Тайный враг - Веснина Елена (книга жизни .txt) 📗

— Ты — пока еще не попала. И вряд ли попадешь — умничаешь сильно. Палатка открывается элементарно, тут потянуть, там отстегнуть. Вся премудрость.

Доминика критически оглядела свое новое место работы.

— Костюмчик поберегла бы, — посоветовала Анжела. — В таком работать не с руки. У нас коробки таскать придется да кастрюли протирать.

— Спасибо за совет. А я вот что заметила: здесь как-то нерационально выставлен товар. Нужную вещь никогда не найдешь.

— Вот мы, Зямыч, с тобой и дожились, — запричитала Анжела. — Начали нас с порога обучать и строить. Слушай, милая Мила, ты слово «дедовщина» слыхала? Так вот, считай, что я — твой дед, а ты — салага в ношеной кирзе. И команды отдавать тут буду я.

Проигнорировав Анжелино хамство, Доминика сняла пиджак и стала по-своему переставлять посуду. Анжела просто опешила от такой наглости.

Когда Самвел вернулся домой, ему навстречу вышла Косарева. Она была явно не в духе:

— Самвел, где тебя черти носят?! Когда не надо, сидишь туг пень пнем, а когда нужно — не дозовешься.

— Женщина, ты забываешься! — прикрикнул Самвел.

— Хватит строить из себя аксакала в папахе. Тут момент серьезный, не до политесов. Я девочек привезла. Сидят в подвале.

— Тебя с ними кто-нибудь видел? — спросил осторожный Самвел.

— Нет… Почти. Один ханырь из твоих. Я проучила наглеца. Больше не полезет.

Самвелу все это не нравилось:

— Зачем я связался с тобой, Надежда? Ты вырубила его около моего… моего! дома. Это нормально?

— А я должна была ждать, пока он крик поднимет? — возмутилась Косарева. — Чтобы все сбежались смотреть, кого я в подвал гружу?

— Ты зря его вырубила, Надя, — покачал головой Самвел.

— Ничего ему не станется. Полежит немного и встанет. Подумают, пьяный. А ты чего тут стоишь? Звони давай заказчику быстрее.

Самвел поморщился:

— Надя, не командуй. Заказчик приедет сегодня ночью.

У Косаревой зазвонил мобильник.

— Да. Да, я. Здравствуйте, Борис Михайлович, как я рада вас слышать. Конечно, приеду. Я мигом! Доктор мой прорезался, — сообщила Косарева. — Надо смотаться. Самвел Михалыч, можно взять твою машину?

Самвел почему-то обрадовался:

— Конечно, Надюша.

Косарева насторожилась:

— Не нравишься ты мне в последнее время. Что за перепады настроений? То резкость-грубость, то вдруг — Надюша. Надо бы разобраться. Жаль, времени нет. Но я выясню, кто это тебе мозги запудрил. И ей никто не позавидует.

— Не морочь голову, Надежда, занимайся своими делами.

— Мои дела, Самвельчик, катятся как по маслу. Скоро наступит заветный миг. Так что, готовься к венчанию.

Самвел только вздохнул, подобная перспектива его вовсе не радовала.

Косарева приехала к Борису Михайловичу. И вдруг увидела там Артема. Память у нее была прекрасная, она его узнала, изменилась в лице. Но тут же собралась и, как ни в чем не бывало, затараторила:

— Здравствуйте, Борис Михалыч! Очень рада вас видеть. Рада, что я вам понадобилась. Всегда готова оказать вам помощь. Но вижу — у вас гость. Времени у меня в обрез, так что я поеду по другим делам. А как только вы все свои вопросы решите — звоните мне. Все, чао!

Она быстро вышла.

— Я ее знаю, — охнул Артем и выбежал следом за ней.

Он выскочил на улицу, но Косареву не догнал. Увидел только отъезжающий автомобиль с номером «Самвел».

Сергея возмущала Татьянина бесцеремонность:

— Чего пришла? Компрометируешь меня в глазах коллег?

— Эти две болонки — твои коллеги?

— Так, закрыла рот и вышла отсюда. Вызову охрану, — строго приказал Сергей.

Но Татьяна уходить не собиралась:

— Серго…

— Что за идиотская кличка?

— Раньше тебе нравилось…

— Раньше земля была в форме куба, аскорбинка стоила пять копеек, а бабы все одевались в «Моссельпроме». «Раньше»! Я ненавижу это слово. Если при мне еще хоть раз его произнесешь… Ладно, пожалею… не тебя, конечно, а твой токсикоз.

