В жены консулу: испорчен прошлым (СИ) - Смирнова Юлия (читать книги онлайн полные версии txt, fb2) 📗

Оксану я, как ни смешно звучит, даже понимаю. Не теперешний я — прежний я, каким был до болезни. Я знаю, что такое — упиваться разнообразием партнёров в постели; что это такое — чувствовать себя востребованным у противоположного пола, когда на тебя взирают с восхищением; когда хорошенькие девчонки и красивые женщины тебя хотят. Я всегда пользовался успехом… вот — даже принципиальную девственницу Оксану смог подцепить и развести на секс. А теперь — мы, видимо, поменялись ролями: Оксане захотелось разнообразия. Всё с ней ясно: в самом деле, что это такое — тридцать два года, а был один мужик. Разве не хочется узнать, каково это — с другими?

Я чуть не захохотал, хотя с досады хотелось рыдать и всё крушить к чёртовой матери. Неужели нельзя было предохраняться? С кем хоть ты трахалась, любимая? Интересно — тебе понравилось? В какие позы он тебя ставил? Какие виды секса с ним ты успела попробовать?

Почему она не уходит от меня? Секс с ним всё-таки не зашёл? Или это просто была одноразовая акция в рамках одной из её командировок? А, возможно, он тоже женат?

Или ты готовишь мне сюрприз, Оксана? Собираешься уйти — да не знаешь, как сказать? Ты прекрасно знаешь, что это скандал. А раз скандал и ты виновата — значит, аморальной матери Валентина не отдадут, и оба представительства — и России, и США — выступят в суде на моей стороне.

Может быть, ты вовсе не хочешь уходить — тебе уже слишком понравилось в роли супруги консула?

Мало у российской и американской сторон проблем между собой, чтобы заниматься ещё Оксаниным промискуитетом. Я вспоминаю Оксанины слова, сказанные несколько лет назад: «Отношения у нас всегда будут такими же, как у России и США. То есть — никакого доверия между нами нет и быть не может». Точнее не скажешь.

А я ещё умилялся, как Оксану прозвали в наших дипломатических кругах… За наивные детские представления, за огромную и страстную любовь к обеим странам — невзирая на всё, что в последние годы происходит между Российской Федерацией и США — мою жену прозвали «Самантой Смит». В самом деле: так же, как маленькая Саманта, моя Оксанка, с радостной улыбкой и огромными восхищённо распахнутыми глазами, организовывала дружественные семинары по литературам обеих стран, партнёрские вечера и салоны, стремилась способствовать росту взаимного интереса, укреплению культурных, научных и образовательных связей в теперешнее сложное время.

— Любая страна — это не политика и не политики; это люди, — любила объяснять сыну Оксана. — Люди везде разные. Есть хорошие, есть плохие. Есть честные, есть бесчестные. У обеих стран есть сильные стороны, есть слабые. Думай о людях, говори о людях, смотри на людей.

Вспоминаю наш разговор трёхлетней давности — о «хороших» и «плохих» людях. Что, Оксанушка, захотелось примерить на себя мой старый образ: посмотреть, почувствовать, каково это — быть «бесчестным человеком»? Эта роль может дорого тебе обойтись. Лично я за неё в своё время жестоко поплатился. Неужели мой пример ничему тебя не научил?

Решила приглядеться к людям? А точнее — к мужикам? И пуститься в беспорядочные половые связи — пока не поздно, пока не стукнуло сорок, как мне?

Я не могу смотреть на Оксану, не желаю с ней разговаривать. Но из последних сил делаю вид, что всё в порядке. Ради сына — он очень чуткий малыш. Ещё немного — и увлеченный своими друзьями, приключениями, школой и кружками Вэл заметит, что между отцом и матерью кошка пробежала. Оксана ходит загруженная — и я, внутренне закипая, не тороплю её: не хочу говорить о своей находке в её сумке, для меня важно, чтобы разговор о своей измене она начала сама. Сама! Потому что, как только один из нас откроет рот — это будет начало конца.

Меня физически трясёт; никогда бы не поверил, что температура способна подняться просто от душевной боли. Я плохо дышу, сердце бешено колотится, в о рту совсем сухо, и кажется, что не хватает воздуха, хотя все окна в кабинете открыты. Не могу ни о чём думать: только о разводе, о предстоящем суде, об одинокой жизни после, о потерянной любви, о преданном доверии, о разрушенной сказке… и о том, как буду объяснять всё это Валентину.

