Такси счастья (СИ) - Лунина Алиса (лучшие книги TXT) 📗
— Фигня это все, Саня!
Она позволила себе усомниться:
— Так уж и фигня?
— Конечно! Кризис — это такая заморочка для всех, но в хорошем смысле! — серьезно заверил Сеня. — Оно даже к лучшему, что так случилось. Некоторым на пользу пойдет.
— На меня намекаешь?
— Нет. На девяносто девять процентов человечества.
— А ты, значит, удачно попал в тот самый один процент, которому кризис до лампочки?
— Именно.
Она выдохнула с искренним восхищением:
— Здорово! Ты, Сеня, наверное, уже просветленный. А мне до этого состояния еще переть и переть, жизни не хватит.
Он подлил ей имбирного чая:
— Дойдешь, куда ты денешься! Главное, в пути делать остановки, чтобы отдохнуть, посидеть на холме и перевести стрелки.
Вечером они пошли гулять по самому депрессивному городу. Сеня хихикал и говорил, что после солнца, моря и ашрамов Индии свинцовый Петербург выглядит, как сон или литература, одним словом, нечто выдуманное, не имеющее к реальности никакого отношения. На Фонтанке он снял свой великолепный оранжевый шарф и завязал Саше глаза.
— Сейчас, Саня, будет чудо!
Он куда-то вел ее, держа за руку. Наконец они пришли. Сеня снял шарф.
— Это Новый год, Саня! И детство!
Оказалось, что пришли они в знаменитый питерский клуб, где всегда встречают Новый год — каждую ночь.
В клубе было клево и по-настоящему весело. Они действительно встречали Новый год, и он был настоящим, как и елочные игрушки, которые оказались не фальшивыми и радовали глаз. И Снегурка была не фальшивая, и Дед Мороз, и множество пьяных, абсолютно счастливых людей, которых вдруг — вот роскошный подарок! — на время вернули в детство. Саша с Сеней напились, надели заячьи уши и скакали под елкой, как подорванные. И было им хорошо.
Потом они взяли такси и долго катались по улицам. В машине они на пару пели про мишек. Вообще этой песне Сашу научил именно Сеня, открыл для нее эту песню, можно сказать, подарил. Таксист, хмурый бородатый дядька, даже расчувствовался и сказал, что поют они здорово, с душой и надрывом, хотя почему они постоянно поздравляют друг друга с Новым годом, он не понял.
Устав петь, желать счастливого Нового года и изображать бой кремлевских курантов, Саша и Сеня затихли. Пьяная, совершенно ошалевшая от счастья Саша смотрела на проносящиеся за окнами картинки города, пока не заснула.
Утро, когда они поехали в аэропорт, было хмурым и серым. Сашин лифт неуклонно ехал вниз. Она даже пожаловалась Сене на то, что в последнее время совершенно разбалансирована.
— Как будто я — сломанный лифт. Езжу туда-сюда. То вроде настроение улучшается, тонус прибавляется, и лифт идет вверх, то я снова на нуле, еду вниз. При этом мою кнопку может нажать кто угодно. Вот когда мы позавчера скакали под елкой, нацепив заячьи уши, мой лифт находился на верхнем этаже высотки, а сейчас валяется где-то в подвале.
Арсений усмехнулся, хорошо хоть воздержался от фразы, что лично он сам управляет своей кнопкой; хотя по его виду было понятно, что именно это он и хотел сказать.
В самолете, когда летели в Москву, Сеня провел с ней сеанс психотерапии.
— Ты, Саня, главное, не суетись. Все образуется, каждый, кто ищет, обязательно найдет, просто надо действовать в соответствии с естественным ходом вещей, как учат буддисты. Они любят приводить пример: если дует ветер, ты не будешь зажигать сигарету на ветру, а отойдешь в укрытие и зажжешь спичку там. Так и в жизни: выход из тупика найдется сам собой, причем произойдет это легко и естественно, и ты даже не поймешь, где находилась дверь, через которую ты выбралась на волю.
Там же, в самолете, где-то под облаками, Арсений подарил ей четки из лазурита небесно-голубого цвета. Он пояснил, что они из Индии, и надел их Саше на руку.
— Все люди, Саня, делятся на две категории, тех, кто с четками, и без. Ты теперь в правильной. Значит, все будет хорошо!
А потом он предложил ей переехать к нему.
