Обещаю, больно не будет (СИ) - Коэн Даша (читать книги полностью TXT, FB2) 📗
Меня трясло.
Не знаю, как отсидела пары. Вообще, непонятно, как смогла внятно разговаривать, отвечать на поставленные вопросы и в принципе добраться домой. А там целый вечер корчить из себя девушку, которой всё по барабану.
Но ночью, когда дверь в мою комнату закрылась, и квартиру поглотила темнота, меня наконец-то прорвало. Нет, я больше не плакала. Но тело колбасило так, что казалось, к утру от меня ничего не останется.
А во снах я с разбегу и со скалы прыгала в лживое, прошитое болью, прошлое. Где была я и он. Где я думала, что есть мы. Где меня заставили поверить, что я нужна. Что важна. Что любима.
Наш маяк. Крики чаек. Полароидные снимки. Гирлянда на стенах. И самые сладкие поцелуи на свете.
Проснулась оттого, что задыхаюсь. Потому что всё было так реально, будто бы я изобрела машину времени и снова перенеслась туда, где была обманчива счастлива. И это было безумно страшное испытание для искалеченной души и ещё слабой нервной системы.
Мне, будто бы завязавшему наркоману, насильно вкололи внутривенно дозу любимого наркотика. И вроде бы умом я понимаю, что он меня убьёт, но в кумаре сна хочется ещё и ещё. Снова на дно. Снова с ним. Снова...
Срываюсь с постели и несусь в душ. Встаю под ледяные капли и жду, когда же отпустит это жуткое наваждение. Ни звука не произношу, просто прокручиваю на репите то, как Басов меня предавал.
Забавы ради...
В этом весь Ярослав. Надо лишь помнить о прошлом и никогда его не забывать.
Но новый день готовит новое испытание для моей психики. На этот раз Басов прикатывает к институту уже вооружённый огромным букетом из белоснежных пионов. Что-то сладко мне вещает на своей пикап-волне. А я смотрю на него и от ярости вижу не красивого парня, а уродливое чудовище.
Потому что ничего не изменилось — он как считал меня конченой дурой, так и считает.
— Ты просто ничтожество, Басов.
В этих словах заключены все оттенки моей боли. Я их пережила. Отплакала. Отскулила. Больше играть в себя я не позволю!
Ухожу с высоко поднятой головой, но внутри настолько всё разболтано, что я не выдерживаю и забиваюсь в ближайший закуток и набираю Марту.
— Ты где?
— Ушла в наше кафе, Ник. Я же говорила, что у меня будет окно, хочу выпить кофе и подготовиться к практике у Мартыновой. А что такое?
— Басов опять нарисовался. И не один, а с трупами цветов.
— Вот же неугомонный. И что хотел?
— Ну а как ты думаешь, Марта?
— Вернись, я всё прощу? — рассмеялась Максимовская.
— Ага. Но ты знаешь, я даже слегка удивилась, что он с ходу не пригласил меня на свидание, — фыркнула я и закатила глаза, — держу пари, он до сих пор думает, что я вся та же Кочка и Вешалка.
— Басов способен думать? Я тебя умоляю? У него самомнение и эгоизм перекрывает это жизненно важное качество.
Я смеюсь. С Мартой мне всегда становится легче.
— Да и что ты волнуешься? Он же тебе не собачий корм подарил, а всего лишь цветы. Так что свидание ему точно не светит. Расслабься, подруга.
— Ты не забыла? — удивилась я, припоминая, как ещё на первом курсе сказала Максимовской, что соглашусь дать шанс тому, кто вместо привычных веников подарит мне упаковку собачьего корма для приюта.
— Да, да...
— Ладно, ты меня успокоила, а теперь я побежала учиться. До встречи вечером!
И отключилась.
Вероника
Но до самого конца учебного дня я ходила по институту и боялась собственной тени, несмотря на то, что Аммо продефилировал мимо трижды, но ни разу даже взглядом меня не удостоил. Я ждала очередной гадости от этих двух пиявок, но ошиблась.
Гадость меня поджидала лишь на следующий день. Зато какая! Забористая. Махровая. Отвратительная!
Стоило мне только выйти из вуза, в компании Марты и ещё нескольких девчонок, как я практически сразу же напоролась взглядом на собственную фамилию. И не где-нибудь, а на рекламных билбордах. И не в единственном экземпляре, а сразу на трёх носителях.
