К свету (ЛП) - Ромиг Алеата (онлайн книга без .txt) 📗
Я хотела сказать ему, что не вижу, но он был прав насчет шеи. Мое горло болело. Сжимая свою нижнюю губу между зубами, я ощутила ее покрытую коркой поверхность. Когда я коснулась шеи, кожа была чувствительной.
- Вот.
Холодная, влажная ткань коснулась моих губ.
Инстинктивно я высосала влагу из губки.
- Я должен узнать, можно ли тебе пить. Мы скоро это выясним.
Он убрал губку, но я хотела больше.
- П-пожалуйста, еще.
Прикосновение к моим губам приглушило большую часть моей просьбы.
- Сара… - его слова звучали медленнее. - Я сказал не разговаривать. Не заставляй меня повторять. - Он понизил голос до шепота и приблизил свои губы близко к моему уху. - Повиновение обязательно. Помни это.
Моя кожа покрылась мурашками от его упрека.
- Они скоро будут здесь, чтобы задать тебе вопросы. Не позорь меня.
Не позорить его? Мой пульс ускорился, пока я изо всех сил пыталась понять. Что, черт возьми, он говорил? Что-то не так.
- Мне сказали, - продолжал он, - что после всего, что с тобой произошло, ты еще легко отделалась.
Без слов я задала вопрос, который не могла озвучить. Подняв руку, я нашла мягкий материал, покрывающий мои глаза.
Независимо от того, что это было, я хотела убрать это; однако, прежде чем я попыталась это сделать, Джейкоб остановил мою руку.
- При аварии ты повредила глаза. Ударилась головой. Они говорят, что нерв, или что-то еще было повреждено - был взрыв. - Он убрал мою руку подальше от материи.
- Не прикасайся к повязкам. Они должны остаться на месте и позволить твоим глазам восстановиться.
Непроизвольная дрожь промчалась через меня, поскольку я вспомнила взрыв... и тепло... и боль. Понимая, что повязки были нужны, я кивнула в ответ на свое невысказанное понимание. Одновременно стон покинул мои губы, и боль бросилась в паническое бегство по телу. Простой кивок головы заставил мои виски пульсировать, заглушив слова Джейкоба, оставив только отвратительный внутренний гул, который отозвался эхом и скрутил мой пустой желудок.
Я скривила губы и медленно выдохнула в попытке успокоить подкатывающую тошноту. Так как тошнота и боль стали утихать, кровать подо мной неожиданно переместилась. Я оказалась в сидячем положении. Пытаясь скрыть боль причиненным движением, я прижала губы друг к другу, приказывая своим слезам оставаться за повязкой.
Кровать зафиксировали, оставив меня сидеть. У меня было так много вопросов. Если бы только мое горло не болело, и я могла говорить.
Джейкоб нежным касанием убрал выступившие слезы на моих щеках.
- Я собираюсь забрать тебя домой, Сара. Мы пройдем через это вместе.
Его мягкий тон, а также обещание, прорвались через мою внутреннюю суматоху, вызвав привязанность к мужчине, которого я не могла вспомнить. Когда я кивнула на его обещание, его теплые губы прикоснулись к моему лбу.
Облако кожи и мускуса окутывало меня своим ароматом. Я снова пыталась вспомнить его черты, но не нашла ни одного воспоминания. Закончились любые воспоминания, которые у меня были о Джейкобе или о моем прошлом. Он, очевидно, знал меня — не только знал меня, но и ожидал, что я знаю его, и буду ему доверять. Повиноваться ему.
Я не собака.
В одну минуту он отчитывал меня, как ребенка, а в другую предлагал доброту и поддержку. Его тон, когда он напомнил мне быть тихой, испугал меня, и все же мимолетный поцелуй в лоб оставил меня жаждущей. Колебаний маятника было слишком много и это было слишком новым. Я задержала дыхание и улыбнулась его доброте.
Тогда я услышала его удаляющиеся шаги, и моя паника вернулась.
Издалека он сказал:
- Сара, я скоро вернусь. Они должны знать, что ты, наконец, пришла в себя. Не говори ни с кем. - Со вздохом он добавил, - Мы не хотим повредить твои голосовые связки.
Они? Кто должен знать? Врачи и медсестры?
Очевидно, я была на больничной койке. Как только я услышала щелчок закрывающейся двери, то села и прислушалась к происходящему вокруг. Убедившись, что была действительно одна, я снова прикоснулась к мягкой повязке, которая надежно закрывала мои глаза. Исследуя пальцами повязку, я обнаружила, что та полностью окутывала всю окружность головы, а под мягким материалом были твердые купола, которые покрывали оба века.
