Я тебя не хочу (СИ) - Эрос Эви (книга бесплатный формат txt) 📗
Я поморщилась.
— Саш, ну ты же чай уже попил…
— Ну и что? Я чуть погодя, через полчасика. Как раз чай прольётся дальше и можно будет лить сверху пиво.
— Извращенец…
— Какой уж есть. Но ты же меня всё равно любишь, да?
— Угу, — я хмыкнула. — Обожаю.
Пива я всё же выпила — не удержалась. Сложно удержаться, когда по телевизору идёт твой любимый фильм — «Служебный роман» Рязанова — а Сашка размахивает рядом коробкой с чипсами и в воздухе вкусно пахнет тёмным пивом. Хорошим пивом, настоящим, дорогим.
И я, улыбаясь и похрустывая чипсами, вспомнила, как давно-давно, курсе на втором, Лебедев объяснял мне:
— Знаешь, как отличать хорошее пиво от плохого? У правильного пива пена большая, плотная, высокая, и когда отпиваешь — на бокале остаются чёрточки. Сколько глотков — столько и чёрточек.
Я тогда покосилась на свой бокал, где не было ни одной чёрточки, и Сашка глубокомысленно фыркнул.
— Разбодяженное. Тут не только чёрточек, тут и пены не было.
Да-а-а… Дела давно минувших дней, преданья старины глубокой.
— Ты чего улыбаешься, Стась? — нынешний Лебедев смотрел на меня с интересом. Зажевал чипсину. — Мда, химия… Но вкусно.
— Вспомнила, как ты меня учил отличать хорошее пиво от плохого.
Сашка рассмеялся.
— Да, это было забавно. Ты так серьёзно меня слушала… Знаешь, Стась… я никогда не говорил тебе… но мне это страшно льстило.
— Что? — удивилась я.
— Льстило. Нет, точно пиво в голову ударило, раз я решил об этом сказать. Ты, такая умница, отличница, красавица…
— Угу, спортсменка и комсомолка…
— Вот-вот. И дружила со мной.
— И что тут такого? — я подняла брови. — Ты хочешь сказать, что ты не красавец?
Сашка поперхнулся пивом.
— Кр-р-р… ну, может быть. Тебе виднее.
— Вот-вот, — передразнила его я. — Ты очень красивый, гораздо красивее меня. И умный, ты всегда соображал отлично. И закончил институт с красным дипломом, как и я!
— Если бы не ты, Стась, я бы никакого красного диплома не получил.
— Не прибедняйся. Ты, конечно, ленивец, но не до такой степени. И не идиот. И вообще, — я фыркнула, — ты специально, что ли? Хочешь, чтобы я тебя хвалила?
Лебедев посмотрел на меня с пьяной укоризной во взгляде.
— Это я тебя хвалю, дурочка. Льстила мне твоя дружба! И сейчас льстит. Что ты меня, дурака, равным себе считаешь.
— Ты меня сам только что дурочкой назвал, — не менее пьяно заявила я. — Так что… зараза к заразе не пристаёт! Ой, нет, не то…
И пока Сашка ржал, я тщетно пыталась собрать мозги в кучу и вспомнить, что хотела сказать.
— Яблочко от яблони недалеко падает? Нет, не то… А, во! Скажи мне, кто твой друг! Точно!
— Гыгыгы, — продолжал ржать Лебедев, даже похрюкивая, и я, посмотрев на него внимательно-внимательно, заключила:
— Всё! Больше не пей.
— Чего это? — он так удивился, что даже ржать перестал. — Мы только по две бутылки с тобой выпили. У меня лимит — пять!
— У нас столько нету.
— Да? — Лебедев, кажется, огорчился. — Чёрт. А я надеялся довести тебя до кондиции…
— Чего-о-о?
Сашка хмурился, явно пытаясь собрать разбегающиеся, словно тараканы, мысли.
— Ты мне как-то сказала, что если много выпить, то щекотки не чувствуешь.
— Да?!
Интересно, когда я могла это сказать?!
— Точнее, чувствуешь, но не щекотно.
— Да?!
— И я хотел проверить, — Сашка отставил в сторону свою бутылку, отодвинул пачку с чипсами подальше на край стола и пересел ко мне вплотную, — сколько тебе нужно выпить, чтобы ты перестала чувствовать щекотку!
— Точно больше… А-а-а-а-а-а-а!!!! Прекрати-и-и-и!!!!
Больше я ничего не смогла сказать. Только выла, пищала, захлёбывалась, заикалась… ну, и что там ещё обычно делают люди, когда их щекочут? Как с меня в это время очки не свалились, даже не представляю…
И неизвестно, чем бы дело кончилось, если бы я, как-то особенно резко не попытавшись убежать от Лебедева, не развернулась неудачно, почувствовав дикую боль в плече.
