Имеет свойство яда (СИ) - Ртуть Мика (читаем книги .TXT) 📗
— У меня в номере есть коньяк, — меланхолично и абсолютно равнодушно сказал Влад, чувствуя себя птицеловом, увидевшим в шаге от ловушки настоящую жар-птицу. — Причем хороший, а не та отрава, которой коллеги на террасе морят тараканов у себя в головах.
Сказал — и с удовлетворением увидел смешливый огонек в серых глазах напротив. Шутку парень оценил.
— Если составите компанию, обещаю не лезть с расспросами, — добавил и понял, что ожидает ответа с нетерпением.
— Ну… — заколебался Олег. — Я не уверен, что удобно…
— Неудобно с прокурором спорить, когда судью не знаешь, — решительно сказал Влад, распахивая дверь. — Заходите.
В этот момент он и понял с абсолютной ясностью, что если совсем уж не налажает, то все получится. А вот что "все" — это следовало обдумать.
Войдя следом, он достал из сумки действительно отличный коньяк, привезенный кое-кому в подарок. Ничего, "кое-кто" обойдется, потратить этот коньяк на Олега Грабара гораздо приятнее. Решительно распечатал бутылку и отыскал в баре бокалы-снифтеры. С закуской оказалось сложнее — пришлось звонить на ресепшн.
— Так, поесть нам сейчас принесут, — сообщил он, разливая янтарное, дурманно пахнущее жидкое золото коньяка.
— Да я правда…
Грабар аж попятился, во взгляде промелькнуло смущение на грани паники. Так, а вот этого не надо.
— Олег, — слегка демонстративно вздохнул Влад, — это чисто деловой ужин. В следующий раз приглашает ваша сторона. Идет?
— Следующий раз? — слегка растерянно уточнил Грабар, и тут его взгляд изменился. — То есть… следующий раз… Владислав Алексеевич, скажите честно, "Хельтруда" — ваша работа?
В первое мгновение Влад опешил. Во второе — восхитился. В третье успел понять, что врать нельзя. Вот просто нельзя, ни в коем случае. Потому что после этого гипотетическое "все", на которое он рассчитывал, накроется разом и очень неприличным предметом. Но и сказать правду тоже означает провал.
— А вы угадайте, Олег, — мягко сказал он, глядя в сузившиеся глаза табановского юриста.
Почему-то этот взгляд вызывал ассоциации с оптическим прицелом. Наверное, из-за цвета глаз? Или из-за характерного такого прищура… Влад едва удержался, чтобы не облизать губы, так захотелось подойти ближе и…
Не то чтобы Грабар перестал смотреть, словно на Владе нарисована мишень, просто теперь в его взгляде дополнительно читалось ясное "ну и сука же вы, господин Сокольский".
— Зачем? — сказал Олег вместо этого, и обоим было понятно, что вопрос позволяет множество уверток, но только честный ответ достоин продолжения разговора.
И Влад ответил. Но не словами, потому что слова были не просто лишними, но и бесполезными — они ничего не могли объяснить именно сейчас. Поэтому он обогнул разделявший их столик и подошел к Олегу. Очень близко и очень быстро — тот не успел снова отступить. Положил ему руки на плечи, спокойно, без малейшей застенчивости, не позволяя ни себе, ни ему усомниться, что там его рукам и есть самое место. Вдохнул горьковатый хвойный запах одеколона, заглянул в расширившиеся зрачки. Олег смотрел молча, не отрываясь, и его светло-серые глаза темнели, как грозовая туча…
Если бы он действительно отдернулся, отступил, сказал хоть что-нибудь… Наверное, пришлось бы отпустить, извиниться и исчезнуть нахрен из жизни парня и с делового горизонта долбаного "Монтроза". Но Олег молчал. Только смотрел так, будто стоит на льдине, которая тает у него под ногами, а в руках Влада — веревка.
Руки сами потянулись обнять. Медленно, давая последний шанс, Влад потянулся и нашел губами губы Олега, плотно сжатые, но под поцелуем дрогнувшие, как и все тело Грабара в его объятиях. Какой к черту бизнес? Какая "Хельтруда"? Влад целовал его яростно, прижимая к себе и уже не позволяя отстраниться. В какой-то момент губы, которые он пил, как лучший коньяк в своей жизни, раскрылись еще сильнее, позволяя, впуская… Грабар тихо что-то простонал, и только тогда Влад услышал стук в дверь номера.
Давно ему так не хотелось материться. Ведь уйдет же. Опомнится за минуту, которая неизбежно понадобится, чтобы взять заказ, испугается — и свалит.
Отрываясь от губ Олега, Влад снова заглянул ему в глаза. Расширенные зрачки… А взгляд-то — голодный. И вовсе не тем голодом, который можно утолить закуской под хороший коньяк.
