Золотая девочка (СИ) - Белоусова Светлана (серии книг читать онлайн бесплатно полностью TXT) 📗
— Наташа, я тебя умоляю, все без всех могут. Ну, что за бред? Честно. Ладно, в детстве страсти кипят нешуточные, но сейчас-то? Расстанетесь вы с Максом, дальше что? Ты перестанешь ходить? Тебе откажут ноги, сердце, почки? Что? Или на землю свалится метеорит, уничтожив все живое. Заметь, такие глупые мысли, только лишь потому, что ты допускаешь возможность существовать отдельно от Орлова. Да я тебе больше скажу, может оно и к лучшему, было бы. Честно. Ты же не своей жизнью интересуешься, а исключительно его. Посмотри на себя. Только Максим, только любимый и ненаглядный Орлов. Превратилась в его тень. Почему, я не пойму? Ты что, не достойна, чтоб за тобой ухаживали, чтоб тебя добивались? Ерунду какую-то придумала.
Барби так разозлилась на бывшую подругу, на ее глупое поклонение перед детским чувством, на ее драматическую роль, которую Наташка самостоятельно выбрала, что желание вести беседы, которого и ранее — то не было, сейчас вообще кануло в далекое небытие, подтолкнув ему на смену глухое устойчивое раздражение.
— Наташ, ты прости, но я даже думать о подобных глупостях не хочу, не то, чтоб разговаривать. Иди домой. Успокойся, выспись и забей. Я тебе клянусь, что не имею никаких видов на Орлова. Вообще никаких. Если ваша свадьба сорвется, то, поверь, не из-за меня.
Маргарита встала на ноги, а потом, даже не оглянувшись на сидящую женщину, открыла дверь и вошла в дом. Пусть все идут к черту, ей сейчас не до правил приличия. Своих бед хватает.
Девушка бросила сумочку, которая висела на плече, и, разувшись, направилась к кухне. Хотелось чая и, желательно, валерьянки. Таких новостей, что она получила сегодня, ни одни нервы не выдержат.
Однако, не успела девушка накапать себе настойки в маленький стаканчик, чтоб успокоиться и лечь спать, как в дверь настойчиво постучали. «Если это Наташка, придушу, дуру», — мелькнула мысль в ее крайне уставшем сознании.
Нет, это была не Наташка, хотя, если бы Марго могла выбирать, то все же предпочла бывшую подругу. На пороге стоял хмурый Ник.
— Ясно. Поспать мне сегодня никто не даст, — бросила Барби в пустоту, ни к кому конкретно не обращаясь, а затем направилась обратно в дом, дверь тем не менее, оставив открытой, что, вроде бы как, служило приглашением.
Никитин тут же двинулся за ней.
— Маргарита…
— Что?! Что Маргарита?! — сорвалась на него девушка, резко обернувшись, — насколько же вы все меня достали! Как ты мог позволить матери все эти годы скрывать правду? Как?! Ты понимаешь, что вы лишили Ваську отца, а папу — сына! Он умер, получается, даже не имея ни малейшего понятия о том, что у него есть еще один ребенок. И потом… Тогда, в школе, ты уже все знал… А я еще так вела себя… Блин. Уйди, а? Не могу сейчас.
Однако Ник просьбу Барби, будто не слышал. Стоял рядом и просто смотрел на нее, как тогда, после дискотеки, во время громких обвинений директриссы, почти целиком процитировавшей парню уголовный кодекс. Маргарите сразу стало трудно дышать. Воздуха прямо не хватало катострафически, а потому, пришлось приоктрыть рот, к которому моментально опустились глаза Никитина. Марго чуть не взвыла от досады на собственный организм. Ну, вот вообще сейчас ни к чему это обволакивающее, магнетическое воздействие Ника, его притягательная внутренняя сила, ровно, как и странное желание самой блондинки, которое вызывает красивый сероглазый мужчина, стоящий напротив. Однако в данный момент девушка понимала, если Алексей захочет, то она не сможет противостоять ни его, ни своим желаниям.
Никитин будто услышал мысли Маргариты и неожиданно сделал шаг в её сторону.
Тринадцатая глава.