И стоило всё это нового опыта — секса с новым партнёром, а, Оксана? Как по-твоему? Жалеешь ли ты? Пожалеешь ли, когда всё начнётся?

Оксана, сука… никогда бы не поверил, что способен назвать таким словом любимую жену. Но и что она способна на измену — тоже не думал. Даже представить не мог — в наихудшем своём кошмаре. Мы были одной командой — бесконечно любящих друг друга людей, семьёй, о которой многие лишь мечтают.

Только как мне называть её теперь, если не сукой? Интересно: Оксана будет оправдываться? Наверняка. Язык у неё отлично подвешен. Как пить дать, станет всё валить на любовника: соблазнил, неопытную дуру, в какой-нибудь поездочке… На это я скажу только одно: сука не захочет — кобель не вскочит!

— Артемий, ты скоро? Я ложусь, — слышится за запертой дверью кабинета голос Оксаны. В нём по-прежнему робость и нерешительность — словно мы не супруги, а давно уже чужие друг другу люди. Но я избавляю её от тяжкой необходимости смотреть мне в глаза и холодно отвечаю:

— Ложись, у меня много работы. К тому же, кажется, я заболеваю. Ничего страшного, просто простыл. Сегодня переночую в кабинете.

Самое тяжкое — позади… самое страшное — впереди, Оксана!

Глава 3. Отец её ребёнка

На работе мой отсутствующий вид и односложные ответы на вопросы в ходе совещания уже начинают привлекать нежелательное внимание. Решается судьба нашего консульства: многие консульства Российской Федерации в США закрываются, и наше, не так давно открытое в Лос-Анджелесе — всё ещё островок надежды для россиян в Штатах.

После совещания супруга нового вице-консула с сочувственным видом отзывает меня в сторонку:

— Артемий… что-то не так? Кто-то из близких приболел, не дай Бог? А то вы сегодня сами на себя не похожи…

И смотрит на меня с таким пониманием: готова выслушать, помочь… Эта красивая девушка уже не раз меня выручала. Голос у неё тёплый-тёплый. Я готов сорваться и всё ей выложить, — не могу держать в себе, уже никаких дипломатических навыков, на хрен, не хватает; но Эрика увлекает меня в свою приёмную, подальше от людей, и шепчет:

— Артемий… я понимаю… знаю, что происходит.

В самом деле? Ну вот, пожалуйста. Слухи уже и до Диппредставительства дошли. Наши люди не дремлют: обе стороны усиленно собирают друг на друга компромат. Как же тебе, сучка Оксана, должно было хотеться твоего любовника, чтобы стало наплевать даже на консульскую миссию, на то, что твой поступок моментально будет высвечен, словно рентгеном, и ляжет тенью на всю организацию — и найдётся немало тех, кто захочет посмаковать твою измену, позлорадствовать, увидит в этом лишний повод закрыть наше «гнездо разврата» в Лос-Анджелесе!

Эдак и передачку про нас снимут — как когда-то про любовные похождения Дональда Трампа и Билла Клинтона. Разлетится в прайм-тайм по центральным каналам РФ и США… Наша история, конечно, калибром помельче — но ничего, небось и статейку тиснут в жёлтой газетёнке, а то и в «The Sun» — скандально известном собрании сплетен о чиновниках, актёрах и прочих знаменитостях.

То, что переживёт при этом Валентин, боготворящий обоих родителей, мне даже страшно представлять.

Словно в подтверждение моих слов, Эрика торопливо продолжает — видно, что ей неловко, и собственная обида, желание сказать правду борются в ней с чувством жалости ко мне:

— Артемий… простите, пожалуйста, не знаю, имею ли право говорить вам это… возможно, вы уже в курсе, да и не вы один, к сожалению, — но…

Ну всё. Чувствую себя так, словно, сорвавшись с плохо закреплённого троса, лечу в пропасть. Неудачник-скалолаз, забравшийся слишком высоко в своей карьере. Какую стратегию поведения избрать?

Десятилетия дипломатической работы не прошли даром — я внешне спокоен и сдержанно улыбаюсь, учтиво уточняю:

— Что вы хотите сказать, Эрика? Говорите всё, что знаете, не бойтесь. Это останется между нами.