Сожженые дотла (ЛП) - Харт Калли (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений .TXT) 📗

Я трахаю ее. Трахаю жестко. Я оцениваю ее реакцию и действия. Когда, как мне кажется, она наклоняется вперед, потому что удовольствие сменяется на боль, то прекращаю и хватаюсь двумя руками за ее бедра. Используя их как рычаг, толкаюсь в нее сильнее, чем прежде, и моя кровь несется стремительно по венам.

Я могу сказать точно, когда она хочет кончить. Тело дрожит, мышцы напрягаются. Я даже не пытаюсь сдержать проявление удовольствия. Мы кончаем одновременно, и ни один из нас не ведет себя тихо. Я неспешно вхожу и выхожу из ее тела, стараясь восстановить дыхание. Я, наверное, ненормальный, но получаю огромное и извращенное удовольствие, размазывая свою сперму по влажным складочкам ее киски и упругого колечка мышц задницы.

— Браво! Браво!

Слоан стремительно отскакивает прочь, словно кто-то выплеснул ведро холодной воды на нас. В холле, привалившись к стене, которая расположена напротив нашего алькова, стоит парень в рваной черной футболке и черных джинсах, хлопая и широко улыбаясь. Я не узнаю его. Он молодой, ему примерно около двадцати. И он точно один из МК «Оставляющие вдовами».

— Отличное представление, — говорит он, все еще хлопая. — Не думал, что веселье начнется еще до сегодняшнего вечера. Я определенно ошибался. — Слоан подбирает одежду, ругаясь себе под нос, и эта паника совершенно не такая забавная, когда кто-то застал ее в туалете за мастурбацией. Теперь это ужасно злит меня. Я поворачиваюсь и располагаю свое тело таким образом, чтобы стоя перед ней, закрывать весь обзор на нее.

— Обычно признаком вежливости считается объявление своего присутствия, мудак, — рычу я. Мне по*бать, что я голый. В пи**у то, что Хулио будет зол. Я сломаю челюсть этому пацану, если следующие слова, что вылетят из его рта, не будут извинениями.

К счастью для него, именно так он и говорит.

— Прости меня, бро. Мой косяк. — Он больше не смеется. Поднимает свои руки вверх, выглядя обеспокоенно насчет выражения моего лица. Он, вероятно, думает, что мне тоже стыдно. Но жизнь в тюрьме забирает у вас эту черту. Вашу скромность, вашу человечность — все. — Я не хотел так внезапно натолкнуться на вас, мужик, — продолжает паренек. — Но, черт возьми. Ты трахался в коридоре.

Мне кажется, что я все еще должен ему врезать. Мои кулаки уже сжимаются, когда Слоан хватает меня за руку.

— Все в порядке. Он совершенно прав.

Она выглядывает из-за моего тела, каким-то образом полностью одетая, но все еще немного растрепанная. Ее щеки красные, но она смотрит парню прямо в глаза. Его лицо бледнеет, когда он чуть лучше рассматривает ее.

— ЧЕРТ. МЕНЯ. ПОБЕРИ. Какого хре... — Его реакция мгновенна. Он выглядит так, словно увидел приведение.

— Мал, какого хрена ты... — Властный и раздраженный голос доносится позади нас, когда еще один член МК заворачивает за угол. Черные ботинки, черные джинсы, черная бандана на шее, и весть образ дополняется черной кожаной жилеткой и нашивкой ВП, что виднеется у него над нагрудным карманом. Парень останавливается, как вкопанный, когда видит меня, и теперь мое выражение лица походит на то, словно я увидел приведение. Потому что так оно и есть.

Кейд Престон.

Долбаный Кейд Престон.

Он открывает рот, пялясь на меня с абсолютным выражением шока на его лице.

— Зи? — И затем он хмурит лоб. — Какого хера ты голый?

Я не могу думать ни о чем другом, поэтому просто выплевываю первое, что приходит мне на ум:

— Ты?! Какого х*я, ты живой?

Глава 9.

4 года назад

Чино

— Это еда на вкус как дерьмо, мужик.

— Ммм. Ага, я бы сказал, что здесь высокий процент дерьма, мужик.

— Пошел задницу этот высокий процент, чувак. Эта еда вся состоит из дерьма. Вот эта коричневая консистенция — собачье дерьмо. А этот хлеб — лошадиное дерьмо. А этот пудинг — птичье дерьмо, чувак. Я заметил, как аварийная команда очищала крышу от этой херни.

