Айя и Лекс (СИ) - Черная Лана (читать бесплатно полные книги .txt) 📗
— Хватит баловаться, Стас, — выдохнула она почти зло, когда он ввел пальцы в ее сочащееся соками лоно. — Займись уже, наконец, делом, — она смотрела на его блестящие ее влагой пальцы. Как он растирал ее сок по ее животу, соскам. И как с диким огнем в темных глазах прижал пальцы к своим губам, а после облизал, наслаждаясь, словно слизывал самый вкусный нектар.
Марина почувствовала, как подогнулись колени. Она никогда не позволяла…Никаких оральных ласк, долгих прелюдий. Ничего, что могло бы втянуть ее в новую ловушку. Никакой нежности. Злость вспыхнула в венах, жидким огнем растеклась по венам, смешиваясь с диким желанием наказать этого поганца. Но он понял все по ее глазам и не позволил ей и шага сделать. Толкнул к столу, одним движением уложив животом на стеклянную столешницу и войдя в нее резко и до упора. Марина закусила губу, чтобы не закричать от жгучего удовольствия, натянувшего до предела каждый нерв.
— О нет, Марина, — протянул Стас хрипло в самое ухо, почти вытащив член из нее. Она едва сдержалась, чтобы не податься назад, насаживаясь на его твердую плоть. — Сегодня ты не убежишь от собственных эмоций, — и резко вогнал член, взрывая внутри долго томившийся вулкан. — Сегодня, — говорил, продолжая то выходить из нее, то резко насаживаясь, — я буду любить тебя, пока ты не сорвешь голос от крика. Пока, — он накрутил на кулак ее волосы, запрокинул голову, — не начнешь молить о пощаде, — и обрушился на ее губы.
Он не просто целовал, он трахал ее рот своим языком, глубоко, больно, не прекращая насаживать ее на свой член. А она укусила его, чтобы умерить его пыл. Чтобы не поддаться искушению и не отдаться во власть его умелых рук и требовательных губ. Но еще больше раззадорила. Он завел руки под ее живот, поднял, прижимая к себе спиной. Развернул как куклу, опустошая. И тихий стон сожаления все-таки сорвался с ее губ. Так невыносимо пусто оказалось без него внутри. И…страшно. Потому что она смотрела в сияющие темные глаза, обещающие море удовольствия, и видела в них свой приговор. И она сдалась впервые в жизни, точно зная, что этот вечер станет последним. Потянулась к нему сама. Теперь он был упоительно нежным. Целовал ее шею, грудь, живот. Языком постукивал по клитору, вбирая его в себя, посасывая. Скользил ниже, разводя пальцами набухшие складочки, слизывая сок, как самый чудодейственный нектар, языком проникал внутрь, разжигая огонь, толчками ввинчивающийся туда, где этот мужчина оставлял свой след. Он подводил ее к самой грани и останавливался, удерживая на самом краю. А она дрожала и злилась, бедрами толкаясь ему навстречу, не желая разрывать контакт. Желая получить только одно — свободу. От желания, вибрирующего в каждой клеточке взмокшего тела. От мужчины, что так отчаянно хотел перевернуть ее мир снова и, увы, не мог. От воспоминаний, что больно хлестали по вискам, не позволяя расслабиться, забыться.
— Пожалуйста, — всхлипнула, больше не в силах держать все в себе. Слишком мучительно. — Пожалуйста, Стас…
Он замер, на мгновение перехватив ее взгляд. Он понимал ее без слов и сейчас точно знал, чего на хочет. И он дал ей то, что она просила: себя всего, кончающего в ее содрогающееся в оргазме тело.
Марина одевалась неторопливо. Собиралась с мыслями, не сводя глаз с крепко спящего мужчины. Он был красив: бугрящееся мышцами тело, загорелая кожа, сильные руки, упругая задница. Он был сексуален и полностью устраивал ее в сексе. До сегодняшнего дня. Мальчику захотелось большего. Того, чего она не могла дать ни ему, ни кому-либо другому. Выдуманной для тупых домохозяек, упивающихся сериальными трагедиями, любви.
Марина скрутила волосы в идеальный пучок на затылке, подколола шпильками. Она не понимала, зачем Стасу понадобилось все портить. Им было хорошо вместе ровно настолько, чтобы доверять друг другу. Она никогда не сомневалась в его верности. Настолько, что намеренно тянула время, не желая расставаться с надежным союзником.
