Я покорю Манхэттен - Крэнц Джудит (читаем полную версию книг бесплатно TXT) 📗

— Ну «Шалимар» был просто презентом, — возразила Мэкси. — Для друга. Сама я духами вообще не пользуюсь.

— Но подарки тоже положено указывать в декларации. В перечне об этом сказано, — учтиво заметил О'Кейси.

Мэкси в упор взглянула на таможенника. В его ирландских глазах не было места для жалости. Они смеялись, это правда, но смеялись злорадно.

— О'Кейси, — призналась она, — ты, как всегда, прав. Я контрабандистка по натуре. Была, есть и, наверно, буду. Сама не знаю почему. С радостью бы со всем покончила. Верояно, во всем виноват невроз. Я больна. Мне требуется помощь. И я за ней обращусь, при первой же возможности. Но сегодня, клянусь, я не везу с собой ничего такого. Я прибыла по важному делу, и мне надо срочно ехать. Господи, да я уже должна быть в городе в эту секунду! Пожалуйста, проверь побыстрее сумку и отпусти меня. — В голосе ее прозвучала мольба. — Прошу тебя.

О'Кейси смотрел на нее не отрываясь. До чего симпатична эта отчаянная дамочка: прямо съел бы ее! Он почувствовал, как пальцы ног, подворачиваясь, впиваются в подошвы ботинок. Его профессионально наметанный глаз не заметил в ее манере вести себя ничего подозрительного. Интересно знать, что же она все-таки везет, если в состоянии изображать полную невинность?

— К сожалению, мисс Эмбервилл, никак не могу, — покачал головой О'Кейси. — Иммиграционной службе известны ваши прошлые прегрешения, о чем свидетельствует соответствующая пометка инспектора вот здесь на декларации. Так что о «побыстрее» не может быть и речи. Нам придется подвергнуть вас личному досмотру.

— По крайней мере, можно проверить сумку, черт побери! — не сдержалась Мэкси. От тона просительницы ничего уже не оставалось.

— Того, что вы везете, там все равно, конечно, не будет, — заметил О'Кейси. — Что бы то ни было, оно спрятано у вас на теле. Придется поэтому подождать одну из сотрудниц таможни. Она должна появиться где-то через час-полтора. Со своей стороны я попрошу ее заняться вашим личным досмотром в первую очередь.

— Личный досмотр? Так это что, серьезно? — воскликнула Мэкси с неподдельным удивлением.

Двадцать девять лет полной безнаказанности, когда она почти всегда могла делать в жизни только то, что хотела, выработали у нее твердое убеждение: обычные для остальных правила ее не касаются. Во всяком случае, по отношению к Мэкси Эмбервилл никто и никогда не мог позволить себе ничего такого, на что она не дала бы своего предварительного согласия. Никто, никогда и ничего!

— Вполне серьезно, — спокойно ответил О'Кейси, разрешив себе лишь легкий намек на ухмылку.

Мэкси не верила своим ушам. Да этот маньяк и вправду пойдет на такое, чтобы доказать свою власть над ней. Но каждого мужчину, она это знала, можно купить, даже О'Кейси.

— Джо, — произнесла Мэкси с глубоким вздохом, — мы уже не первый год знаем друг друга, не правда ли? И я еще ни разу не приносила своей стране ни малейшего вреда, разве не так? В результате казначейство обогатилось за счет моих штрафов куда больше, чем если бы я просто платила ему положенную пошлину.

— Но я же вам каждый раз об этом и твержу, когда ловлю на контрабанде. Только вы все равно не слушаетесь.

— Я никогда не ввозила наркотиков, или непастеризованного сыра, или салями с бациллами ящура… Джо, хочешь сделку, а? — Голос Мэкси прошелся по всей гамме оттенков — от лести до вполне пристойного, но безошибочного в своей откровенности грязного намека.

— Взяток не берем, — отрезал он.

— Знаю, — вздохнула Мэкси. — И, увы, слишком хорошо. В этом вся твоя беда, Джо. Ты патологически честен. Но это не взятка. Я предлагаю обмен.

— Что это еще за чепуху вы мне предлагаете, мисс Эмбервилл?

— Зови меня просто Мэкси. Я открыто предлагаю тебе честную сдачу собственного тела взамен никому не нужного личного досмотра.

— Тела? — переспросил он тупо, хотя уже догадывался о ее намерениях: сама мысль о столь щедром подарке заставила его разом позабыть обо всех своих служебных обязанностях.

— Да, тела. Моего собственного — и без всякой пошлины. Желанного, теплого — и целиком! До последней клеточки — и для тебя одного, О'Кейси, — уточнила она, как бы между прочим проводя сверху вниз кончиком своего пальца между двух его пальцев, при этом не отрывая от О'Кейси глаз: то был взгляд Клеопатры в ее, Мэкси, понимании.

