Большой. Злой. Небритый (СИ) - Кистяева Марина (читать книги регистрация .TXT) 📗

— Да, — я тоже скрестила руки на груди, отзеркалив его позу. Если он знаком хотя бы мельком с языком НЛП, нам будет интересно общаться.

Как-нибудь потом.

Скорее всего, в другой жизни.

— А я вот так не считаю.

— Мы будем спорить?

— Однозначно — нет.

Уже лучше.

— Вы пришли не по адресу, мужчина. Абсолютно, — имя его меня не интересовало, хотя на пару секунд показалось, что я его где-то видела. Слишком фактурный, запоминающийся.

Холодный блеск в его голубых глазах мне не пришелся по душе.

Что-то не так.

— По адресу.

— Вам нужна не я.

— Ты.

— Да нет же…

— Ты — сестра-близнец Маргариты Михайловны Романовой. Надежда Романова. И я пришел именно к тебе.

Если бы мы находились в театре, вот на этой реплике занавес обязан был упасть.

Но жизнь — не театр, хотя со мной и поспорили бы почитатели одного гения.

— Я вас первый раз в жизни вижу, — мне надо было что-то сказать, а не стоять и бестолково хлопать ресницами. — Вы не можете прийти ко мне.

— Я уже здесь, — незнакомец скривил уголок губ, выказывая высшую степень пренебрежения ко мне и к моим умственным способностями.

— Послушайте меня в последний раз. Больше я говорить не буду. Уходите немедленно. Вы находитесь в чужой квартире. Я вызываю охрану. Мне глубоко безразлично, зачем я вам спонадобилась. Разговаривать с вами у меня нет никакого желания, и уже то, что вы знаете моё имя, меня конкретно напрягает. Поэтому уходите. Пока по-хорошему.

И почему я почти не удивилась, когда услышала категоричное:

— Нет.

Ну и к черту…

Что я должна? Распинаться перед ним? Он ворвался ко мне в квартиру, и мне надо от него избавиться.

Больше на него не глядя и не позволяя на меня давить одним своим присутствием, я развернулась и протянула руку к домофону, на котором располагалась и экстренная кнопка вызова охраны. Вот же ж! Мне о ней стоило вспомнить раньше. Но когда ты не хозяйка в помещении, иногда сложно сориентироваться.

Хорошо, что он не схватил меня за руку. Об этом я тоже подумала потом. Он просто накрыл домофон своей ручищей, преградив мне возможность вызвать подмогу.

— Надя, угомонись.

Вот так просто.

«Надя», без отчества. И «угомонись», точно мы, мать его ети, знакомы вечность, и он может проявлять ко мне фамильярность.

Иногда я бывала занудой и оправдывала фамилию, хотя наша семья никакого отношения к великой династии не имела.

Я смотрела на его широкую ладонь и думала: если я вцеплюсь в неё ноготками, основательно вцеплюсь, прямо до крови, царапая и раздирая кожу, я останусь в сознании, когда здоровяк поймет, что со мной на «ты» перешёл преждевременно?

Существовал и второй вариант. Чемодан с сумкой находились в спальне. Я по инерции довезла чемодан в ту комнату — удобнее разбирать вещи. Телефон положила на кровать.

Точно знала — спальня запирается на замок. Мне бы только в неё попасть… Если предположить, что у меня будет полминуты, прежде чем некоторые вышибут дверь, я успею набрать полицию. Я быстрая и шустрая.

Когда не сонная.

Но сейчас в моей крови играл адреналин. Он мне в помощь.

— Даже не думай. Поймаю.

От холодного, грозного тона меня бросило в холод.

Что не слово, то скрытая угроза.

Поймает он… А это уже попахивает физическим насилием.

Как бы я ни пыжилась, как бы ни ерепенилась, исход один — надо договариваться. Дать возможность сказать ему то, зачем он пришел, а потом послать далеко и подальше. Без обратного адресата.

Я посмотрела на незнакомца, вложив во взгляд всё недовольство и гнев, что зародились в моей душе.

Сама виновата. Нечего открывать дверь, кому не попадя.

— Что вам от меня надо?

— Чтобы ты меня выслушала и приняла правильное решение.

— Правильное, то есть выгодное вам.

— Совершенно верно.

