Погребальная похоть - Блиденберг Саид (электронные книги без регистрации .txt) 📗
После изоляционной тишины номера загруженное транспортом садовое гудело, шумело и рычало несчетными тысячами двигателей. Непрерывность автомобильного потока зомбировала и ужасала. Казалось, можно было бы поставить стульчик, долго созерцать, и в один прекрасный момент рассеяться в выхлопных газах.
Солнце, ещё пока не спешившее на ту сторону, вовсю пекло. Парочка долго и безмолвно шла в тени, так как разговаривать было неудобно. Внезапно, он выдал:
«В толпе двуногих словно тень,
для ведьмы кара – ясный день,
и смерть седлает ей седло,
ПЫЩЬ ПЫЩЬ ПОПЯЧСА ОЛОЛО!11»
Процитировал с выражением Йусернаме неизвестного автора, должно быть, воена УПЧК – Светлана наградила до жути довольной, скалящейся улыбкой. Вдруг завидев продуктовый магазинчик, он живо смекнул, чего им в этой ситуации не хватает. Из полного холодильника с золотисто-зелёными отрядами войск хмельной свежести были изъяты две бутылки пива ESSA и чекушка финской водки, на кассе были приобретены непрозрачные целлофановые пакеты стратегического значения – публичное распитие, вроде бы, было запрещено законом, как и многая другая ерунда в этой стране. Стеклянные двери разъехались, чёрные фигуры вышли в городской шум.
— Знаете, Света, когда мы так покупаем в магазине спиртное, вообще любое бухло и курево – мы пополняем карман гнидам и мразям. В сущности, почти за всё необходимое мы платим именно сволочам.
— Да, я в курсе. И что... Тебе стыдно за это?
— Разумеется, тем немногим остаткам личности во мне, что ещё не померли – стыдно. Но если я, скотина такая, хочу пойла, то уж посмотрю сквозь пальцы и куплю. Но только у меня есть кое-что, что меня затем извинит.
Света только повернулась и удивленно посмотрела.
— Я обязательно поддержу и другую сторону – наpk0бизнес. Я считаю своим долгом, если уж несу доход одним ублюдкам, принести и другим. Хоть и таким же бандитам, но находящимся в более изощрённых условиях. Да и распространение той же травки – миссия несравненно более благородная. Учитывая, что с одной стороны в порок легально втянут персонал магазинов и обычные продавцы, которым всё равно, что ты покупаешь; а с другой живут-выживают самые разнообразные цепочки из дилеров, пушеров и просто фанатичных торчков. У вас нет знакомых, через которых можно достать?
— Есть... Но я никогда не обращалась по таким вопросам.
— Значит пришла пора, — добродушно промурлыкал он, — обратитесь, пожалуйста... Скажите, например, что у какой-нибудь вашей хорошей подруги случилось горе, ну там, парень умер или пёсик бросил; и она всему вашему большому и доброму сердцу осточертела уже своими слезами, и её можно утешить только целебным дымом. Типа, она уже раньше как-то пробовала, и ей понравилось, и это необходимо сейчас. Даже если мало и дорого, — вдохновлённо фантазировал он, разглядывая на ходу высотку МИДа, и вдруг остановился. — Ой, чтож я, совсем заболтался! Так заврался, что о пиве-то и забыл!
— И мне! — няша протянула костлявые пальчики из широченных рукавов, получила пакет с выглядывающим горлышком бутылочки и сорвала крышку. Чертовски вульгарное мгновение.
— За архитекторов того времени!
Предложил тост Юзернейм. Бутылки уверенно и громко звякнули, вялотекущая толпа вокруг была совершенно безразлична. Пристукнув крышечку на место, Света спустила веки, и эротично облизав губки, заговорила:
— Человек, который наверняка может помочь – сестра одной подруги, кстати, да. И ей, думаю, всё равно будет, кто и по какой причине нуждается. Она добрая, и уже давно плотно торчит. Но ничего не гарантирую. И связаться могу только с подругой, собственно, которая ей младшей приходится. Вот ей и придется вешать лапшу, если начнёт расспрашивать. И я думаю, как это проще провернуть...
— Чудесно! Будем верить, что всё получится. Только не рекомендую спрашивать об этом по телефону открытым текстом. Надо это обмозговать!
