однако, не последовал ни один из присутствующих — все как ни в чем не бывало продолжали пить шампанское, болтать и смеяться. Такова уж была здешняя традиция. Бар и всевозможные интриги значили куда больше музыки.
Во время второго акта ложи были наполовину пусты. Начался второй антракт. Берни и Лиз вернулись в переполненный бар. Лиз, подавив зевок, смущенно взглянула на Берни.
— Устала, милая?
— Немножко… Такой длинный вечер.
Оба знали, что это еще не все. После окончания спектакля они должны были отправиться в «Трейдер Вике», в зал, называвшийся «Капитанской каютой». После этого их ждал бал в Сити-Холле. Берни предполагал, что они не смогут вернуться домой раньше трех или четырех часов утра, но понимал, что события, подобные этому, случаются в Сан-Франциско только раз в году.
Спектакль окончился, и они отправились вниз, к ожидавшей их все это время машине. Они устроились на сиденье поуютнее, и автомобиль повез их в «Трейдер Вике». В этот вечер необычная атмосфера Царила и там. Они пили шампанское и ели икру, суп бонго-бонго и блинчики с грибами. Лиз долго смеялась, когда обнаружила в своем печеньице записку с такими словами: «Он будет любить тебя так же, как ты любишь его».
— Мне это нравится, — сказала Лиз, просияв. Вечер действительно был необычным. Вскоре в ресторан приехали Доминго, Скотто и их свита. Они сидели за длинным столом, стоявшим в углу, и вели себя крайне шумно. То и дело у знаменитостей просили автографы, и тем это явно нравилось.
— Спасибо тебе за этот прекрасный вечер, любимый, — прошептала Лиз.
— Это еще не все.
Он погладил ее по руке и налил в ее бокал шампанского, хотя она и пыталась робко протестовать.
— Смотри, как бы тебе не пришлось выносить меня отсюда.
— На что, на что, а на это у меня сил хватит, — сказал Берни, глядя ей в глаза.
«Трейдер Вике» они покинули около часа и тут же поспешили на бал. Здесь все было совсем иначе. Публика, которую они видели в музее, театре, баре, ресторане, пришла сюда для того, чтобы снять напряжение вечера и откровенно расслабиться. Здесь себя вели иначе даже журналисты, к этому времени они успели отснять все, что их интересовало. Тем не менее, когда Берни и Лиз закружились в вальсе, вновь защелкали фотоаппараты.
