Помню тебя (ЛП) - Уэст Кэтрин (читать полностью книгу без регистрации .txt, .fb2) 📗
Что она может сказать сейчас?
Ставень громыхнул о стену дома, напугав ее. Начинался предсказанный прогнозом вечерний шторм.
— Ты не беременна?
— Билл! — Мамин ужас был почти смешным.
— Что, Джейн? Это логичный вопрос, разве нет?
Натали наблюдала, как они мечут друг в друга острые, быстрые и молчаливые стрелы.
Когда они оказались по разные стороны, стали враждующими командами?
— Нет, папа. Я не беременна.
Если она правильно помнит школьные уроки, чтобы это произошло, нужно заниматься сексом.
— Что ж, это облегчение. — На его щеки вернулся румянец. — Как бы то ни было, я считаю, что тебе нужно некоторое время, чтобы прийти в себя. Я хотел бы предложить тебе взять отпуск за свой счет.
— Что?
Натали уставилась на отца и попыталась мысленно вписаться в крутой поворот разговора. Он коварный. Гениальный, по правде говоря. Никогда не знаешь, где он попытается тебя подловить, пока не попадешься.
— Мы думаем, что тебе нужен отдых. Поэтому я хотел бы, чтобы ты съездила в Калифорнию.
Ему и правда пора прекратить метать в нее словесные ножи.
— В Калифорнию?
Возвращение ночных кошмаров и так уже снесло ее мир с орбиты, приковав к тележке американских горок, которую она не может остановить.
Нет. Поездка на запад не вариант.
В уголке отцовского рта затаилось раздражение.
— Ну так что?
— Я не могу уйти в отпуск сейчас. У меня важные встречи всю следующую неделю. Я... ты в самом деле серьезно?
Натали сбросила плед с плеч.
— Весьма. — Папа поставил стакан на стол. — У нас есть кому заменить тебя. Я хочу, чтобы ты поехала в Соному. Навестить деда.
— Дедушку Хэла?
Пытаясь отвлечься от многочисленных сценариев того, что может случиться на работе в ее отсутствие, Натали запустила пальцы в спутанные волосы и принялась рассматривать фотографии на книжном стеллаже позади отцовского стола.
В серебряных рамках заключались картины ее детства: школьные портреты, рождественские ужины, краткий период занятий конкуром, выпускное фото, — и среди важных моментов их жизней стояла маленькая черно-белая фотография Хэла Митчелла, державшего на коленях пухленькую двухлетнюю Натали.
Она не видела дедушку много лет.
Но вернуться в Соному... место, которое она так долго пыталась игнорировать... пока воспоминания не вломились обратно, отказываясь отступать. На самом деле образы той темной ночи никогда не уходили. Со смерти Николь прошло тринадцать лет, и тем не менее все как будто случилось вчера. Есть другие места, куда она могла бы поехать, если уж он так настаивает на отпуске.
Натали переплела пальцы, чтобы не дрожали руки.
— Не думаю, что смогу.
Мать еле заметно вздохнула и положила ладонь на руку Натали.
— Что ж, тогда, Билл...
— Джейн. Довольно. — Папа толкнул к ней фотоальбом в потертом кожаном переплете. — Я много лет не смотрел их. — Он откинулся назад и потер челюсть. — Я прекрасно понимаю, как это трудно, Натали, но я хотел бы, чтобы ты подумала.
— Ты всегда говорила, что поездки в Калифорнию твоя любимая часть лета. — Мама подалась вперед, чтобы взглянуть на фотографии.
— Да, ты почему-то любила «Майлиос». — Папа скривился, словно название дедушкиной винодельни горчило, как прокисший виноград.
— Я любила ее.
Может, это и неплохая идея. И уж точно поездка предоставит возможность пережить этот срыв в одиночестве, без их вмешательства.
— Такое странное название дли винодельни. — Мать вгляделась в потрепанную фотографию. — О, Нат. Ты была такой пухленькой, дорогуша.
Натали взяла альбом и уставилась на фото.
Воспоминание ожило. Ей было шесть или семь лет, она сидела на качелях из старой шины, а Николь, сестра, раскачивала ее.
«Пухленькая» это мягко сказано.