Через несколько мгновений, преодолев широкий подземный переход и подножие МИДа, парочка вышагивала по старому арбату. Эта улица была пройдена быстро, молча и только на половину дистанции в виду чрезмерного скопления двуногих. По его мнению, место было слишком испорчено современностью, но какую-то неубиваемо-ветхую прелесть старины всё-таки сохранило. Светочка регулярно гуляла здесь с детства, то есть с самой середины нулевых и много позже:
— Ммм, пожалуй, не соглашусь. Мне всегда уютно и лампово бывать здесь. Особенно по ночам, когда нет народа – самый шик.
Она предложила посмотреть другие маленькие исторические улочки, куда они и направились, свернув направо. Йусернаме проповедовал рекомендации олдскульного параноика-эстета:
— Поймите, Света, даже если вы никогда ни о чем таком по телефону ни с кем не говорили и не переписывались в интернете, это очень хороший знак – и это должно остаться так. Ибо зачем на себя, в прямом смысле, наговаривать? Все наши средства связи под колпаком. Лично мы, конечно, никому не нужны, и даже любой мелочный барыга, открыто торгующий по телефону, тоже – но только он, в случае чего, будет на карандаше. Да, кто-то не барыга, кто-то только один раз спросит что и почём, и всё успешно получит, и забудет. И пусть даже ничего ему за это не будет, даже если десять раз повторит. А кое-где всё чистыми фактами останется. А нам этого не надо. Нам повезло, индустрия в стране сейчас развита как никогда, и дураков просто несчетное количество – карандашей на всех не хватит. Но запомните – никогда нельзя быть совершенно уверенным в своей безопасности. Поэтому берегите и лелейте свою анонимность как только можно – её много не бывает! Благо, у нас есть работающие мозги, элементарная хитрость и все необходимые ресурсы.
Ненаглядная охотно слушала, он раскрывал ещё некоторые щепетильные аспекты, о коих мы здесь умолчим. Ему многое хотелось поведать и поделиться опытом, но нынешняя ситуация, всё-таки, была предельно проста. Посему, задвинув ящик с секретными материалами глубоко в архив памяти, посмотрев в голубое, с легким серым налётом смога небо, и на прекрасную свою спутницу – можно было забыться, закрыться, отпустить нить, ощутить себя благополучно потерянным в пространстве и времени счастливым волосатым мешком с костями, то есть зверьком. Волшебным зверьком, питающимся нектаром ESSA.
Пред взором нарисовалась очаровательная локация, характеризуемая как бульвар и посвященная Гоголю, чего Йус, впрочем, не собирался узнавать, принципиально бойкотируя адресные таблички как и любые другие баннеры. Благодаря этому, чувствовал он, всякое место воспринимается ещё более уникальным и каким-то магическим, штоле. И всё же, случайно, табличка оказалась в поле зрения на какие-то секунды.
Если бы ещё не знать, что эти вот кованые ограды были сюда однажды принесены и вкопаны чьими-то потными усилиями, как и проложенные трамвайные пути, фонарные столбы, скамейки и вообще построенные дома, и это служит одной пошлой цели, другое – третьей, и за всё это выдавались зарплаты, велась бюрократия, и так устроен весь этот их мирок... Было бы красивее, искреннее, статно!
Ему хотелось отпустить горячую Светину ладошку, отбежать, яростно швырнуть осушенную бутылку куда-нибудь на трамвайные пути и злой собакой взбеситься, прыгать, лаять на проносящиеся машины и всех людей вокруг! И растратив всю энергию, сесть на асфальт, сложить руки, прижавшись к сжатым коленям, уткнуться в них лбом и ничего не видеть. Но не хотелось ставить в неловкое положение или тем более огорчать эту ладошку, горячую девочку, спрятанную ото всех под мантией Богиню со всеми её чудесами под плотно прилегающим бельём.
Она стиснула его ладонь, и тут же он остановился, ухватил за талию, примагнитил её к себе, впечатавшись спиной в стену дома, и лизались они долго и без оглядки.
Пройдя по бульвару вниз к широкой улице, взору предстало одно известное религиозное заведение, на месте коего когда-то плескался общественный бассейн. Оно величаво, сияя драгметальными куполами, царило себе в обширном отдалении через дорогу. Парочка свернула с бульвара налево, на эту самую улицу волхонку. Здесь же, какбы напротив храма, расположилась ретро-бензоколонка со шлагбаумами на въезде, где сейчас заправлялись квадратные чёрные джипы с мигалками.