Мои глаза могли уже быть излечены. Как кто-то еще мог знать, видела ли я? Поскольку желание удалить повязку усилилось, в моей голове прозвучало слово «повиновение», и я опустила руки. Джейкоб сказал, что мои голосовые связки и глаза были повреждены в результате несчастного случая. Когда я двигалась, боль говорила мне, что он был прав насчет аварии. У меня, вероятно, было больше повреждений, чем он сказал. Я начала анализировать: ребра болели больше всего, но боль в левой ноге была второй по силе. Исследуя под одеялом, я нашла край чего-то твердого, гипс.
Я вздохнула и позволила своей голове упасть на подушку. Всех этих открытий было слишком много. Все казалось незнакомым. Все казалось неправильным.
Мои потрескавшиеся губы, а также застоявшийся, сухой привкус во рту напомнили мне о влажной губке, которую Джейкоб предложил мне ранее. Прощупывая то, что я не могла видеть, я добралась до боковых перил кровати. Когда я ощупала пространство за ними, я поняла, что что-то было прикреплено к моей правой руке. Капельница? Кроме этого я нашла только воздух. Мои плечи резко опустились, и я спрятала внезапно похолодевшие руки под теплым одеялом, и потерла все еще воспаленные кончики пальцев.
Под одеялом на четвертом пальце моей левой руки я нашла кольцо. Хоть я и медленно поворачивала его, оно оставалось одинаково гладким. Я носила обручальное кольцо. Я была замужем. Как я могла быть замужем и не помнить? Я была женой Джейкоба?
Вопросы продолжали прибывать быстрее и неистовее, каждый без ответа, каждый более тревожный, чем предыдущий.
Пока я пыталась вспомнить, звук открывающейся двери вернул меня к настоящему. В комнате послышались шаги, гомон голосов большого количества людей. Хотя ни один из них не говорил непосредственно со мной, я, казалось, была темой разговора. Изо всех сил пытаясь понять продолжающиеся обсуждения, я прислушалась к низкому голосу Джейкоба. Наконец рев снизился до низкого ропота, и затем к тишине, поскольку ожидание заполнило комнату.
- Сара, - сказал Джейкоб, ломая напряжение.
С чувством облегчения я немного наклонила лицо к его знакомому голосу. Его теплое дыхание задело мою кожу.
- Комиссия, - продолжал он, - подтвердила, что ты еще не можешь говорить, но у них есть вопросы. Прямо сейчас они должны знать, что ты слышишь и понимаешь. Итак, - он взял мою руку - Я хочу, чтобы ты ответила, сжав мою руку.
Я пыталась зацепиться за что-то, но у меня не было ни малейшей зацепки. Кто или что это была за комиссия? Почему они решали, как за мной ухаживать? Неспособная высказать свои проблемы, я ждала, пока пальцы Джейкоба переплелись с моими.
- Когда вопрос задан, - Джейкоб направил, - сожми мою руку один раз, если «да» и дважды если «нет». Ты понимаешь?
Я сжала в ответ, игнорируя свои чувствительные кончики пальцев.
- Брат Тимоти здесь, чтобы задать тебе вопросы.
Брат? Он - мой брат? У меня есть брат?
Я ожидала увидеть своего доктора, или скорее ожидала, что он или она увидят меня. Мои мысли бегали. Брат Тимоти был, возможно, в составе комиссии. Поскольку ладонь Джейкоба напряглась, я ощутила, что он действительно волновался по поводу того, что могло произойти. Это должно быть ситуацией, о которой он думал, когда попросил меня не позорить его. Я хотела соответствовать, но мне также было жаль, что он не дал мне больше подсказок, больше фоновых знаний. С другой стороны, я не говорила. Не было никакого способа, которым он мог знать, что я ничего не помнила.
- Во-первых, - начал Джейкоб, - Комиссия хочет подтверждения, что ты помнишь меня, своего мужа. Ты действительно помнишь меня, не так ли?
Я колебалась, желая сжать его руку только один раз, дать ему что-то за его преданность и поддержку. В конце концов, я вспомнила его в недавних воспоминаниях - он был у моей кровати, в то время как я спала в темноте. Но я не могла лгать. Если... если он не был мужчиной с голубыми глазами. Я ухватилась за эту ниточку надежды. Если он был моим голубоглазым видением, то я действительно помнила его.
