Вне рамок приличия: Друг моего сына (СИ) - Ермакова Александра Сергеевна "ermas" (читаем книги .TXT) 📗
— А первая?
Громов опять помолчал:
— Валерия. У неё были проблемы со стрессоустойчивостью. Актриса. Фотомодель. И как творческий человек, она была подвластная эмоциональным качелям. Постоянные приступы агрессии, депрессии. Я не всесильный, хоть и пытался помогать в её карьере, но, увы, ролей ей давали всё меньше, приглашали на кастинги реже. Она зачастила к пластическому хирургу и психиатру. Это всё её удручало. Она начала злоупотреблять алкоголем, наркотическими средства. И чего следовало ожидать, у неё случился передоз. Очередной! И в последний раз я не успел её откачать… — на печальной ноте завершил рассказ Громов.
Мне стало дико жаль Германа. Он говорил искренне, и, судя, по заминкам, тяжким вздохам, до сих пор нёс это бремя в душе.
— А мать Руслана?.. — запнулась под прицелом глаз Громова. — Я думала, она тоже была вашей женой…
— Нет, я не женился на Сагдие, — это признание прозвучало с явной неохотой. — И сына долгое время не признавал, чтобы ты знала и этого.
— Почему?
— Сагдия мне изменяла… Когда я это узнал, не смог смириться, простить. Выбросить на улицу не решился, поэтому отправил её жить отдельно. В подаренную квартиру. Чуть позже узнал о беременности, а уже после рождения Руслана о… болезни Сагдии.
— Мне очень жаль, — шепнула, почему-то ощутив себя гадко. Не любила грязное бельё других, и сейчас влезла по самое…
— Да, это я сейчас спокойно об этом говорю, а тогда… Я был оскорблён, не мог себя пересилить и принять, это Сагдия беременна от меня. Мы почти не виделись с тех пор, но как бы то ни было, я содержал… и её, и сына… Позже, когда она умерла, я продолжил перечислять суммы и её родителям, ведь они взяли Руслана под опеку…
— И когда ты понял, что он твой?
— Я этого не понял, — признался Громов. — Ты же видела его… Мы мало похожи. Он высок… в отца Сагдии, смугл — по её линии, только светлые глаза… достались от моей матери. От меня… разве что непримиримость и упрямость характера.
— Тогда, что толкнуло?
— Я уже не молод, — пожевал слова Герман. — Наследников кроме него нет. Ахметдиновы стары и уже откровенно тяготили Руслана. Он молодой, гулянки, пьянки, девчонки… вечные приводы в полицию. Сначала просто к себе забрал, посмотреть уживёмся или нет, а когда конфликты стали непримиримыми, дело решил тест ДНК.
— А если бы он показал, что Руслан не твой?
— Не знаю, — холодно отозвался Громов.
— Мне кажется, вы себя недооцениваете, — не то чтобы желала его обелить в своих глазах или приободрить, но показалось, что Громов напрашивался на эту реплику. — Принять ребёнка, помня, что его мать сделала вам больно и предала доверие…
— Я не щедр на любовь к тому, кому на меня плевать. Тем более к чужим, — отрезал Герман.
— Опять наговариваете, — мягко пожурила. — Ко мне вы великодушны. Принимаете участие в развитие нашей клиники…
— Не заблуждайтесь на мой счёт, — Громов удерживал на мне тяжёлый взгляд. — Я всего лишь иду за тем, чего желаю, а для этого готов на многое.
Слушала его с замиранием сердца. Меня пронзало от этой суровой откровенности, и подкупала такая прямолинейная честность. Гремучая, опасная смесь для хищника положившего на меня глаз.
— Такие чувства, какие испытываю к вам, у меня редко вспыхивают. Обычно я долго присматриваюсь.
— А Руслан вас быстро принял?
— Нет. Он до сих пор меня ненавидит! При удачном случае напоминает об этом, даже если метод будет аморальный и переходящий все рамки порядочности.
У меня в душе всё похолодело. Война между сыном и отцом… Так вот о чём говорил Рус!
— Как же вы?.. — запнулась не находя более точного слова.
