Двойное дыхание (ЛП) - Реинхардт Лиз (мир книг txt) 📗

Сиреневые стены оттенялись лоскутными покрывалами. Над кроватью висели три картины с изображениями котов, мило и беззаботно играющих с девичьими юбками. Черно-белый клетчатый ковер на деревянном полу. Высокий белый комод, набитый вещами, которые я не носила больше года.

Я открыла ящик и стала медленно, по очереди, доставать свою одежду, удивляясь тому, какие чувства она вызывает. Неужели мне нравились эти шмотки? И, что гораздо важнее, как они могли мне нравиться? Это были, в основном, простые трикотажные поло и отвратительные джинсы с блестками и крупными логотипами. Еще у меня были две пары кед и пара мокасин. Все эти вещи казались мне чужими, словно я копалась в шкафу маленького ребенка.

Я вытащила чемодан из-под кровати и дала себе обещание, что, наконец, распакую его. В ближайшее время.

Вещи из моего чемодана казались единственной настоящей частью моей комнаты. Желудок сводило от волнения, пока я искала в нем одежду, идеально подходящую для первого дня в новом учебном году в новой школе. Я выбрала узкие темные, как ночь, джинсы, пару черных кедов-конверсов, любимый свитер в черно-фиолетовую полоску и обтягивающую черную тенниску с V-образным вырезом под него.

Быстро расчесывая свои длинные русые волосы, я представляла, как бы они выглядели, будучи жгуче красными или дерзко черными. К счастью, мама сама подстригает мне челку, но когда речь заходит об окрашивании, она говорит, что я слишком юна для подобных ошибок. Зубы я чистила медленно и размеренно, пыталась подавить подступающую к горлу тошноту.

Я накрасилась и вознесла хвалу Одину за время, проведенное в Дании за городом, имея в наличии мамин «Космополитен» и без доступа к газировкам. Моя кожа, которая была немного шероховатой и неприятной на вид в средней школе, разладилась и стала прекрасной почвой для многочасовых косметических экспериментов. Если когда-нибудь, как пророчит «Космополитен», стиль ретро-диско станет популярным, у меня будет фора, заключающаяся в длительной практике с тенями цвета «металлик» и накладными ресницами.

Мой отчим как раз ставил на стол миску с овсянкой.

— Привет, па, — я поцеловала его в щёку. Датские дети называют своих отцов "па".

Учитывая, что Торстен — датчанин и не совсем мой отец, "па" — удачный выбор.

— Готова к новому дню, Бренна? — у Торстена крупные, прямые белые зубы без вмешательства стоматолога. Иногда этот факт заставляет меня жалеть, что он не мой биологический отец. Это позволило бы мне избежать болезненного знакомства с брекетами.

— Думаю, да, — ложь была настолько огромной, что в моем желудке не осталось места для овсянки.

— Хочешь, я подвезу тебя? — предложил он.

— Нет, па, все нормально. Тебе далеко добираться до работы, так что я без проблем доеду на автобусе, — я размазывала по тарелке остывающую овсянку. — Думаю, мы живем достаточно близко к школе, чтобы я могла доехать и на велосипеде, — я умоляюще посмотрела на Торстена, а он — вопросительно на маму.

— Ты же знаешь, мне это не по душе, — вздохнула та. — Бренна, датчане привыкли к велосипедистам, но мы не в Дании. Водители и предположить не могут, что встретятся с чем-то подобным. А если тебя собьют? Или кто-то схватит тебя и увезет?

Я сказала единственное, что еще могло сработать:

— Ладно, — я постаралась, чтобы голос звучал лишь немного расстроенным. — Мне будет не хватать физической нагрузки, но я справлюсь.

Чувствуя, что мама колеблется, я не подняла на нее взгляд. Это бы свело на нет все усилия, а этого я допустить не могла.

— Бренна, ты сможешь ездить на велосипеде всего пару недель, потом похолодает и выпадет снег, — в ее голосе явно звучала тревога.

Она замолчала, ожидая, что я буду умолять, просить или плакать. Но я не собиралась этого делать. Мама— мастер убеждения, она всегда получает то, что хочет, так что я училась у профессионала. Наконец, она громко вздохнула:

— Хорошо. Но выйти тебе нужно прямо сейчас, тогда у тебя будет достаточно времени. И не вздумай включать iPod, когда едешь, и не вытаскивай телефон из кармана.