— Сань, моя квартира пустует, вернусь я теперь не скоро, так что переезжай и живи, сколько хочешь.
Он оборвал ее возражения решительным заявлением, что «так будет лучше для всех».
На следующий день Сеня приехал за ней, помог собраться и перевез к себе. Она подозревала, что Арсений мог бы купить себе другую квартиру, но как настоящий буддист на такую мелочь, как жилье, он давно забил. Сенина квартира оказалась нормальной холостяцкой берлогой из двух комнат, обставленной самой незамысловатой, из ИКЕИ, мебелью. Лаконичное пространство, в котором не было ничего лишнего и которое совершенно не напрягало. Идеальная среда для того, чтобы начать в этих стенах новую жизнь.
— Ну вот, Санька, располагайся и живи!
Через два дня Арсений уехал.
«Вот и осталась я совсем одна. Сень, пришли мне кольцо из гвоздя, такое же, как у тебя, и научи жить так, чтобы уже ничего не хотеть, никуда не спешить, не пытаться понять, а уже знать, и быть безмятежной».
У жизни для нас всегда наготове коробка конфет с разнообразной начинкой. Вот Саша уже и эту конфетку попробовала, и ту, и, наконец, добралась до самой ядовитой и опасной.
Да! Самое страшное и опасное, оказывается, знаете что? Деградировать! Потому что, оказавшись безработным, ты очень быстро привыкаешь к новым условиям, и с каждым днем в тебе все меньше сил и желания изменить свою жизнь.
Саша это не сразу поняла. Сначала у нее завелись новые привычки: просыпаться к обеду, есть десять раз на дню, вечером смотреть ТВ. Кстати, через две недели ей эти сериалы, поначалу представлявшиеся невыносимыми, даже стали казаться нормальным, не лишенным интереса зрелищем. Во как! И она поняла: они нас специально зомбируют, отупляют, чтобы уже ни желаний, ни целей, ни протеста какого-нибудь! Чтобы сидели перед ящиком и не рыпались никуда. Действует безотказно, проверено на миллионах.
Дальше — больше. Ей расхотелось покидать квартиру. На собеседования она ходить перестала — устала от отказов, да и внешний мир стал казался чем-то опасным. А здесь, дома, в своем уютном мирке так хорошо и привычно! И никто не обидит…
Первое время она чувствовала угрызения совести, у нее даже ННС (невроз навязчивых состояний) на этой почве развился. Это когда сам себе придумываешь ненужные дела или проблемы, желая отвлечься от действительно важных дел и проблем.
С самого утра Саша находила себе занятие, то есть всякую фигню, например, разложить диски в родные, правильные конвертики (половина дня в минусе), разобрать вещи в шкафу (еще половину в минус), тут, глядишь, и день прошел, — вот и хорошо, вот и славно! Или испечь пирог, и даже не с целью его поесть, а чтобы отвлечь себя от грустных мыслей.
А вскоре она и занятия придумывать перестала, тем более что проблемы чудесным образом отступили. А что? Пособие дают раз в месяц, на «покушать картошку» хватает, в квартире живет бесплатно, спасибо Арсению. Все нормально, можно отдыхать.
Скучно? Так досуг можно организовать — нажарим картошечки и, уютно устроившись со сковородой у телевизора, посмотрим, что там в мире происходит. И подсластим существование всякой сладкой дрянью — конфетками и пирожными.
И через неделю такой жизни Саша совершенно случайно заметила свое отражение в зеркале и вздрогнула: кто это?
«Кто эта женщина с круглой мордой и оловянными, бессмысленными глазами? Я? Разве такой меня хотела видеть моя мама? Господи, ведь я стала похожа на свою фотографию в паспорте! Помню, когда я ее получила, очень расстроилась, а муж Сережа ржал: «Это ж не ты, Саня, а какая-то тетка!» Да! Я стала похожа на ту тетку из паспорта. Стала такой, какой меня, очевидно, мечтала бы видеть Марь Ванна, — толстой женщиной с потухшими усталыми глазами, которую никто никогда не любил и уже не полюбит!» Ай-ай-ай, она залилась слезами. Что же теперь делать? Можно ли жить с такой физиономией, не стыдно ли с ней выходить к людям? А ведь сама, сама довела себя до такого состояния! Никто не виноват — ни внешние силы, ни инопланетяне, ни иные враги рода человеческого, ты сама, Саша, себя довела!
