Порочный сексуальный татуировщик (ЛП) - Филлипс Карли (прочитать книгу .txt, .fb2) 📗
Он не виноват, что она хотела большего. Вина за то, что она до сих пор надеялась, лежит на ней.
«Может, это часть проблемы», — подумала Катрина, выискивая на телефоне аудиокнигу, которую можно послушать во время полета. Мейсон так легко пользовался тем, что она все время рядом, всегда под рукой. Черт, кого она обманывала? Она облегчала ему задачу, и, возможно, пришло время переоценить свои чувства к лучшему другу и тот факт, что на них не ответят взаимностью.
Потому что одно она знала наверняка: безответная любовь — охрененный отстой.
Мейсон коснулся ее обнаженной руки, и ее предательский пульс ускорился в несколько раз, когда она посмотрела на его мускулистое предплечье и темно-коричневый плетеный кожаный браслет, дважды обернутый вокруг запястья. Этот браслет она подарила ему на последний день рождения, и в комплекте с его племенными татуировками он смотрелся на нем чертовски сексуально.
Не обращая внимания на то, как ее тело распалилось во всех лишенных внимания местах, она подняла на него взгляд, и он игриво улыбнулся ей.
— Знаешь, возможно, тебе следует воспользоваться Городом грехов, найти какого-нибудь случайного парня, который поможет тебе снять напряжение и расслабиться.
Катрина не была уверена, шутил ли он или говорил серьезно, но сдержала раздраженную реплику, которая только подтвердила бы его мнение о ее нервозности, и вместо этого решила с ним согласиться.
— Да, возможно, так я и сделаю, — с энтузиазмом ответила она.
Трахаться со случайным незнакомцем было не в ее стиле, но Мейсону не обязательно было это знать.
Он удивленно моргнул. Очевидно, не ожидая, что она так охотно согласится на его непристойное предложение. За шоком быстро последовало легкое смятение, будто не был уверен, что чувствует по поводу ее интрижки на одну ночь, несмотря на то, что это он поднял эту тему.
«Ну и ладно», — подумала она, подавляя свое разочарование.
Покончив с разговором, она отвела взгляд от Мейсона, вставила в уши наушники и закрыла глаза, когда самолет помчался по взлетно-посадочной полосе и оторвался от земли. При первом рывке ее желудок опустился вниз, и она медленно и глубоко вдохнула, принимая очень трудное решение. То, с которым боролась последние несколько месяцев, но внезапно ставшим слишком очевидным.
После того, как счастливая парочка поженится и все вернутся из Вегаса, Катрине нужно будет кардинально изменить свою жизнь. Становилось все труднее и больнее изо дня в день находиться рядом с Мейсоном и наблюдать, как он переходит от одной женщины к другой. Настало время провести переоценку своей жизни, а также должность менеджера в «Чернилах», тату-салоне Мейсона.
А значит, отказаться от единственного мужчины, которого она хотела, но никогда не имела по-настоящему, кроме как дружила с ним и делилась секретами.
* * *
Какого черта? Озадаченно нахмурившись, Мейсон наблюдал за молчаливой отстраненностью Катрины от их разговора и ощутил это, когда она надела наушники, закрыла глаза и отгородилась от него. В одну минуту он дразнил ее, а в следующую, бац!, его молча отстранили — и это после того, как она слишком охотно согласилась на интрижку в Вегасе.
«Женщины», — подумал он, покачав головой. Боже, он никогда их не поймет.
Ладно, это утверждение не совсем правдиво. У него не возникало проблем с женщинами, когда они стояли на коленях и отсасывали ему, или умоляли трахать их сильнее и быстрее. Горячий, бессмысленный секс и взаимное удовольствие — да, это он понимал без труда. Черт, этот язык ему был понятен без слов.
Но выросшая за последние несколько месяцев раздражительность Катрины? Господи, он чувствовал себя так, будто шел на цыпочках по минному полю, и понятия не имел, как справиться с ситуацией или с ней, чтобы все не взорвалось у него перед носом.