— Клянусь, я убью его! — прошептала я и сжала руки в кулаки, пока кто-то из девчонок охал, кто-то ахал, а кто-то завистливо тянул «какая же ты счастливица, Вероничка!».
Ну точно! Куда орать от счастья?
— Истомина, пошли со мной на свидание, — зачитала вслух содержимое рекламного щита Максимовская и в голос рассмеялась.
— Не смешно, Марта, — огрызнулась я.
— Да ладно тебе, подруга. Басов всегда отличался отменной фантазией. Когда он притащился к тебе всего лишь с букетом цветов, я уж было подумала, что он за эти годы растерял всю хватку, но нет. Всё также продолжает отжигать.
— Поеду-ка я сегодня на метро, — прошипела я.
— Ну прости, — приобняла меня Марта, — я просто стараюсь приободрить тебя.
— Больше так не делай, — пробубнила я, а затем в отчаянии вгляделась в чёртовы рекламные щиты с собственной фамилией, прикидывая, что может потребовать от меня Басов взамен того, чтобы убрать это безобразие.
Хрен ему с маслом, а лучше без! Никогда и ничего у него не попрошу, хоть на лбу пусть себе этот же призыв наколет. Плевать!
Вот только поездка домой тоже не закончилась гладко, а главный поставщик гадостей в моей жизни фонтанировал сегодня как никогда. Да, вычислил, где я живу и караулил меня у подъезда. Вот только в этот раз он поджидал меня не с букетом, а кое с чем позабористее.
Я тут же вопросительно зыркнула на Максимовскую, но та сразу подняла руки в защитном жесте.
— Я ничего ему не говорила. Клянусь нашей дружбой, Ника. Я не знаю, как он пронюхал.
— Марта? — почти зарычала я.
— Да не знаю я! — и подбородок её задрожал, а я увидела, сколько паники плещется в глазах лучшей подруги. Нет, не могла она сказать.
— Ладно, — тут же понизила я градус своего давления, — иди домой, а я пока его тут размотаю.
— Ты уверена?
— Более чем, — кивнула я и смело встретилась через лобовое стекло с самоуверенным шоколадным взглядом своего персонального проклятья.
Марта припарковала автомобиль, ободряюще сжала мою кисть, и мы обе покинули салон. Подруга, с пренебрежением поглядывая на Басова, вошла в дом, а я осталась стоять на месте, привалившись задницей к пассажирской двери.
— Привет, Вероника, — сделал ко мне шаг ближе Ярослав.
— Ну привет, — тяжко вздохнула я и сложила руки на груди, чтобы скрыть то, как они дрожат.
— Ты не оценила цветы, и я приволок вот это, — и парень поставил передо мной двадцатикилограммовый пакет корма для собак класса премиум, повязанный алым бантом.
— Как ты узнал? — вопросительно приподняла я бровь и хмыкнула.
— Честно? Подслушивал, — выдал Басов и так заразительно улыбнулся, что мне отчаянно захотелось пересчитать бетонной плитой ему все зубы.
— Ну, допустим, — пожала я плечами, — только вот я искренне не пойму, на что ты надеешься?
— Я уже ни на что не надеюсь. Но мы выросли, Истомина. Разве нельзя хотя бы просто поговорить? Я бы правда хотел сказать, как мне жаль, — ещё шаг ближе и меня коротит от ярости, но я сдерживаю себя из последних сил.
Но, чёрт возьми! Как же мне хочется прописать по этому холеному, самодовольному лицу смачную оплеуху. М-м-м...
— А тебе действительно жаль, Ярослав? — мой голос звучит холодно и отстранённо, но я чувствую, как отчаянно захлёбывается за рёбрами моё сердце.
Бедное. Снова оно страдает из-за этого чудовища.
— Да.
Улыбаюсь. Ну какой забавный персонаж.
— Ну что же ты тогда не позвонил мне за всё это время ни разу и не извинился за то, что повёл себя тогда, три с половиной года назад как свинья, м-м?
— Вероника, — ещё шаг ближе. Почти невыносимо!
— Ой, наверное, некогда было, да?
— Зато сейчас у меня полно времени. Вот он я и готов всё исправить. Пойдёшь со мной в ресторан?
Как всё просто у человека, да? Ну ладно, я тоже научилась играть в эти жестокие игры.
— В ресторан пойду, — рублю я и вижу, как слетает с Басова маска внешней невозмутимости.
— Правда? — его лицо вытягивается, а сам он прищуривается на один глаз, выискивая фальшь в моих словах.