Я «гоняю» коричневую жижу, едва похожую на мясо, по своей тарелке пластиковой вилкой, смотря на нее подозрительно. Марко наблюдает за моими действиями. Он издает насмешливый «ттсс» звук сквозь сжатые зубы.

— Зи, чувак, это самое ужасное дерьмо, которое только может быть. Собственный личный вид дерьма от Колоса. Он там, в кухне, накладывает длинные кучи целый день. Поэтому черные парни не едят мясной рулет, придурок.

Вот так проходит каждый день в тюрьме. Мы жалуемся на еду и затем едим ее, несмотря ни на что, потому что у нас просто нет выхода. Но день, когда подают мясной рулет, особенно дерьмовый. Колос, огромный русский парень, который был обвинен в убийстве своей жены и детей, теперь, оказывается, повар, и он наслаждается, сжигая всю еду, что отправляет из кухни. Его пересушенный мясной рулет — просто отстой.

Столовая гудит разговорами и резкими шутками между сокамерниками, каждый сидит отдельно — соответственно расовой принадлежности. Белые, черные, мексиканцы, итальянцы. Нет никакой разницы, являешься ли ты частью банды неонацистов, ганстеров, или ты продавец героина, мафиози за пределами тюрьмы, внутри стен таковой, твое наследие — это твоя вера. Система в основном базируется на ненависти. Черные ненавидят белых, итальянцы ненавидят мексиканцев и черных, мексиканцы ненавидят белых, белые ненавидят всех, так же самих белых, если вы разозлите их.

Брошенный на произвол судьбы в этом море ненависти, я сижу за столом с Марко, возможно, самым черным парнем из всех, кого я только знал, и Лероем, который оказывается мексиканцем. Рядом с Лероем стоит пустой стул, ожидающий появления нашего четвертого члена группы: Кейда. Кейд такой же белый, как и я, но никто из нас двоих не был достаточно «белым», чтобы присоединиться к Клу. Клу, возможно, самая огромная группа в тюрьме после черных, и им обычно не нравится, когда люди со светлой кожей смешивают свою расу с кем-то. (прим. пер.: Клу (она же Ку-клукс-клан) — ультраправая организация в США, отстаивавшая такие идеи, как превосходство белых, белый национализм. В тюрьме является группировкой, пропагандирующей те же идеи.)

Они называют нас четверых ООН — это название даже охранникам кажется смешным. Мы изгои. Едим вместе, срем вместе, моемся вместе, бегаем во дворе вместе. Единственное время, когда не прикрываем друг друга — в камерах, в то время мы наедине с тем парнем, с которым мотаем срок. В основном, никакое дерьмо не происходит, когда вы находитесь один на один.

— Где твой пацан? — спрашивает Лерой, отделяя кусочек еды боковой стороной своей пластиковой вилки. Вы становитесь профессионалами в этом, когда вам дают тупой пластиковый нож, чтобы отрезать кусок еды Колоса.

Марко жует с открытым ртом, вилка свободно свисает в его руке.

— Хер его знает, Хэдли видел его час назад с медсестрой.

— Его побили за то, что огрызался с охранником на обратном пути из карцера. Они, вероятно, вновь закинули его задницу туда, как, мне кажется, но им нужна эта камера для Бордо. Ненормальный ублюдок вновь себя порезал.

Обычно вы волнуетесь о том, как бы вас не порезал кто-то в тюрьме. Но только не Бордо.

— Это уже в третий раз, когда он делает это.

— Я знаю, чувак, — Лерой смеется. — Чувак думает, что его переведут отсюда, если администрация подумает, что его преследуют. Кто-то точно должен тогда сказать этому парню, чтобы он перестал резать себя перед камерами.

Марк взрывается смехом, показывая в дальний угол столовой.

— Оо. Подождите-ка. Я вижу нашего парня.

И действительно, Кейд идет между столами с подносом в руках. Он большой парень, почти такой же здоровый, как и я. Темноволосый и весь покрытый тату. Мы могли бы быть братьями, но мы таковыми не являемся. Его отправили отбывать наказание — год заключения — за преступление, о котором он не хочет говорить. Я спас его задницу от жестокого избиения, которое «любезно» было подготовлено Клу в первый день его заключения сюда, и с того самого дня мы друзья. Когда Кейд перекатывается с пяток на носок и ставит свой поднос на стол, Лерой показывает пальцем на уродливые швы, которые тянутся от виска Кейда до его челюсти.