Малышка (СИ) - Субботина Айя (читать полную версию книги .TXT) 📗
Она мотает головой и еще крепче прижимается к Владу. Она совсем маленькая, поэтому его голова над ней, и я вижу на лице придурка триумфальную улыбку.
— Евгения Воскресенская, — представляется она. — Ени.
— Ени… — Влад смакует ее имя, лыбится, как школьник, которому выпало счастье полапать отличницу.
— Бон-Бон, — упрямо повторяю я.
Через три дня ей исполняется девятнадцать. И на нас с Владом возложена почетная миссия устроить ребенку праздник: с фейерверками, подружками, сладостями и музыкой. Ну и что там еще любят девочки. Для своих лет у нее удивительно кукольное лицо: светлая, безупречно-чистая кожа, огромные карамельные глаза, красивые губы, и длинные почти до самой задницы светло-каштановые волосы мягкими волнами. Я честно пытаюсь найти хотя бы один изъян — и не могу. Хотя вот же он. Мой взгляд снова упирается в ее грудь. Там точно «двоечка» — не больше. Уж я точно в этом деле разбираюсь. Но вот засада — я люблю маленькую грудь. Поэтому нет, недостатков в ней нет. Кроме того, что Бон-Бон, кажется, совершенно чокнутая. Но с ее уровнем интеллекта это почти нормально: все умники обычно либо аутсайдеры, либо психи.
— Гммм… — раздается за нашими спинами.
Я поворачиваюсь — и натыкаюсь на еще одну девушку с обложки. Крашеная блондинка, с тяжелыми сиськами и фигурой «песочные часы». Косметики на ней столько, что я затрудняюсь определить ее возраст, потому что он может быть в диапазоне от восемнадцати до тридцати.
— Лилия Шолохова, — представляет ее Бон-Бон. — Мой Санчо-Пансо.
— А Росинант, я так понимаю, жрет траву на нашем газоне? — подхватываю я.
— Он — Злой брат, — заговорщицки шепчет ей в макушку Влад, — а я — Хороший брат.
«Ты — гандон драный», — мысленно отвечаю я и, с трудом отрывая взгляд от ног Ени, переключаюсь на ее подружку.
— У вас там бассейн, — облизывая меня томным голосом, говорит Санчо-Пансо.
— Хочешь искупаться?
— В октябре? А он с подогревом?
— А как же.
— Ой, хочу…
Я натянуто улыбаюсь. Скуууучно. Никакой фантазии у девочки. Но, в общем, это и не важно. Во-первых, потому что она малолетка, а во-вторых — я вроде как обручен и собираюсь жениться через три недели.
Ее ноги снова притягивают мое внимание, и я шлю лесом попытку сфокусироваться на белобрысой секс-бомбе. Слава богу, Бон-Бон, наконец, слезает с шеи Влада, и с каким-то совершенно волшебным кокетством, взбивает руками волосы. Замечаю, что ногти у нее короткие, покрыты рисунком в горошек, хотя насчет последнего не уверен, потому что теперь уже пялюсь на то, как пальцы «прочесывают» волосы, а свитер натягивается на груди, ползет вверх, обнажая пупок с… Да чтоб я сдох!
Сглатываю, разглядывая серебристую ромашку пирсинга в пупке. Нет, ну что за фигня? У меня была куча телок с пирсингом, и в куда менее скромных местах, чем пупок. Но я смотрю на этот подтянутый животик, вогнутый пупок … и резко сую руки в карманы брюк, потому что иначе не сдержусь и точно потянусь его трогать.
— Где моя комната? — спрашивает Ени, нарочно поворачиваясь ко мне спиной, и всецело переключаясь на Влада.
— Пойдем, покажу. — Он приобнимает ее за плечи, подталкивает к лестнице, а мне достается унылая участь сопровождающего подружки.
Одно хорошо — если идти с задержкой на пару ступенек, то я могу пялиться на задницу своей «сестренки». Тугая, чтоб ее, попка аппетитно перекатывается туда-сюда под тканью. Если моя ширинка сейчас не лопнет, это будет просто чудо. На миг поднимаю взгляд выше и вижу, что Влад завел руку за спину и показывает мне средний палец. Подавляю желание его сломать, вижу вытаращенные глаза блондинки и мотаю головой, одними губами говоря: «Он придурок». Ну же, хотя бы изобрази видимость попытки сказать что-то в ответ. Несколько мгновений я жду проблеск интеллекта на ее лице, но тщетно. С мыслью «Я сделал все, что мог» и с чистой совестью, продолжаю поглаживать взглядом задницу Бон-Бон.
Сестричка? Мысленно ржу, как конь. Черта лысого.
