Мгла (СИ) - Вольф Александр (читать бесплатно книги без сокращений TXT) 📗
Он взял ее руку, и ей показалось, что он как врач сразу почувствовал, как колотится ее сердце. Он подвел ее к столику, и они сели. Он тут же наполнил бокалы.
Появился официант, бесшумной тенью возник возле стола. Рука в белой манжете поставила на стол блюда. Пустая бутылка исчезла и появилась полная.
— Вот, наконец-то я могу позволить себе тупо набить живот, — сказала она, когда официант ушел.
— Иногда можно. Я рад, что тебе нравится здесь, что тебе хорошо. Когда вкусно поешь, будет еще лучше. Давай воздадим должное этим блюдам, только сначала выпьем. К мясу всегда идет красное вино. — Они сделали по глотку и поставили бокалы. — Мм… ты чувствуешь, какой аромат?
Она вытянула шею и понюхала.
— Признайся, что ужасно голодна, — он уже взял вилку и нож и придвинул к себе блюдо.
— Не скажу, что ужасно, но буду есть с удовольствием, — сказала она.
Они ели, почти не разговаривая. Отодвинув пустую тарелку, он сказал:
— Оль, я хочу знать о тебе больше. Расскажи о себе.
Она держала на вилке кусок мяса.
— Что рассказать?
— Что посчитаешь нужным. Какие у тебя интересы, чего хочешь от жизни.
Она задумалась, перевела взгляд в окно.
— У меня много интересов, хочу больше узнать об искусстве, читать знаменитых писателей, ходить в театр, разбираться в нем, смотреть хорошие фильмы, научиться танцевать. Хочу больше знать о собаках, чтобы заниматься с Чарли, возить его на выставки. Но сейчас главное — учеба, — она перевела взгляд на Зудина. — Ты можешь подумать, что я книжный червь, но мне на самом деле нравится учиться.
— Как может это нравиться? — усмехнулся он, скривив губы.
— А мне нравится, — повторила она настойчиво. — Ты сказал это с таким лицом, словно сам был двоечником.
— Двоечником я не был, вообще учеба давалась мне легко, но я не видел в ней особого смысла. Так, научиться читать, писать, считать. Если голова работает, больше ничего не нужно.
— Как ты можешь так говорить! Ты же закончил институт!
— Мать настояла. Институт дал мне массу ненужных знаний, в моем бизнесе они мне никак не помогли.
— Ты хочешь сказать, что можно не знать, кто открыл Америку, если ты преуспел в жизни?
— Я сказал, что если у тебя голова соображает, тебе необязательно зубрить для этого учебники. Я знаю, кто открыл Америку, как знаю, кто такие Рюрик, Гомер, Коперник, Карл Маркс и еще кучу им подобных. Эти знания можно получить отовсюду.
— Ты считаешь себя достаточно эрудированным человеком?
— Да. Можешь протестировать меня.
Он положил ногу на ногу. Ей захотелось сбить с него спесь.
— Кто такой Карбюзье? — произнесла она, четко выговаривая слова, как учительница ученику.
— Какой-то там архитектор. Это все, что я о нем знаю.
Она удивилась и обрадовалась.
— Можно теперь мне задать вопрос? — спросил он, не меняя позы.
— Да.
— Какая столица в Австралии?
— Сид… нет, Мельбурн! — она смотрела в его улыбающиеся глаза. — Нет, нет, там столица такая же, как в Бразилии и Канаде, какой-то небольшой город… Канберра! Да, Канберра!
Ей стало неловко. Она чувствовала себя зарвавшейся девчонкой, а он был всезнающим профессором. Обидней всего было проиграть после того, как он свысока отнесся к академическим знаниям. Пусть она ответила, но неуверенно и на вопрос, который был гораздо легче, чем ее. Зато каким умным казался теперь он.
— Ничего страшного, — сказал он мягко. — Ты справилась. Мы любим посмеяться над тупостью американцев, хотя половина из нас не может правильно расположить полосы на флаге своей страны. Так что, у тебя блестящие знания.
Она чувствовала, что он успокаивает ее, но он не посмеялся над ней, как сделал бы ограниченный человек. Он имел шокирующие ее взгляды, но при этом выглядел очень образованным, имеющим хорошие манеры человеком, оставаясь при этом легким в общении и без капли высокомерия.