Несмотря на все проблемы и ужасы, через которые ей пришлось пройти в своей жизни, Катрине всегда удавалось держать это дерьмо глубоко внутри и сохранять оптимизм. Она всегда могла вызвать у него улыбку в плохой день, или вызволить из депрессии, или отпустить шутку, когда он был не в настроении.
Но не в последнее время.
Так что же, черт возьми, с ней происходит? Катрина никогда не проявляла признаков предменструального синдрома, так что эта версия отпадала. Отношений у нее не было, поэтому ему не приходилось беспокоиться, что какой-то парень дурно с ней обращается. Впрочем, ее раздражение всегда было направлено на него, а ни на кого-то другого. С клиентами «Чернил» она была вежлива и весела. Даже шутила и поддразнивала других сотрудников салона, но когда он пытался присоединиться к веселью, игнорировала его и отключалась.
В точности, как сейчас.
Самолет наконец выровнялся, и Мейсон, в отчаянии запустив руку в волосы, взглянул на девушку. Ее глаза все еще были закрыты, что давало ему полную свободу по-настоящему оценить ее внешность. Ему нравились ее светлые волосы с фиолетовыми кончиками, ниспадавшие на плечи мягкими волнами. Фанк-стиль соответствовал ее уникальной личности, как и стиль в одежде. Сегодня она была одета в вылинявшие джинсы и длинную серую майку с черной кружевной окантовкой, придающей пикантности. Майка обнажала множество разноцветных татуировок-бабочек, покрывающих одну ее руку и шею.
Будучи сам татуировщиком, он мог честно сказать, что художница, которая набила татуировку на коже Катрины, проделала потрясающую работу — как с самим рисунком и татуировкой, так и с тем, что вернула Катрине чувство собственного достоинства. Мейсон был одним из немногих, кто знал о физических и эмоциональных шрамах, скрываемых замысловатым узором, и ему часто хотелось, чтобы это он набил ей эти чернила.
Его взгляд снова скользнул к ее лицу, неторопливо рассматривая ее нежные черты — изгиб длинных темных ресниц, милый, дерзкий носик, кремовая кожа и мягкие, полные губы, созданные для того, чтобы обхватывать мужской член.
Да, черт возьми, он подумал об этом.
Мейсон заглушил стон от жаркого порыва и тайного желания к своей лучшей подруге, заставившего его член дернуться от осознания. Конечно, это был не первый раз, когда он думал о Катрине в сексуальном плане. Черт, она бы взбесилась, узнай, что была его любимой фантазией, когда он просыпался с утренним стояком и обхватывал рукой член. Когда он дрочил, все, что требовалось, — это эротические мысленные образы ее стонов, и как она выгибается под ним, когда он погружался глубоко в ее тугую, влажную плоть, и каждый раз он кончал, причем быстро.
Эти мысли делали его гребаным извращенцем. Она была его лучшей подругой, и он ни за что не испортил бы это сексом. Никогда. Катрина слишком много значила для него, чтобы когда-либо пересечь эту черту, как бы сильно его член ни протестовал против его решения. Она была его опорой, единственным человеком, на которого, как он всегда знал, может положиться, что она будет рядом с ним, несмотря ни на что. Она знала о нем то, чего не знал никто другой, и принимала его, несмотря на все недостатки и слабости.
Самое главное, что она была единственной женщиной, которой Мейсон когда-либо доверял — все из-за его гребаной мамочки, с горечью подумал он — и он никогда не сделал бы ничего, что могло бы поставить под угрозу то, через что они прошли с Катриной, и то, чем делились как лучшие друзья.
Вот почему странность в ее поведении в последнее время вызывала у него беспокойство, и ему определенно не нравилось ощущение, будто она отдаляется от него. Что-то определенно было не так, и он должен признать, что мысль о потере Катрины в любом качестве пугала его до чертиков.
Он потер влажными ладонями обтянутые джинсами бедра, ненавидя неуверенность, становившуюся с каждым днем все сильнее и сильнее. Он не хотел паниковать, но с Катриной что-то происходило, и тот факт, что он не мог точно определить причину, сводил его с ума. По возвращении из поездки он выяснит, что именно вызывает перепады ее настроения.