Марго смотрела на замершего перед ней красивого темноволосого мужчину, испытывая смутное и бестолковое, в своей абсурдности, желание бежать на край света. Она сама не понимала этого иррационального страха, но точно знала, если Никитин сделает хоть что-то, даже самую малость, например, просто дотронется до её напряжённого, как натянутая струна, тела, которое замерло в ожидании неизвестного, щекочущего нервы мужского решения, то все барьеры, так тщательно выстроенные на протяжении последних дней, рухнут к чертовой матери, а это повлечёт за собой огромный ворох проблем, которых без того целая куча.
— Ты была эгоистичной избалованной стервой. Почему сейчас тебя удивляет отсутствие откровенности в тот момент между нами?
Ник говорил тихим низким голосом, от которого все её нутро вздрагивало и трепетало, сколь нелепо это не звучало бы. Она сама себя чувствовала героиней любовного романа, над которыми ранее откровенно и ехидно посмеивалась. Особенно, едва какая-нибудь коллега, пуская от восторга слюни себе на грудь, рассказывала о новой, только изданной истории великой любви или маниакальной страсти. Но вот в данный конкретный момент в голову девушке лезли все эти шаблонные и пафосные выражения, наподобие "вздымающейся груди" и "подкашивающихся ног". Однако грудь её на самом деле вздымалась, потому что дыхание стало более учащенным, а ноги на самом деле подкашивались, так как бушующие в организме эмоции вызывали головокружение и слабость. Изрядно хотелось плюнуть на все, а затем красиво упасть в крепкие мужские объятия.
— И потом, это не моя тайна. Ты должна понимать. Только мать решала, стоит ли сообщать мэру о наличии неожиданного, прямо скажем, сына. А её возможность того, что правда выйдет наружу, сильно пугала. Она боялась, думала, будто ради твоего спокойствия он просто выкинет нас из города. И куда бы в таком случае мы пошли? Никому и даром не нужны одинокие спивающиеся бабы.
— Отец никогда бы так не поступил, — Марго даже головой покачала, не желая допускать подобную мысль. — Потому что ребенок совершенно не виноват. Уверена, он, может и скрыл бы Ваську от меня, зная, что в тот момент я его не приняла бы, но поддерживал мать и помогал бы сыну, это точно. К тому же, я вообще потом уехала практически за тридевять земель. Так что не надо валить с больной головы на здоровую. Признай, это была ваша собственная дурь и блажь, вообще мне лично не понятная. Какая-то игра в Штирлица, ей-богу.
— Знаешь, возникает такое ощущение, что кое у кого очень короткая память. Ты забыла, каким образом проходило наше с тобой общение и в чем оно заключалось? Вообще забыла? Напрочь? Какое мнение должно было сложиться у меня о твоем отце, если дочурка вела себя, как редкостная сволочь.
Никитин явно начинал злиться, но Марго чувствовала, как «закипает» сама. Что за необходимость снова поднимать эту заезженную тему?
— Я была молодая и глупая!
— Отличное оправдание. То есть, по — твоему, можно делать что угодно, а потом развести руками и сказать, блин, ну, я просто была «молодая и глупая»? Серьезно? Ты фактически повесила на меня обвинение в попытке изнасилования. Врубаешься? Ну, так, хоть на минуточку. Тебе не приходило никогда в голову, что будь директриса более принципиальным человеком, я мог попасть по малолетке в тюрьму! Ни за что! Не совершив преступления. Просто из-за твоего желания доказать мне свое превосходство, поставить на место наглеца, который не падал перед тобой ниц! А потом та история с фотографиями матери! На самом деле считаешь, что упоминания твоих умственных возможностей и возраста достаточно? Подлость, которую ты устроила, она вполне себе была взрослой!
— Черт! Ну, прости меня! Прости! Что ещё сказать?! Мне очень жаль, что я была такой! Но этого уже не изменить! Прошлое не перепишешь! Что теперь, казнить меня до конца жизни?! Прости!
Маргарита выкрикнула все эти горькие, выжигающие ей душу слова Нику в лицо, злясь на саму себя из-за того, что голос звенит от готовых выплеснуться на свободу слез. Ей ужасно не хотелось плакать перед Алексеем. Это выглядело бы как-то фальшиво, что ли. Будто она хочет обнулить свои прежние поступки обычным женским способом, вызвав, к тому же жалость и сочувствие. А вот этого, как раз, со стороны Алексея, она не желала точно. Более того, такие эмоции стали бы её унижением.
