- любовь (ЛП) - Ким Холден (читать полные книги онлайн бесплатно .txt) 📗
Миранда
Флешбэк
Я беременна!
Аллилуйя!
От Лорена.
Раз в месяц я занимаюсь обязательным сексом с Шеймусом, но никогда во время овуляции. Да, черт возьми, я отслеживаю всю эту хрень. И посещаю Лорена именно тогда, когда он может сделать мне ребенка.
***
Я деликатно довожу до сведения Лорена новость о своей беременности.
Он в ярости, которая способна воспламенить воздух и сжечь нас заживо.
— Как, черт побери, ты умудрилась забеременеть? Ты ведь на таблетках!
— Таблетки не дают стопроцентной гарантии, — тихо отвечаю я, умалчивая о том, что они вообще не эффективны, если их не принимать во внутрь. Чувствую себя ребенком, которого отчитывают за его тупость. Никогда не ощущала себя такой маленькой и слабой. Мне это не нравится.
Он твердо смотрит мне в глаза и, даже не моргнув, приказывает:
— Делай аборт. Я не хочу детей.
У меня замирает сердце.
— Я не могу этого сделать. Я хочу ребенка. — Но не любого. Только от него. Мне нужно то, что будет связывать меня с Лореном. Он передумает. Он осознает. Однажды он поймет, что мы принадлежим друг другу.
Лорен с отвращением улыбается и качает головой:
— Прекрасно. Оставляй его, но моего имени на свидетельстве о рождении не будет. Записывай ребенка на мужа. Пусть он воспитывает его.
Эти слова причиняют мне боль. Это какая-то шутка. Так не должно было быть.
Но я приму его решение. По крайней мере, он не сказал, что между нами все кончено. Я никогда не проиграю. Однажды я заставлю его передумать.
Глава 26
Чертова жалкая губка
Миранда
Флешбэк
Третьи роды проходят под анестезией. Я не чувствую никакой боли, только давление. Два толчка и в комнате раздается громкий крик.
— Девочка, — говорит доктор. Ух ты, что-то новенькое.
Я знаю, что должна посмотреть на Шеймуса. Именно это я делала в предыдущие два раза. Я наблюдала за его реакцией, даже несмотря на то, что она причиняла мне боль. Но когда медсестра кладет ребенка мне на грудь, я смотрю на маленькое тельце. Оно покрыто чем-то липким, отчего мне хочется вырвать, и вопит так, как будто ему не нравится снаружи и хочется вернуться туда, где тепло. Это очевидное неудовольствие вызывает на моем лице улыбку — я бы тоже сделала что-то в этом роде. А потом я перевожу взгляд на крошечное лицо: даже с открытым ртом и крепко сжатыми глазами она похожа на меня. Это немного смягчает меня; наконец-то, хоть один ребенок похож на свою мать.
— Привет, малышка, не плачь, — воркующим голосом произносит Шеймус.
Она икает и ее плач стихает, как будто голос Шеймуса успокаивает ребенка. Ну конечно, он ведь у нас святой.
Его большая рука лежит на ее маленькой спине. Он уже ее защитник.
—Мы так рады, что, наконец, ты с нами, дорогая.
Ребенок полностью успокаивается и открывает глаза.
— Она похожа на тебя, Миранда. Такая же красавица, — полным эмоций голосом произносит Шеймус.
Я улыбаюсь, думая про себя: «Джекпот! Вот как я должна чувствовать себя после родов! Я должна ощущать хотя бы какую-то связь. А он должен выказывать мне свое восхищение. Наконец-то!»
— Как мы ее назовем? — спрашивает Шеймус.
В предыдущие два раза у меня не было сил, чтобы говорить. Я была слишком подавлена негативными эмоциями и ревностью. Но только не сейчас.
— Кира. В честь моей бабушки. — Шеймус ничего о ней не знает, кроме того, что она воспитала меня. Но не потому, что он не спрашивал, а потому, что я отказывалась говорить о ней и хранила все воспоминания в себе.
— Кира — идеальное имя, — соглашается он.
Как только Шеймус берет ее на руки и начинает баюкать, медсестра говорит:
— Никогда не видела более гордого папочку. — И мое кратковременное счастье сразу начинает рушиться.
Она не его.
Лорен должен был разделить со мной этот момент.
Эта идеальная картинка — фикция. Иллюзия.
Она моя.
Не наша.
Только моя.
И это ужасает меня.