— Пожалей ребенка. Это твой ребенок. — У Татьяны навернулись слезы на глаза.

— Повторяю для женщин и тупых: это ТВОЙ ребенок. И только.

— Знаешь, Сережа, прямо отсюда я пойду к Юрию Владимировичу. И расскажу ему про сейф Доминики.

Сергей искренне расхохотался:

— Денег на такси дать? Опоздала, дорогуша. О-поз-да-ла. В гробу я сейчас видал и твоего Юрия Владимировича, и его месть. Он теперь никто. Мираж. Дым от сигареты. Лопнувший шарик. Буква без вензеля. Нет у тебя на меня ничего, девочка. Финита ля шантажито.

Татьяна заплакала:

— Как ты можешь так относиться к тестю? Как я могла полюбить такого?

— Ладно, хватит рыдать. Я гуманист. И подкину тебе немного пиастров для поддержания здоровья. В рамках успокоения моей и без того спокойной совести. Но! Чтобы в ближайшие тысячу лет я тебя не видел! Тень, знай свое место. Будь бледнее тени белой!

С этими словами Сергей выпроводил Татьяну из кабинета. Когда она ушла, он обхватил голову руками и сказал себе:

— Да что я говорю про тень? Я теперь сам, как тень. Я тень себя, я тени тень…

Татьяна не помнила, как добралась до дома. К ней бросился Михаил.

— Где вы были? Я обегал весь двор. А где дети? — спросил он.

— А разве их Валя не привела? — удивилась Татьяна.

— Какая Валя? Где дети, я тебя спрашиваю? Ты пошла с ними гулять. И пропала. Вернее, они пропали.

Татьяна присела:

— Не кричи на меня, я плохо себя чувствую. Тебя не интересует мое здоровье?

— Меня сейчас интересует, где Лёля и Катюша. Почему ты ничего мне не объяснишь?

— Потому, что понятия не имею, где эти твои девочки.

— Ты соображаешь, что говоришь? Ты в себе? Где ты была?

— Я? — очнулась Татьяна. — В поликлинике. Мне стало на улице нехорошо. Я попросила Валю добыть с детьми и завести их к нам домой, если я быстро не вернусь. Она пообещала.

— Где она живет, эта Валя? Ты запомнила квартиру? — волновался Михаил.

— Вроде в соседнем парадном. Сказала — дочь Зинаиды Прокофьевны.

— Ты знакома с Зинаидой Прокофьевной?

— Нет, — равнодушно отмахнулась Татьяна.

Михаил в чем стоял ринулся на улицу.

Через некоторое время он вернулся сильно встревоженный. Оказалось, что никакой Зинаиды Прокофьевны в подъезде нет. Соседка сказала, что видела только Валентину, но та уже съехала. Дети пропали.

— Ты такая спокойная? — недоумевал Михаил, видя реакцию Татьяны.

— А мне вредно волноваться.

— Я обегал все, что мог. Их нигде нет. Их никто не видел! Никто!

— Тише! — попросила Татьяна.

— Я был в квартире у этой Вали — квартира не ее, съемная. Хозяйка в отъезде. Самой Вали и след простыл. И фамилии ее никто не знает, даже не она квартиру снимала, другая женщина. Она и месяца здесь не прожила! Ты понимаешь, что это?!

— Не кричи, пожалуйста.

— Как я могу не кричать — пропали наши дети! — возмущался Михаил.

— Наши дети с тобой еще не родились.

Михаила вдруг осенила:

— Как ты можешь так?… Какой же я дурак… Я все понял. Это ты подстроила. Это ты все организовала, чтобы от них избавиться. Я знаю, что мне делать! Я пойду в милицию. Я заявлю…

— На кого? Ты же сам сказал, что ни одной фамилии не знаешь, только имя — Валя. А имя какое угодно назвать можно.

— А я заявлю на тебя. Все им расскажу, как сперва поедом меня ела — давай усыновлять, проходу не давала, дырку в голове прогрызла. А когда усыновили, старая песня обернулась другим припевом. Зачем нам чужие дети? Что с ними сейчас? В голову лезут всякие ужасы, просто сознание теряю. Я пошел. С милицией нельзя тянуть. Всякое преступление раскрывается по горячим следам.

Татьяна судорожно соображала, как ей остановить мужа. Решение было найдено, она сделала вид, что упала в обморок. Михаил бросился к ней, потом к телефону:

— «Скорая»?

«Скорая» приехала быстро. Врач осмотрел Татьяну, спросил у Михаила:

— Вы в курсе, что ваша жена беременна?

— Да.