Ненавижу тебя любить (СИ) - Веммер Анна (лучшие книги читать онлайн бесплатно без регистрации .txt) 📗
Ноги болят просто адски. Будь моя воля, я бы сняла балетки и ходила босиком, но за такое менеджер убьет и выставит на улицу без зарплаты. Поэтому я, стиснув зубы, терплю. И день сегодня, как назло, людный: все-таки пятница.
Диана — девчонка, которая подхватит мою смену, приходит на десять минут позже, чем договаривались. Мне хочется на нее рыкнуть, но я сдерживаюсь. Если она откажется, я не попаду к Маше, и тогда всему, что я так долго строила, придет конец.
Отдаю сменщице половину чаевых, заработанных за сегодня, и поднимаюсь. Я думала, что если минут десять посижу, то ноги пройдут, но, едва поднимаюсь, тут же охаю от боли и чуть не падаю. Если расходиться, не стоять на месте, то боль терпимая, но стоит дать ногам хоть минутную передышку, мне начинает казаться, что я хожу по куче раскаленных лезвий.
Если бы у меня был в запасе хотя бы час, я бы съездила домой переодеться, но приходится нестись на всех парах к садику, чтобы не опоздать за Машкой. Проклятая теплая осень! Я и не подумала взять запасную пару туфель, я вообще не ожидала, что новые балетки будут так жать и натирать.
От обиды и жалости к себе хочется разреветься прямо в метро, но кто виноват в том, что я понятия не имела, как разнашивают дешевую обувь? В прошлой жизни все было проще. Мне не приходилось таскать по двенадцать часов тарелки с едой, а туфельки покупались мягкие, кожаные и если вдруг натирали ногу, то вызывали только досаду.
Но все это меркнет в преддверии вечера с Машкой. Ради нее я готова терпеть любую боль, когда я выхожу из метро, то сердце бешено стучит в груди в ожидании встречи с моей девочкой. И только у ворот садика накрывает страхом.
Что устроил бывший после того, как я сбежала с Машкой? Что он говорил воспитательницам и девчонкам, как они отреагируют на меня?
Черт, сложнее всего не жить самостоятельно и не зарабатывать на кусок хлеба, а встречаться с людьми из прошлой жизни. Видеть в их глазах осторожный интерес, немой вопрос «как же ты умудрилась так накосячить». А иногда и торжество.
Захожу в садик и мысленно ругаюсь — администратор сегодня снова Рита и она при виде меня бледнеет.
— К-ксения Валентиновна… здравствуйте…
Я обещала себе быть сильной и уверенной.
— Здравствуй, Рита. Я за Машей, полдник уже закончился?
— Ксения Валентиновна… вы меня простите, но… я вам Машу не могу отдать.
— Почему же?
— Владимир Борисович… он так ругался и кричал, у нас чуть Людмилу Михайловну не уволили! И меня… мы думали, он полицию вызовет!
— Ну что за ерунда, разминулись во времени, он испугался, перенервничал, подумаешь. Я предупредила няню, няня забыла предупредить мужа, всех поставила на уши. Мы решили все вопросы.
— Вы в разводе.
— Не в тюрьме же. Рита, я прав родительских не лишена.
— Ксения Валентиновна, — умоляющим голосом канючит девушка, — я не могу, простите меня!
— Хорошо. Если я сейчас Владимиру позвоню, и он вам лично подтвердит, что Машу можно мне выдать, вы перестанете дрожать и позовете ребенка?
— Д-да…
Делать нечего, я набираю номер бывшего и с замиранием сердца слушаю длинные гудки. Правда в том, что я даже не уверена, что он передумает. И если услышу в трубке «знаешь, я решил, что сегодня не получится», то сгорю со стыда.
— Черное, — слышу на том конце провода без всяких «привет» и «как дела».
— Что?
— Если ты спрашиваешь, что надеть на встречу со мной ночью, то ответ — черное.
— Размечтался, будет синее.
— Ты позвонила сказать, что уже выпустила коготки? Потерпи четыре часика, если будешь хорошей девочкой, я трахну тебя еще в машине.
— А если буду плохой — то по голове?
— Серьезно, что тебе нужно?
— Мне не отдают Машу, ты всех тут запугал до полусмерти. Я сейчас дам трубку Рите — подтверди, пожалуйста, что я имею право забрать дочь из сада, и ты не открутишь ей за это голову. Только не озвучивай ей свои планы на вечер, а не то она позвонит в опеку.
Рита мучительно краснеет, хотя и слышит только половину диалога.
— У Маши вылезла аллергия на дыню, к слову. Не корми ее ей.
— Хорошо, а у аллерголога вы были?
