Почти понарошку (СИ) - Светлая et Jk (читать книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .txt) 📗
- Юлька начала верить в сказки? Что-то новенькое.
- Ваше расставание благотворно повлияло на ее характер. В курилке анекдоты травит.
- Смотрю, ты в курсе всех ее трансформаций, - проворчал Герман.
- Тебе ревновать не положено, - рассмеялся Эгембердиев. – Начал бы курить, тоже был бы в курсе. Но ты, мать твою, весь положительный.
- Не твое дело, что мне положено.
- Не мое, - согласился Руслан. – А вообще, я по другому поводу. Ты на корпоратив-то идешь?
- Какой еще… Ох, ё! Я и забыл совсем.
- Что неудивительно с твоей бурной личной жизнью. Кстати, жену приводи. Великий и ужасный дал команду с семьями.
- И кого приведешь ты? – хохотнул Гера.
- Себя.
- Скромно, однако. Из чего выбирать-то будешь, если все семьями?
- Нас, стойких и убежденных обоих полов, сколько-нибудь наберется, сам знаешь.
Намек на Юльку был более чем жирным.
- Ну-ну! – криво усмехнулся Герман.
- Ну, с Днем медработника, короче, - хмыкнул Руслан, лихо козырнул и, уже выходя, обернулся на пороге и выдал: - На твою жену, кстати, тоже ставки делают. Сколько проживешь с ней. Ввиду твоей положительности я поставил на полвека. Не подкачай.
- Да иди ты! – полетело Эгембердиеву вслед.
- Уже ушел! До вечера, Гера!
- Даша! – влетел Герман в квартиру. – Даааш, дело есть! – он сунулся на кухню. – Важное, - заглянул в комнату. – Очень.
«Черт!» - буркнул он, вытаскивая телефон. Впрочем, телефон не понадобился. Даша высунулась с балкона и недоуменно похлопала длинными ресницами.
Герман спрятал телефон обратно в карман и тут же сообщил:
- У нас сегодня корпоратив. Велено быть с семьями.
- По поводу чего корпоратив? – поинтересовался член «семьи».
- День медика, - обреченно ответил Герман.
Даша просияла улыбкой.
- Поздравляю! Прости, я никогда не помню про все эти профессиональные праздники. Я вообще даты не запоминаю.
- Я и сам их не помню. Но у нас есть один из тех, кто помнит каждый повод, - усмехнулся Липкович. – В общем… Даш, надо.
- Надо?
- Очень.
Она задумалась. Закрыла балконную дверь. Прошла в комнату и выдала сакраментальное:
- Часть плана?
- Можно и так сказать.
- Ясно.
Объяснять ему, что по договоренности она должна просто у него жить, Даша не стала. Какой в том прок, если ему, и правда, очень надо? Задавать другие сопутствующие вопросы – тоже. Какая разница, например, будет ли там его Юля? Или ей просто донесут, что он с женой явился? Станут ли шептаться за спинами и сравнивать ее с его бывшей? Или в коллективе не особо в курсе личной жизни отдельных сотрудников? Все это было не так уж важно на фоне того, что она и сама догадывалась, что отсиживанием у него дома не обойдется. И рано или поздно встанет вопрос о том, чтобы показать ее его обществу. Потому Даша, вместо того, чтобы сыпать глупыми расспросами, поинтересовалась:
- В котором часу мне надо быть готовой?
- В шесть – начало седьмого. Пока доберемся… Я не сбил никакие планы?
- Что ты! Конечно, сбил! Наполеоновские. Приготовить ужин, поболтать с Таськой, лечь спать в десять.
- Ну прости, - рассмеялся Герман.
- Да ладно, сочтемся, - пожала она плечами. – Тогда я пошла собираться.
Пропустив мимо ушей его «угу», Даша помчалась в комнату, которая считалась теперь ее территорией. Вернее, так постановил Герман. В ответ на ее возражения «это ваша квартира и ваша кровать!» он разок основательно рявкнул, что хватит ему выкать, и отвоевал свое право спать на диване окончательно и бесповоротно.
Теперь спальня Германа Липковича приобрела неуловимый девичий оттенок – в том, как на тумбочке лежали расческа, косметичка и крем для рук. На стуле устроилась сумочка. Кровать была идеально заправлена, и на подушке примостился плюшевый кот, привезенный в прошлые выходные из Козельца вместе с учебниками и конспектами. И легкий цветочный запах духов, непривычный этой комнате. Юлькины были горьковатые, сложные, наверное, даже слишком взрослые для ее возраста. Это было необычно и странно для того, кто три года прожил с одной женщиной и не собирался этого менять.
В один из вечеров Даша, перестилавшая постельное белье, обнаружила между матрацем и спинкой кровати провалившуюся в щель фотокарточку. На ней Герман был запечатлен с улыбчивой светловолосой девушкой, при одном взгляде на которую становилось очевидно, что это птица совсем другого полета, чем Даша Чугай из Козельца. Девушка дергала его за щеку, а он ржал, чуть прищурив глаза и демонстрируя ряды ровных зубов. У них с Витей никогда не было таких фотографий. Никогда.
Даша тогда надолго зависла над снимком, размышляя о жизненном непостоянстве, но почему-то именно этих отношений ей стало жаль. Или Германа. Он был очень счастливым на фото. И она понимала, почему он хочет все вернуть – ради таких мгновений.
Наверное, тот день и определил ее нынешнее состояние и решительную готовность идти туда, куда она не хочет идти.
Задача выбрать платье сегодня представлялась Даше более сложной, чем в день собственной свадьбы. Наверное, потому что сейчас, в отличие от того сумасшедшего времени, она была во вменяемом состоянии. Впрочем, на росписи они были только вдвоем, и ей было все равно, что на ней надето, если это не свадебное платье, и если жених – не Витя, а посторонний мужчина. Теперь же она отдавала себе отчет в том, что на этом корпоративе, который где-то в глубине души навевал на нее ужас, в чем она ни за что не призналась бы, будут не просто коллеги и друзья Германа Липковича. Там почти наверняка будет Юлия. И их точно станут сравнивать. Даша не обольщалась, понимая, что сравнение вряд ли может быть в ее пользу. Но хотя бы попытаться она была обязана.
Ворох платьев полетел из шкафа на кровать. Даша отчаянно перебирала вещи, в поисках чего-нибудь… да хоть чего-нибудь! Ее гардероб никогда не отличался большим разнообразием, но платья и юбки она часто предпочитала джинсам. Потому надежды питала.
В сущности, надежды оправдались, когда среди тряпок было найдено почти невесомое бледно-голубое коктейльное платье на тонких бретельках, которое отец строго охарактеризовал словом «ночнушка». Его она надевала единственный раз на выпускной в техникуме после длинной лекции родителей на тему того, что так одеваться неприлично. Даша кивала и радовалась про себя, что хватило ума прятать его до самого последнего дня.