Что если Шеймус обо всем узнает до того, как Лорен передумает? Что если мне придется растить ее самой?
Мне становится плохо и кружится голова. Обычно я с легкостью справляюсь с подобным состоянием, но сегодня все по-другому. Наверное, это гормоны.
Все только ухудшается по мере того, как я наблюдаю за поведением Шеймуса. Он разговаривает с Кирой так тихо, что я не слышу его, но вижу, как шевелятся губы и знаю, что каждое слово, которое он произносит — это обещания. Обещания, которые он будет сдерживать до самой своей смерти. Я чувствую любовь, которая исходит от него. И она вся для нее. Также, как все его внимание. И все его обязательства. Еще один ребенок завоевал его сердце.
А ведь она даже не его.
Если бы у меня была совесть, я бы рассказала об этом Шеймусу.
Меня охватывает чувство потери. Не нашей, а моей — потери мечты о новой жизни с другим мужчиной. Никогда еще мне не было так одиноко.
Я рада, что попросила их перевязать мне маточные трубы после родов. Я отказываюсь проходить через эту хрень еще раз ради мужчины.
Как только меня перемещают в палату, я требую антидепрессанты. Медсестра говорит, что ей нужно проконсультироваться с доктором.
— Начхать на консультацию, дайте таблетки, — огрызаюсь я. Она быстро выходит и сразу же появляется Шеймус. Уверена, его прислала медсестра.
Я отсылаю его за чизбургером и картофелем-фри из забегаловки, которая ему нравится, и которая находится в нескольких милях отсюда. Я никогда не ем подобного дерьма, но сегодня не собираюсь отказывать себе ни в чем. Как только Шеймус покидает палату, я достаю из сумки телефон и звоню Лорену.
— Миранда. — От его голоса у меня всегда начинают порхать в животе бабочки. Как и сейчас, несмотря на все то, через что я проходила последние несколько часов: рождение ребенка, после травмированная растянутая кожа, перевязка труб.
— Привет. — Единственное жалкое слово, которое звучит неубедительно и жестко. Неожиданно мне хочется плакать. Разразиться самой настоящей истерикой, а не просто выпустить пару ничтожных слезинок.
— Джастин сказала, что тебя сегодня не было на работе. Все в порядке? — Мне хочется услышать в его голосе сочувствие и беспокойство, но в нем чувствуется только нетерпение. Он занят и хочет закончить этот разговор. Я веду себя точно также… со всеми, кроме него.
Я делаю глубокий вдох, чтобы взять себя в руки и отвечаю.
— Это девочка. Она похожа не меня.
Молчание. Он встречает эту новость молчанием.
— С нами все в порядке, — добавляю я, мечтая о том, чтобы именно он задал этот вопрос.
Снова молчание.
Я сглатываю ком в горле.
— Что ж, не буду тебя задерживать. Я просто хотела, чтобы ты знал. — С этими словами я заканчиваю разговор до того, как он услышит мои рыдания.
Когда возвращается Шеймус, я все еще плачу. Он опускает пакеты с едой на стол, забирается в кровать и прижимает меня к себе.
Прижимает так, словно я стою утешения.
Словно я не воплощение дьявола.
Прижимает так, словно любит меня.
Наверное, я не заслуживаю ничего из этого, но впитываю все в себя, как чертова жалкая губка.
И думаю: «Да пошла ты на хрен, вселенная».
Глава 27
Остались только мы
Шеймус
Настоящее
Миранда только что забрала детей из квартиры, чтобы провести с ними время. Я отказался доставлять их ей. На самом деле мне хотелось забаррикадироваться и не впускать ее во внутрь. Или посадить детей в машину и уехать далеко-далеко. И никогда не возвращаться.
Судебное заседание по вопросу опеки пройдёт через две недели. Она думает, что я соглашусь и подпишу все бумаги, чтобы избежать битвы, потому что Миранда знает, что у меня нет денег на адвоката. Но ради детей я бы продал свою гребаную душу. Миранда всегда была эгоцентричной и эгоистичной, но, чем больше власти она получает, поднимаясь по карьерной лестнице и чем больше денег зарабатывает, тем более безрассудной становится. Она не может просто строить отношения и общаться. Жизнь - это соревнование... которое она считает выигранным, даже если оно еще в процессе. Поимей противников - большую часть времени они даже не знают, что их имеют и что им нужно бороться всеми силами, которые у них есть пока не стало слишком поздно.