Покачала головой, застегивая черную шелковую блузку. Она не могла позволить себе быть слабой. Чулки обняли ноги приятной прохладой. Слишком многое стояло на карте. Марина поправила юбку, обула юбку и, больше не оглядываясь, вышла из собственного кабинета, закрыв за собой дверь на замок.
В приемной было пусто, свет давно погасили и в коридоре. Спустилась по лестнице, привычно пожелала охраннику спокойного дежурства, но уже на выходе задержалась.
— Ночью должно прибыть новое оборудование. Установке не мешать.
Охранник лишь кивнул, не оспаривая приказа генерального директора медицинской корпорации «Сердце».
Уже в машине Марина Владимировна Нежина, заручившись поддержкой нынешнего мэра и главного прокурора города, сделала несколько звонков, давая отмашку на тотальную проверку всей деятельности Алексея Туманова в ее городе. Она знала, что они найдут то, что ей нужно и тогда она с легкостью сотрет Туманова в порошок. Она сделает ход конем как раз тогда, когда он совершенно не подготовлен. Усмехнувшись, ощущая вкус сладкой победы, Марина завела мотор и набрала на сегодня последний номер.
— Главный офис. Девятый этаж. Проблему нужно устранить до утра.
14
Конец апреля.
— Ты сумасшедший, — выдыхаю, кое-как извернувшись в цепких руках Лекса, но тут же утыкаюсь носом в его влажную грудь. Вздыхаю. Ни единого шанса выбраться.
— Кто бы говорил, — посмеиваясь, парирует он, проводя ладонью по моей спине. Прокладывая дорожку из колких мурашек вдоль позвонков. — Набросилась на меня, порвала любимую рубашку, искусала.
— Тебе не понравилось? — хмурюсь, подняв голову, заглядываю в черные глаза. Может, я повела себя глупо? Но сдерживаться не было никаких сил. И целоваться мы начали еще в лифте. Я почти не соображала. Хотелось только одного: побыстрее добраться до его тела, коснуться губами кожи, а пуговицы на рубашке никак не поддавались трясущимся пальцам. К черту пуговицы! И они застучали по полу лифта, а я, наконец, прижалась губами к горячей коже. Зажмурилась от удовольствия — какой же он вкусный! Терпкий, с нотой мускуса, с горьким послевкусием. Пьянящий вкус, сводящий с ума. Когда мы выбрались из лифта, целуясь на ходу, на коже Лекса в распахнутой рубашке красовалось пара отметин от моих зубов. Вспомнив, свою бесшабашность, краснею.
— С чего бы? — он удивлен, а в глазах вспыхивают смешинки. — Ты вся мне нравишься. Особенно такая дикая…кошечка моя… — подушечкой большого пальца проводит по моей нижней губе, мягко надавливает. Я слегка приоткрываю рот, кончиком языка касаюсь его пальца. Шальная улыбка трогает его губы, а палец тут же оказывается в плену моих. Он проталкивает его глубже, скользя по языку, как самый вкусный леденец. И я посасываю его, зажигая в черных омутах страстное пламя, плавя в венах собственный огонь. И эта игра дико заводит, прокатываясь по телу жаркими волнами, катаясь на языке сладостью удовольствия и сплетаясь в тугой узел в солнечном сплетении. Я прикрываю глаза, наслаждаясь потяжелевшим дыханием мужа и его возбуждением, упирающимся мне в бедро. Не выпуская из плена его палец, ерзаю на нем, раздвинув ноги, ощущая, как его твердый член скользит по влажности между бедер, задевает клитор, срывая тихие стоны, его и мои. Под моими ладонями напрягаются его грудные мышцы, становятся каменными, и в этой каменной броне гулко бьется сердце.
— Ох…девочка моя… — полурык-полустон и вот я уже оказываюсь прижата к кровати сильным горячим телом. Коленом Лекс раздвигает мои ноги, опускаясь между распахнутых бедер. Упирается руками в подушки по обе стороны от моей головы. Большой, горячий и напряженный до предела, как хищник, вот-вот готовый сорваться с цепи.
И я любуюсь им. Его острыми скулами, волевым подбородком со стильной бородкой. Его чуть обветренными губами, перечеркнутыми шрамом. Касаюсь кончиками пальцев белесого штриха. Лекс лишь смотрит на меня, долго, порабощая одним взглядом своих бездонных омутов. И я с трудом удерживаюсь на плаву.