— Стоять, — почему-то шепотом велел Влад, уговаривая себя разжать пальцы, стиснувшие плечи парня. И добавил уже нормальным разумным тоном: — Официанта только отпущу…
Подтекст читался легко: ломанешься мимо прислуги, с таким ошалелым видом выбегая из номера, точно будешь выглядеть… странно. А потом разберемся.
Идя к двери, Влад чувствовал себя странно. Будто уже хапнул коньяка. Или веселящего газа. Или… Открыл, вежливо поздоровался, забрал тележку с заказом и захлопнул дверь перед самым носом наверняка разочарованного официанта. А, плевать. Рассчитается потом на ресепшене и чаевые оставит…
Тележка так и осталась стоять у двери. Влад пошел назад. А Олег так и стоял возле кресла, вцепившись в его спинку и глядя на Влада сумасшедшими, голодными, зовущими глазами. Молча. Ожидающе. Хотя вот сейчас ему было бы самое время очнуться и начать выбираться из номера.
— Олег… — тихо сказал Влад, подойдя совсем близко, только руку протяни. Но не протянул, так и замер напротив — глаза в глаза, повторив: — Олег…
Надо было бы и самому отмерзнуть. Улыбнуться, коньяка плеснуть, растормошить этого ледяного принца, чтоб его… Хотя какой он принц? Кай, мальчик в снежном дворце… Вон какое жуткое одинокое отчаяние в глазах — не скрыть даже профессиональной вежливостью, которую мальчик так успешно использует щитом…
Грабар молчал. Ничего не просил, не требовал, даже не ждал. И Влад сделал последний шаг. Вернул руки туда, где им все-таки и было самое место, запустил уже откровенно под пиджак, гладя ладонями напряженную спину. И снова принялся целовать, пока тело в его руках не обмякло, расслабилось. Даже задышал Грабар иначе. А когда Влад от него с сожалением оторвался — снова облизнул губы, совсем как тогда.
— Я… — начал он было…
— Потом, — так же тихо и ровно прервал его Влад. — Стесняться, бояться, переживать… Все — потом. Сядь.
И сам толкнул ничего не понимающего парня в глубокое удобное кресло с широкими мягкими подлокотниками. Отличное кресло. Прямо как по заказу…
Олег послушно замер, хлопая глазами и потрясающе, упоительно не понимая… Влад опустился перед ним на колени, смутно вспомнив, что вроде успел замкнуть дверь на автомате, а то ведь орда скоро пойдет назад с террасы… Протянув руку, накрыл пах, но не стал гладить, а сразу взялся за дело. Ремень, пуговица, молния… Олег ахнул, пытаясь выбраться — но кто б ему дал? Зная, что счет идет на мгновения, пока этот дурачок не опомнился и не испугался, Влад наклонился и уверенно прильнул ртом к еще мягкому, но уже набирающему упругость, нежному, шелковистому… Грабар тихо и беспомощно заскулил, вцепившись в подлокотники.
— Звукоизоляция здесь отличная, — прервавшись, сообщил ему Влад. — Мы однажды… потом расскажу. В общем, стонать можно.
И опять склонился, уперевшись руками в то же кресло. С минуту просто лизал головку, гладил языком ствол, потом забрал глубже… А когда решил, что добыча уже точно никуда не денется, снова оторвался.
Посмотрел в ошалевшие, пьяные глаза Олега и демонстративно облизал губы, зная, что теперь они заблестели совершенно непотребно. Грабар сглотнул. Открыл рот, попытавшись что-то сказать, но снова закрыл его и посмотрел совсем уж беспомощно. Пра-а-а-авильно, мальчик. От такого — не уходят. А такое зрелище, как сам Корсар, на коленях делающий тебе минет, и вовсе очень редко кому светит. Лови момент.
Он аккуратно стянул с Олега брюки и, прикинув, как лучше использовать кресло, поднял его ноги за щиколотки. Ну что ты так в него вцепляешься, глупый…
Вслух не сказал, конечно, просто опять наклонился над роскошным видом: полная, безупречная открытость. Олег ахал, глухо стонал и скулил, выгибаясь, ерзая, терзая пальцами все те же подлокотники, на которых лежали его колени. А Влад искренне наслаждался, впервые за долгое время показывая настоящий класс. Кто сказал, что хороший доминант не делает такого? Он делает все, что хочет. Влад же сейчас хотел Олега Грабара, целиком и полностью, мыслями, телом и душой. И вытворял губами, руками и языком такое, что далеко не всякий саб может, но самые умные старательно учатся. А когда Олег уже откровенно и беспомощно взвыл и попытался отстраниться, Влад довел дело до конца и еще с минуту нежил обмякшую плоть во рту, даря последние самые сладкие мгновения.