— Давай продолжим, — он переменил позу. — Ты сказала о своих интересах так, словно перенесла их на будущее, оставив на сегодняшний день только учебу. Почему?
— Потому что учеба занимает все мое время.
— Надо отдыхать. Если будешь перегружаться, в конце концов, учеба перестанет доставлять тебе удовольствие. Можно посвящать чему-нибудь немного времени. В качестве отдыха.
— Чему?
— Тому, что тебе нравится. Если сейчас ты посвящаешь себя учебе, логично было бы сделать отдых активным. По-моему, ты сказала, что хотела бы научиться танцевать. Прекрасное занятие в перерывах между учебой.
— Нет, это серьезное занятие, требующее времени и максимальной отдачи.
— Но тебе же не надо выступать на сцене. Ты же хочешь научиться танцевать для себя? Для этого достаточно заниматься пару часов в неделю.
— За пару часов ничему не научишься.
— Нет, научишься. Давай, я тебе покажу.
— Что покажешь?
— Что это не так уж сложно. Танец сродни половому акту. Важно не столько уметь, сколько чувствовать и все получится.
— Сейчас?
— Да.
— Ты серьезно?
— Абсолютно, — он поднялся.
— Может быть, потом? — она сдвинула колени и поджала ноги.
Он уже не слушал ее, видимо, считая вопрос решенным. Он подошел к музыкальному центру и стал включать и выключать его, подбирая подходящую мелодию. Она следила за ним, разозленная и растерянная от того, что ее «нет» отскакивало от него, как горох от стенки. Мелодии ей жутко не нравились. Непонятные, старомодные звуки, похожие на гармошку.
— Подойди ко мне.
Он сказал это, не обернувшись. Она подумала, что неправильно его поняла.
— Оля, подойди ко мне, пожалуйста, — повторил он.
Было безумно трудно сопротивляться его голосу. Вернее — себе, потому что хотелось подчиниться.
— Я не намерена сейчас танцевать, — сказала она, сделав над собой усилие.
— Что?
— Я не буду сейчас танцевать, — повторила она.
Он повернулся, взял ее глазами, словно рукой.
— Пожалуйста.
Она не отвечала и не двигалась. Он подождал несколько секунд и направился к ней, не отпуская ее глазами. Он стал перед ней и, устремив на нее голубой взгляд, негромко сказал:
— Прошу тебя, — и предложил руку.
Он словно высасывал из нее своими голубыми глазами способность к сопротивлению. Она медленно, словно загипнотизированная, положила в его руку свою и поднялась. Он провел ее вокруг стола на свободное место и стал перед ней. Он показался ей очень большим, нависшим сверху, как утес. Брюки плотно без складок облегали его бедра, черная рубашка была готова порваться на широкой груди. Он расстегнул ворот еще на одну пуговицу и на два оборота закатал рукава.
Он смотрел на нее, чуть прищурив голубые глаза, которые горели каким-то жутким блеском. Она заволновалась, ее обычная уверенность оставила ее. Она не могла выдержать его взгляд.
Он оглядел ее, словно голую, шагнул к ней и, подняв руку, провел по ее затылку. Она почувствовала его прикосновение волосами как кожей, поняла, что хочет закрыть глаза и откинуться затылком в его ладонь.
— Твоя шея прекрасна, — сказал он ровным спокойным голосом.
Она выпрямилась, как балерина. Ее красивая голова застыла в требовательном ожидании. Он поднял руку с раскрытой ладонью.
— Дай руку. Другой рукой обними меня. Выше. Потянись ко мне грудью, — ее висок почти касался его щеки. — Перенеси вес на переднюю часть стопы.
Она захотела довериться ему, и через доверие — подчиниться. Она узнала мелодию.
— Это же танго! Я не умею…
— Молчи. Только делай, как я говорю. Соберись и будь внимательной. Так. Не стой сразу на обеих ногах… Следи за мной. Я обозначаю движение, ты делаешь шаг.
Стало интересно. Он двинулся вперед левым плечом, она шагнула назад правой ногой.
— Стой… — он оглядел ее, как будто только теперь увидел, как она одета. — Танго женщина должна танцевать в чем-то наподобие комбинации. В этом костюме ты как в латах.
Он приблизился к ней всем корпусом, взял ее. Она выпрямилась. Он качнул ее, сделал шаг, другой. Она последовала за ним. Лицо ее пылало. Ей было жарко, на лбу выступила испарина.