Она видела, как инспектор дрогнул. Он покраснел так, что веснушки на лице почти полностью исчезли.

— Сегодня в восемь у «П. Дж. Кларка»? — спросила она как бы мимоходом.

Он молча кивнул. И, как во сне сделал отметку мелом на сумке, махнул рукой, пропуская ее.

— Учти, я никогда не опаздываю, — полуобернувшись, бросила Мэкси на бегу. — Так что не заставляй меня ждать.

Спустя две минуты она впервые позволила себе немного расслабиться. На стоянке в аэропорту ее давно поджидал длинный синий лимузин с личным шофером Эли Фрэнком, самым ловким и быстрым нью-йоркским водителем. Теперь наконец-то можно было спокойно откинуться на спинку заднего сиденья. Говорить Эли, что надо гнать, не имело смысла: ничто, передвигавшееся на колесах, все равно не смогло бы его обогнать, если не считать полицейской машины — но он был чересчур хитер, чтобы попасться в ловушку к копам. [4]

Бросив беглый взгляд на часы, Мэкси убедилась, что, несмотря на ужасающую волокиту, сопровождающую каждый прилет и обычную для всех аэропортов мира, у нее все же остается достаточно времени, чтобы поспеть к месту встречи. Еще вчера утром она была в Бретани, на курорте Киберон, где по обыкновению принимала горячие морские ванны, предписанные ей врачами после на редкость сумбурного лета, как вдруг неожиданно раздался телефонный звонок. Звонил ее брат Тоби. По его словам, надо было бросать все и немедленно возвращаться в Нью-Йорк: завтра должно состояться экстренное заседание правления «Эмбервилл пабликейшнс».

Год с небольшим назад в результате несчастного случая погиб их отец, Зэкари, основатель «Эмбервилл пабликейшнс». Созданная им компания входила в число гигантов журнального бизнеса Америки, и о заседаниях правления, как правило, объявлялось заранее.

— Эта непонятная спешка меня пугает! — В голосе Тоби звучала тревога. — Быть беде, чутье меня не обманывает, Златокудрая. О заседании я узнал совершенно случайно. Почему нас не уведомили? А ты успеешь добраться к завтрашнему дню?

— О чем ты говоришь! Вот только смою под душем соль — и сразу в Лориент, оттуда первым самолетом в Париж. Рано утром, пока вы еще будете спать у себя в Нью-Йорке, я уже полечу на «конкорде». Никаких проблем! — успокоила брата Мэкси.

Собственно говоря, их и не было, если не считать этой загвоздки с О'Кейси, так что она вполне могла даже успеть немного раньше, чем начнется заседание.

Впервые с момента приземления «конкорда» Мэкси обратила внимание, что, хотя для позднего августа день казался прохладным, с каждой минутой становилось все жарче, так что ей пришлось снять куртку. Тут она сразу почувствовала, как под поясом джинсов что-то царапает ей кожу на талии. Озадаченная, она вытащила из-под ремня тоненькую платиновую цепочку, которую шесть часов назад сама же засунула туда в люксе парижской гостиницы «Ритц». На цепочке болталась огромная черная жемчужина, увенчанная двумя бриллиантами, — все это она купила у «Ван Клифа и Арпельса».

«Господи боже мой! — пронеслось у нее в голове, пока она застегивала ожерелье на шее: исполненное в стиле барокко, оно поражало своей бьющей в глаза пышной роскошью. — И как это я могла забыть?! Ну, ничего, те деньги, которые я сэкономила на штрафе, все равно что заработанные», — не без злорадства подумала она, как если бы ей удалось смухлевать за игрой в «монополию».

Глава 2

Эли резко притормозил у нового здания «Эмбервилл пабликейшнс» на углу Пятьдесят второй улицы и Мэдисон-авеню. Не дожидаясь, пока он обойдет кругом, чтобы распахнуть перед ней дверь, Мэкси, снова взглянув на часы, сама выпрыгнула из лимузина и пробежала через застекленный зимний сад высотой в четыре этажа. Она не обращала внимания на десятки экзотических деревьев, каждое из которых стоило столько же, сколько небольшая машина, на сотни растений в горшках — свешивающихся орхидей и папоротников. Словом, ботаника в этот момент занимала ее меньше всего. Вызвав специальный лифт, который останавливался только на административном этаже, она поспешила к цели своего путешествия — залу заседаний правления «Эмбервилл пабликейшнс», империи, строительство которой было начато ее отцом в 1947 году с выпуска небольшого специального журнала. С силой распахнув тяжелые двери, Мэкси застыла на пороге в своей обычной позе — руки в боки, ноги широко расставлены — и принялась разглядывать собравшихся. Поза эта выражала скептицизм: увы, слишком часто окружающий мир оказывался ей не по вкусу.