Честно, не знала, что делать дальше. Нет, знала, но мои варианты дальнейшего времяпровождения точно не совпадали с тем, что надумал небритый гость.

Вздохнула.

— Я подумала, что вы пришли к сестре. Это её квартира.

— Да, подаренная любовником.

А вот это говорить ему точно не стоило.

Не важно, что я порой думала о поведении своей Ритульки, и как мы ссорились по этому поводу, тем не менее, я всегда готова была перегрызть горло любому, кто её задевал. Она, кстати, тоже.

Мы близнецы. В полном значении этого слова.

Сейчас, уже с возрастом — а нам по двадцать пять — наши чувства и эмоции в отношении друг друга немного притупились. Мы уже не так остро чувствуем боль, негодование, радость друг друга. Не носим одинаковые вещи. Не просим маму заплести обеим одну и ту же модель косички. И размер ноги у нас разный. Пожалуй, это единственное различие между нами. Да грудь. У меня побольше. Но кто нас не знает или видит редко, даже не заметит. Ещё с возрастом и из-за постоянной работы, требующей сосредоточенности, а так же любви к чтению, у меня стало портиться зрение. Хотя врачи выдвигали мысль, что зрение ухудшалось из-за травмы, полученной в детстве. Я неудачно упала. Мы весело проводили время на долгострое, исследовали позабытую всеми стройку, и я поскользнулась. Упала очень неудачно. Или, напротив, очень удачно. Голову тогда сильно повредила, но, опять же по словам врачей, я родилась в рубашке, потому что моя головушка приземлилась рядом с торчащей из фундамента арматурой. Несколько сантиметров, и меня бы уже не было. Рита жила со мной вместе в палате. Отказывалась уходить. Ругалась с врачами, даже бросалась на них, и одного укусила. Дети… Врачи пошли навстречу, оформили и её по больничному листу, выделив койку рядом со мной. Рита ухаживала наравне со взрослыми.

Она у меня молодец.

Мы всегда дружны. Всегда вместе.

Естественно, выросли, и у каждой из нас появились свои предпочтения. Не сразу, лет с шестнадцати. Я подалась в художники-иллюстраторы, Ритулька — в экономику. Закончила МГУ с красным дипломом. А то, что мужчины слетались на её жизненную энергию, оптимизм, красоту и умение преподнести себя в нужном образе… Кто же тут виноват? Рита никогда не была вертихвосткой. У неё на первом месте — карьера и успешный бизнес. То, что в число её поклонников входили только богатые и успешные люди, тут я ничего не могу сказать. Каждому своё. За счет мужчин она точно не жила и не относилась к числу содержанок, которых, кроме шмоток и развлечений, ничего не интересовало.

Когда я узнала про квартиру, пришла в тихий ужас.

— Ритуль, я даже спрашивать не буду, сколько она стоит.

Сестра по-доброму рассмеялась.

— Вот и не спрашивай.

— До хрена.

— Больше.

— И ты приняла подарок.

Рита пожала плечами.

— Если дарят, зачем отказываться? Кстати, квартиру мне подарили не за постельные услуги, хотя девяносто девять процентов наших знакомых так думают.

— А за что? — мне тоже стало интересно.

— Я разработала одну схему, которая принесла товарищу кучу бабла. Так что можно сказать это моя доля.

— Но выглядит иначе.

Сестра пожала плечами.

— Кто как хочет, так и думает. Человек не мог официально выделить в фирме мне такую сумму. Пришлось изворачиваться.

— Но ты с ним встречалась.

— Правильно! — тут Ритулька ткнула в меня пальцем. — Мы уже расстались.

— Сумасшедшая.

— Такая же, как и ты.

Я её любила. Она меня тоже. И кто бы что ни говорил про неё, про меня, про нас, мы — единое целое. Таковым и останемся.

Между нами не существовало тайн. Небольшие секреты, но у кого их не бывает? Это логично.

Поэтому я сразу же бросилась на защиту Ритульки:

— Не смейте её оскорблять! Не ваше дело, кто кому дарит и что!

— Не моё. Пока не касается моей семьи, — ответили мне в тон.

— Приобретение этой квартиры касается непосредственно вас или вашей семьи? — я вздернула подбородок кверху.

— Пока нет.

— Вот пока тогда ничего и не стоит говорить!

Он прищурил глаза, и у меня по спине побежал холодок.