— Были.
— И что сказал?
— Дыню — не жрать. Давай быстрее, у меня сейчас встреча.
Несколько секунд Рита сосредоточенно слушает, что ей там говорит Владимир, потом возвращает мне мобильник и вымученно улыбается.
— Простите меня, Ксения Валентиновна. Просто ваш муж… то есть, бывший муж, очень громко кричал.
Повезло тебе, Рита, ой как повезло. Кричал всего лишь…
У меня адски болят ноги и спина, от одной мысли о вечере в компании бывшего дрожат руки, а еще смертельно хочется спать, я почти не спала ночью, но ни за что я не променяю моменты с Машей на сон или отдых. Она радуется мне, хвастается нарисованной картинкой, безропотно дает мне себя одеть и постоянно спрашивает, куда мы пойдем. Под неодобрительным взглядом воспитательницы мы выходим из садика и садимся в машину — водитель уже ждет, готовый отвезти куда нужно. Сначала меня раздражало, что бывший выдал надсмотрщика. Но едва вспоминаю Царева — и раздражение тут же проходит. Неизвестно, что ему придет в голову. Только бы Машку все эти конкурентные игры не зацепили.
— Папа сказал, у тебя аллергия на дыню случилась.
— Да!
— А что за аллергия?
— Нина-а-аю. Няня дала дыню, а я вся чесалась. Папа повез меня к влачу-у-у… а он поставил укол!
— Бедная моя, больно было?
— Да! Но папа купил мне корзиночку с киви.
— Папа у нас заботливый.
А главное логичный. После аллергии на дыню купить ребенку корзинку с киви. Что может пойти не так? Как бы мне так извернуться и встретиться с этой няней… вряд ли Володя будет меня слушать на тему, куда и как отвести ребенка, а вот няня может и внять доводам разума. Особенно, если ее правильно обработать и подсказать, как преподнести информацию шефу.
— А когда ты вернешься домой? — спрашивает Машка.
— Понимаешь, солнышко, дело в том, что я теперь живу в другом месте. И буду приходить к тебе в гости.
— Ты редко приходишь, — хныкает Маша и дует губки.
В такие минуты я ненавижу бывшего всей душой и сама боюсь своих мыслей.
— Понимаешь, Машунь, я теперь работаю. И могу приходить в выходные, а выходных у меня мало.
— А почему?
— А ты вспомни, как пошла в садик в первый раз. Каринку свою любимую не знала, Людмилу Михайловну не знала, где игрушки лежат — тоже не знала. Со всеми знакомилась, по садику гуляла. Помнишь? Вот и я со всеми знакомлюсь, все узнаю. Времени нет совсем, когда прихожу домой — ты уже спишь. А ухожу рано-рано.
— А если я не буду спать, ты придешь?
— Нет, давай сделаем по-другому. Ты придумаешь, куда мы с тобой в следующий раз пойдем, а я угадаю. Только хорошо думай, ладно? До следующей пятницы крепко-крепко думай и никому не говори! Я приду и буду угадывать, ладно? Если угадаю, получу приз, а если не угадаю — ты получишь.
— Какой плиз?
— Пока не знаю. Давай придумаем вместе.
Это счастливые мгновения, но мне их мало. Я хочу, чтобы Машка была рядом. Лопотала что-то себе под нос, рассказывала мне о своих делах, о том, как она себя чувствует, с кем дружит, что новенького в садике, что интересного дома. Как они с отцом проводят время, любит ли она няню, что ела на завтрак, обед и полдник.
А ей интересно бегать по парку, валяться в сухих ярких листьях, кормить уток в пруду и качаться на качелях. Она — пятилетний ребенок, который соскучился по маме и хочет гулять. До разговоров за чашечкой чая на крохотной кухне хрущевки мы еще не доросли.
Но даже эти часы придают мне сил. Только потому что Машка бегает вокруг, я не реву от боли в ногах, хотя, кажется, балетки уже стали частью меня, во всяком случае, совершенно точно стерли ноги до кровавых мозолей.
Но я запоминаю мгновения наедине с дочерью. Смотрю, как она радуется парку и уткам, как радостно смеется, а потом, иссякнув, сидит у меня на коленках и жует гонконгскую вафлю, купленную прямо в парке. Дочь прижимается ко мне, как котенок к теплому боку мамы-кошки, сопит в ухо и сладко зевает. Мне хочется прижать ее к себе и разреветься, потому что я так безумно скучаю! Хочу укладывать ее спать, кормить завтраком, гулять с ней во дворе дома, вместе вымаливать щенка у Володи, сидеть в первом ряду на ее утренниках и умиляться застенчивой снежинке.