На втором этаже два крыла: налево наши с братом комнаты, направо — комната отца. Вообще, мы оба давно живем отдельно: у брата свой дом в элитном районе, а я живу в холостяцком лофте неподалеку от центра столицы. Но отец сказал присмотреть за ребенком, проследить, чтобы она хорошо устроилась и обжилась. Честно говоря, глядя на нее сейчас, у меня возникает мысль, что Ени бы прекрасно справилась и без нашей помощи. Правда, не уверен, что дом бы это пережил. Ну, или остался в первозданном виде после вторжения этого торнадо.
Когда приехала Бон-Бон, мы с Владом как раз рассуждали, куда бы ее лучше поселить: я хотел подальше, запихнуть на третий этаж, с глаз долой, а Влад наоборот, предложил комнату напротив моей. Хотел меня уделать. Снова мысленно ржу, и, ловко заходя вперед, перехватываю малышку свободной рукой, притягивая ее в собственность своих рук.
— Третий же, — напоминает Влад.
— Знаешь, мне будет спокойнее, если она будет под присмотром, — изображая саму серьезность, говорю я. И одними губами прибавляю: «Отсоси, чувак».
— Не говори обо мне в третьем лице, братик, — улыбается мое с таким трудом отвоеванное сокровище — и ощутимо тыкает меня локтем под ребра.
Этого недостаточно, чтобы вывести меня из строя, но на миг я теряюсь — и Ени выскальзывает из моих рук.
— Сюда, Ени, — Влад кладет руку ей на талию, услужливо распахивает дверь и заводит внутрь.
— Мои вещи остались внизу, — слышу ее голос из недр комнаты, и, скрепя зубами, возвращаюсь за сумкой.
Несколько минут торчу в гостиной, думая о птичках, кроликах, щеночках и прочей фигне, лишь бы успокоиться. Куда там. Опускаю взгляд на штаны, зло чертыхаюсь: нет, ну я реально палюсь. Скрепя сердце, застегиваю пиджак. Воображаю рожу Влада, когда он это увидит, и мысленно готовлю пару крепких выражений на случай, если брат откроет рот. А он его откроет. Черт, ведем себя как пришибленные. С той только разницей, что оба знаем — это просто стеб. Иногда даже взрослым мужикам хочется понянчиться с обезбашенной деточкой.
Когда поднимаюсь наверх, то застаю картину: все шкафы, тумбочки, ящики открыты, и Ени носится по комнате, вслух размышляя, куда и какие вещи будет класть. Не успеваю и слова сказать, как она забирает сумку из моих рук и буквально вытряхивает ее содержимое на кровать. Мы с Владом переглядываемся, когда на верхушке «горы» оказывается чумовой кислотно-желтый лифчик, а под ним, кажется, полосатые гольфы.
— Эммм… — пытаюсь что-то сказать я, но вовремя сдерживаюсь, потому что чуть было не брякнул, куда и с какой целью она надевала ЭТО.
— Хочешь посмотреть гараж? — не теряется Влад.
Карамельные глаза вспыхивают таким восторгом, что я чувствую себя тупым олухом. Почему эта мысль не посетила мою голову? Почему я, черт подери, так жутко туплю?
— Мамочка говорила, что у вас большой гараж, — мурлычет эта кошечка, а потом, хватая брата за руку, несется к лестнице. Вижу, что он с трудом за ней успевает. Если бы Влад грохнулся, Бон-Бон поволокла бы его волоком, как ребенок — игрушечного медведя.
— А чем ты занимаешься? — пытается завязать разговор Санчо-Пансо. Я уже забыл ее имя, да и о ней тоже забыл.
— Конструктор автомобилей, — отвечаю, даже не глядя в ее сторону.
— Как интересно.
— Бон-Бон с кем-то встречается? — игнорируя ее попытки флиртовать, интересуюсь я.
Конечно, она ни с кем не встречается. Слишком лакомый кусочек, чтобы связывать себя отношениями в девятнадцать лет. Одногодки наверняка не рискуют связываться с ее придурью.
Я так уверен в своей правоте, что когда Санчо-Пансо говорит: «У Ени есть молодой человек, и они уже полгода вместе», чуть не проглатываю собственный язык. Молодой человек? Полгода?
Жестко, с трудом узнавая свой голос, спрашиваю, кто он, сколько ему лет. Санчо-Панса что-то невразумительно блеет, но я подстегиваю ее замечанием говорить четче. В конце концов, она раскалывается, как переспевший орех: его зовут Костик — но Ени почему-то зовет его «Тапочек» — он учится на пятом курсе, лучший студент на потоке, прилежный мальчик из образцовой семьи учительницы литературы и дантиста. Я еще не знаю этого парня, но от всей души вешаю на невидимый образ ярлыки «Валенок» и «Задрот».