Натали вгляделась в другую фотографию. Две маленькие девочки с одинаковыми широкими улыбками смотрят на фотографа снизу вверх. У обеих кудрявые темные волосы, завязанные в хвостики красными лентами. У Николь на правой щеке ямочка. У Натали нет. Разнояйцевые близнецы. Чем старше они становились, тем легче было их различать. Николь обладала естественной красотой, искрой, которая, казалось, притягивала к ней людей. Натали просто находилась в тени сестры.
Она положила фотографию и взяла следующую. Сморщила нос и уставилась на похожее на замок здание.
«Майлиос» — место, которое она когда-то любила больше всего на свете.
Его магия дарила ей свободу. Свободу делать то, что хочешь, свободу быть собой. Свободу от властных родителей, которые часто уезжали, оставляя девочек на попечение дедушки и бабушки.
Натали больше всего любила такие времена.
А потом, в год, когда им исполнилось тринадцать, звездной августовской ночью, в один тошнотворный, наполненный скрежетом миг все изменилось.
Она снова откинулась на спинку и покачала головой:
— Почему мы это делаем?
Оставшийся без ответа вопрос присоединился к молчаливому хору тем, которые ее родители отказывались обсуждать.
— Почему сейчас? — Натали всматривалась в отцовское лицо. — Я не была там после аварии. После бабушкиной смерти мы видели дедушку Хэла не больше пары раз.
Папа вдруг смутился:
— Наверное, следовало сказать тебе раньше, но твоя мать не хотела тебя расстраивать.
Его лоб прорезали глубокие борозды нерассказанных секретов.
— Сказать что?
— Натали, у твоего дедушки был инфаркт.
— Инфаркт? — пропищала она. — Когда?
— На прошлой неделе.
— Что? Как вы могли не сказать мне? Мам, да ладно...
Натали смотрела, как мать теребит крупные кольца на пальцах, и поняла, что она сама по себе.
— Не драматизируй, — проворчал папа. — Мы говорим тебе сейчас.
Натали подавила возражения, все еще держась на воде, пытаясь не уйти вглубь.
— Почему ты не поехал навестить его?
— Он сказал мне не утруждаться. — Отец стиснул челюсти и пронзил ее своим типичным, не допускающим неповиновения взглядом. — Итак. Я хочу, чтобы ты поехала. Посмотрела, как у него дела. — Он сдвинул брови. — И вообще-то, он просил, чтобы ты приехала.
— Я? — Натали постучала своими парусиновыми туфлями друг о друга, глядя, как на ковер упали несколько песчинок. — Я не хочу возвращаться туда, — только и сумела прошептать она.
Но часть ее очень хотела.
Хотела вернуться в место, которое когда-то так любила, снова увидеть дедушку, услышать его смех и согреться улыбкой, которая всегда заставляла ее чувствовать себя самой везучей девочкой на свете. С дедушкой не надо было соревноваться. Не надо было притворяться. Он любил ее такой, какой она была.
Папа сделал еще глоток скотча:
— Я понимаю твои доводы, видит Бог. Но нельзя вечно цепляться за эти воспоминания. Может, если ты вернешься и посмотришь им в лицо, то сможешь отпустить.
Отпустить.
Натали вздрогнула, когда пламя затрещало и зашипело вместе с точными словами.
Каким-то образом он знал. Видел ее насквозь практически без усилий.
— Папа, там умерла моя сестра. Я могла...
Она сжала кулаки и закрыла глаза, отгоняя видение.
— Я знаю. — Он прочистил горло и замолчал на долгое мучительное мгновение. — Но я думаю, что тебе нужно поехать, Натали.
Он так же безжалостен, как ветер, который обрушивается на деревья снаружи.
«Натали, ты должна поехать в школу. Ты завалила все предметы. Пришло время научиться быть серьезной и стоять на собственных ногах».
— Натали. — Безупречное лицо матери казалось странно морщинистым и измученным. — Нам с отцом хотелось бы, чтобы ты поехала.
Они снова стали одной командой. Когда им было выгодно, это работало.
Натали выдергивала из пледа обтрепанные нитки, наблюдая, как распускается вязание.
— Дедушка в больнице?
— Нет. Сейчас он дома. Голос у него довольно бодрый, утверждает, что с ним все хорошо, но кто знает. — В отцовском голосе послышалось несвойственная ему обеспокоенность. — Но он раньше времени сведет себя в могилу с этим проблемным виноградником. Еще одна причина, по которой я хочу, чтобы ты поехала. Посмотреть, что происходит. Возможно, пришло время его закрыть.