— У нас с Русланом много претензий друг к другу. Поэтому и предпочитаем жить раздельно. И дела вести раздельно. Он не вмешивается в мой бизнес, я в его дела, но купил ему клуб, в котором Руслан играл на тот момент. Пусть будет и хобби и работа…
— Мило, — брякнула, в какой-то мере понимая Германа. — Но до сих пор непримиримы?
— Надеюсь, он повзрослеет быстрее, чем я умру, — кивнул Громов.
Почему-то грустно стало за них обоих. Всё сын и отец, и как поняла, в их семье больше никого не осталось. Тяжко… когда даже самый родной человек тебе хуже врага. Я бы умерла, если бы Жека от меня отвернулся.
И вот так, слово за слово, мы с Громовым узнавали разные нюансы из наших жизней. Он открывался мне всё сильнее, и не только как умный, деловой мужчина, но как мужчина, отец, муж… Не всегда понятный и приятный, зато откровенный и честный.
А прощаясь, он поцеловал меня глубже и властней, чем пред этим. И мне не было противно. Только… я мечтала, молила, чтобы то самое пресловутое «бах» как с Русланом случилось.
Но его всё не было!
— Не забыла, что обещала третье свидание? — отстранился от меня Громов.
— Нет, — помяла связку ключей у двери в подъезд.
— Тогда, отказа не принимаю. Встреча будет… на все выходные…
— Герман, — попыталась притормозить, но Громов в свойственной ему манере заверил:
— Это нужно! Хочу быть открытым для тебя. И тебя хочу узнать лучше.
— Для этого необязательно ехать с ночёвкой.
— Это без претензий на твоё тело, Лиза. Клянусь не применять силу, не трону, пока сама не предложишь. С меня — максимум правды и откровений. Я твой… субботу-воскресенье. И чтобы не думала, мы не одни будем.
— Правда? — нахмурилась, но не потому что расстроилась из-за этого, а потому что просила избегать больших компаний.
— Возьми с собой сына. С ним тоже хочу познакомиться ближе.
Я даже рассеялась:
— Вряд ли… у него режим, тренировки…
— Лиз, наши семьи смогут провести короткий уикенд и не убить друг друга. Тем более нам есть о чём поговорить.
— Не обещаю за Жеку, но я прогуляюсь… — сдалась под мягким напором Громова.
— Поедем за город. Нас будет немного. Ты с сыном. Я, сын с невестой и его родители.
Вообще подурнело.
— Герман, большие компании… — напомнила было.
— Это для бизнеса важно. Твоего, — подмигнул Громов. — У отца Марины большие связи, и что для клиники полезней, живые деньги.
— Живые?
— Пациенты… возможные, если его компания перезаключит контракт на обследования с вами.
— А что за компания?
— Частная авиакомпания.
Я чуть не присвистнула. Деньги там крутились. Ох, и жук, Громов. Знал, чем зацепить, как привлечь, удержать… «непродажную» меня.
— Заманчиво, — согласилась, уже в красках представляя, как будет по этому поводу оргазмировать Марго. И радоваться за дело, и за меня с Германом. Уж больно она на него рассчитывала во всех сферах.
И теперь, как бы это дико не звучало, я тоже начинала к нему проникаться симпатией.
Наверное, к лучшему, что Громов настырный и навязчивый — только упрямством можно было удержать моё внимание, умом закрепить интерес, а не окончательно выбесить.
Глава 14
РУСЛАН
Продержался на расстоянии от Лизы почти неделю, но с каждым днём всё больше зверея. Никогда бы не подумал, но на своей шкуре испытал нездоровую ломку. Мне так хотелось её увидеть, услышать, хотя бы мельком…
С чего вдруг?
Тут даже не было речи о привыкании. И о любви ни слова… Я Лизу и знать-то не знаю. Мы не общались толком, и всё равно чувствовал, что угодил в телесное и психологическое рабство.
Все мысли сводились к матери Жеки.
А мысли влекли за собой массу красочных картинок напрямую влияющих на нижнюю плоть.
Так что да — я в полной, безоговорочной… заднице!
И подыхал потому: мозг кипел, член стоял, и я всё больше загонял себя в ловушку зависимости. С некоторых пор даже секс не был спасением, а наоборот, продлением конвульсий — больше не доставлял такого удовольствия, как раньше. Пресно, спокойно, как по шаблону и чистой механике. А мне требовался взрыв, потеря рассудка и опустошение, но их мне давала только близость с Лизой.