— Ы-ы-ы-ы! — прорыдала я, падая лицом в диван.
— Стась?.. Стась, ты чего?..
Блин, больно-то как!!!
— Сашка! Гад! — заныла я. — Вечно ты надо мной издеваешься!
— Стасенька… — Лебедев попытался меня обнять, но я дёрнулась и зашипела — в правом плече мышцу будто выкручивало.
— Не трогай! Мышцу потянула… Чёрт бы тебя подрал с этими щекотушками!!!
— Так. — Сашка встал с дивана. — Лежи. Я сейчас принесу мазь хорошую, у меня есть. Разотру тебя. Не двигайся только.
Да я даже если бы захотела — не смогла бы двинуться…
Лебедев прибежал минуты через две, когда я уже почти остыла и перестала на него злиться. Правда, от боли в плече меня это не спасло.
— Стась, тебя надо чуть приподнять, в такой позе мазать неудобно. Сейчас я диванную подушку положу, помогу тебе привстать, ляжешь на неё. А! И надо блузку снять.
Разоблачаться мне не хотелось, но ещё меньше мне хотелось ругаться с Сашкой. Поэтому я молча села — не без помощи Лебедева, конечно — расстегнула блузку, сняла её и попыталась положить на спинку дивана, но скривилась, вновь ощутив боль в плече.
— Дай. — Сашка отобрал у меня блузку, кинул куда-то за спину. — Теперь ложись.
Я послушно опустилась на подушку, стараясь не думать о том, как выгляжу со стороны. Бюстгальтер на мне сегодня был бежевый, кружевной, очень красивый. Интересно, Лебедеву нравится такое бельё?
Он словно услышал мои мысли.
— Потрясающий бюстик, Стась. Но его надо расстегнуть и спустить лямки. Иначе заляпаю.
Я и отреагировать не успела — Сашка сам всё быстренько расстегнул и спустил. А когда я дёрнулась, легко нажал рукой на спину.
— Лежи, лежи. Я ещё даже не начал. Сейчас разотру и легче станет.
— Ну конечно, — пробурчала я.
— Станет-станет. Очень хорошая мазь, мне выписывали, когда я год назад поясницу потянул. Разогнуться не мог, как старый дед ходил.
Лебедев выдавил гадостно пахнущую мазь мне на плечо и начал растирать, да и не только растирать — в процессе он немного мял мне мышцы, и это было одновременно больно и приятно. Я даже начала постанывать…
— А-а-а… М-м-м… О-о-ох… А-а-ах… М-м-м…
Минуты через две таких стонов Сашка, не прекращая растирать мне спину, наклонился надо мной и прошептал на ухо:
— Ты так чувственно стонешь, Стась… Интересно, под мужчиной ты стонешь так же? Или иначе?
И так как Лебедев в этот момент особенно приятно сжал мне мышцу, я простонала:
— Са-а-аш…
— О-о-о, — усмехнулся он и потёрся носом о моё ухо. — Мне нравится, Стась. Давай ещё.
— Сашка-а-а… Переста-а-ань! — я хотела добавить в голос суровости, но всё равно получилось слишком чувственно.
— Ещё.
— Га-а-ад!
— И ещё…
— Са-а-аш… Прекрати-и-и! — попыталась прорычать я, но вышло жалобно и страстно.
На этот раз Лебедев промолчал. Он только хрипло и тяжело дышал мне в ухо, продолжая растирать мои плечи. Иногда, когда я особенно громко всхлипывала, легко целовал в висок.
Не знаю, сколько это продолжалось, но когда он наконец отстранился, я была похожа на мешок с костями.
— Надо было в твоей комнате тебя растирать, — пробормотал Сашка. — Стась, давай, вставай. Тебе надо переползти в свою кровать, укрыться хорошенько и спать до утра.
— Я не могу-у-у, — провыла я, не отрывая голову от подушки. — Оставь меня здесь… умирать.
— Нет уж, белочка. У меня на тебя большие планы… хм… по готовке ужинов и обедов. Сейчас помогу.
С помощью Лебедева я всё-таки села на диване. И уже когда села, вспомнила, что на мне ни блузки, ни бюстгальтера…
— Дай блузку, пожалуйста, — сказала я напряжённым голосом, избегая смотреть на возвышающегося надо мной Сашку.
— Зачем? И так хорошо.
— Саш!
— Серьёзно, Стась. Восхитительно просто. Тебе разве никто не говорил, что у тебя потрясающие сиськи?
— Саш! — я прикрылась ладонями и гневно посмотрела на друга.
И зря я это сделала. Я думала, взгляд Лебедева будет таким же ироничным, как голос, но… я ошиблась. Смотрел он на меня совсем иначе.