Я стиснула ее в объятьях и чмокнула в щёку.

— Я люблю тебя!

Моя куртка и рюкзак уже были в руках, и, отправив Торстену воздушный поцелуй, я поспешила уйти, пока она не передумала.

— Удачного дня, па!

— Тебе тоже, — он пытался спрятать улыбку, делая вид, что поглощен своим iPad, но я все равно ее заметила.

— Будь умницей! Береги себя! Я люблю тебя! — мама дошла со мной до гаража.

Я отстегнула свой велосипед и взяла шлем. iPod был спрятан глубоко в кармане. Я не могу ездить без музыки, но маме незачем об этом знать. Она притянула меня и поцеловала так, словно догадывалась, что я нарушу ее условия.

— Я буду в полном порядке, — заверила я ее. — Позвоню, когда буду выходить из школы.

Мама выглядела так, словно сейчас заплачет, точно так же, как и каждый первый учебный день в году на протяжении всей моей жизни. Впервые я почувствовала, что тоже готова расплакаться, поэтому поспешила скорее уехать, чтобы не появиться в школе с опухшими красными глазами.

Я села на велосипед и поехала. От моего дома до школы было около пяти миль, но меня это не пугало. Велосипедные прогулки давали мне обожаемую свободу, мне нравилась возможность передвигаться свободно. День рождения у меня 11 октября, в этом году мне исполнится шестнадцать. Но, даже если я и получу разрешение, до получения водительских прав еще далеко[4]. До тех пор, велосипед останется лучшим вариантом.

Я ехала довольно быстро, потому что не хотела опаздывать в свой первый день. Я глотала чистый холодный воздух с привкусом увядающих листьев и едким дымом костров, концентрируясь на пульсирующей в ногах крови и учащенном сердцебиении. До грандиозной поездки в Данию, я была не очень активным ребенком, но мое детство осталось позади, и я стремилась распрощаться и со старыми привычками.

До школы я добралась быстрее, чем предполагала. Она была трехэтажная, из камня песочного цвета, с широкими ступенями крыльца и внутренним двориком с деревьями, кустами и лавочками. Стоянка для велосипедов была совершенно пуста. Без проблем оставив свой велосипед, я вошла в главный корпус, смотря прямо перед собой.

Школа казалась такой же знакомо-чуждой, как и моя комната. В восьмом классе я бывала и здесь, и в техническом колледже, но тогда я была настолько взволнована самим фактом пребывания в старшей школе, что с трудом это осознавала.

Я еще не знала тогда, что через несколько месяцев уеду на целый год. Только несколько моих друзей знали о том, куда именно я еду. Поэтому, сомневалась, что кто-то меня узнает. Я нервничала так сильно, что не могла ни на кого смотреть.

— Бренна? Бренна Бликсен? Это ты?

Я обернулась и увидела девушку с ярко-красными губами и вьющимися черными волосами. Несмотря на небольшую полноту и большой нос, она была жизнерадостной и улыбчивой. У нее тоже был большой бант в волосах, но я постаралась не обращать на него внимания.

— Мэг Якови? — внезапно я оказалась в крепких объятьях.

—Да! Ты отлично выглядишь! Ты действительно была в Германии со своими родителями и Корпусом Мира? — кудряшки колыхались вокруг ее удивленного лица.

— Нет, я была в Дании. Мой отчим получил в наследство там небольшой участок земли и дом, мы ездили туда, чтобы уладить все формальности, — я зашевелилась в ее крепких объятиях, и она отпустила меня.

— Ох, — выражение ее лица сменилось на разочарованное, вероятно от осознания того, что я не была в Корпусе Мира и Германии. — И что, ты познакомилась там с какими-нибудь горячими голландскими парнями?

— Датскими, — исправила я. — Хм, нет. Я жила в Ютландии. Там много ферм и всего такого. Соседей моего возраста у нас не было.

В ее глазах заблестели слёзы сочувствия.

— Это, наверное, было так ужасно — только ты и твои родители, — она прикрыла глаза и содрогнулась. — Я бы себя убила.

— Ну, все было не так уж плохо, — я месяцами не общалась со своими сверстниками, но, по-моему, она слишком драматизировала.