Не надо, дядя Андрей! (СИ) - Зверева Марта (список книг .txt) 📗
— Слышьте, знаете, как молодежь нынче изнасилование называет?
— Как?
— Да «износ»! Прикинь!
— Бгыгыгыгыгы!
— Ага, «естественный износ».
— Не, ну а чо, все верно. Ты ее просто оттарабанил, а орет, как будто порвал на британский флаг, как будто сотрется у нее там.
Водочка шла хорошо. Лихо шла. Давно мне так не было спокойно. Да и давно я так не надирался, с тех пор, как выебал Лизоньку в рот. Сторонился, боялся потерять контроль. Но Лизонька высоко и далеко, за дверями и лестницами, тут только свои, вот и расслабился.
Хлопнул Леху по спине:
— А ты чо молчишь, дружище?! Молодая жена ведь! Скажи-ка нам, старым холостякам, как там, после загса? Как после смерти, мутно и серо?
— Вот что я тебе скажу, Андрюха… — Леха уже был хорош. Ужравшийся в хлам. — Не женись! Никогда не женись!
— Никакой конкретики… — пробормотал я. — Так, мужики, сигары на очереди. Айда к бассейну, сейчас коньячку нарою и коробочку домининканских принесу.
Мы выползли в сад, где уже зажглись в траве фонари, которые привели нас к бассейну. А в нем, подсвеченная голубыми отсветами, как ни в чем не бывало, плескалась Лизонька! Причем, сука драная, в самом своем крошечном купальничке! Она, блядь, нарочно?!
Услышав шум, Лиза подняла глаза и, узрев десяток мужиков, почти никто из которых не озаботился прикрыться даже полотенцем, завизжала на ультразвуке.
ЛИЗА
Мне стало страшно по-настоящему.
Я видела, что у Андрея гости, но была уверена, что они уехали! Они крутились у бассейна, заходили в дом, громко ржали, и я пряталась при их приближении. Потом все затихло, но я проверила и увидела чужую машину у клиники. Значит, они еще тут. Надо подождать.
Поэтому я и ждала, ждала, ждала, пока наконец не услышала ворчание мотора. Машина тоже уехала. Значит, остался один Андрей, скорее всего, уже поднялся к себе и можно спокойно поплавать. Я редко выходила купаться в эти дни, только когда в клинике уже никого не было и Андрей уезжал или спал.
Не хотела провоцировать. Страшное воспоминание об ощущениях, когда я ничего не могу сделать, не владею собой, а меня имеют как хотят, удерживало меня от всех глупостей в мире.
Ночами мне снились странные сны. В первой их половине я чувствовала жар между ног, желание раздвинуть их шире, заполнить чем-то ту пустоту, что разверзлась однажды, когда меня порвал Мишка. И ко мне приходил Андрей. Полуобнаженный, покрытый черными татуировками, шевелящимися как черное пламя. Он прижимал меня к себе всем телом, его язык скользил у меня во рту, а руки нежно ласкали кожу. Я сама опускалась на колени в благоговейной молитве перед его восставшим членом, но едва мой язык касался бархатистой кожицы, как Андрей выворачивался наизнанку и превращался в огромного черного демона. Его член увеличивался в размерах, входя мне в горло и дальше, пронзая насквозь все мое тело, так что я оставалась барахтаться, нанизанной на него как бабочка на булавку.
Я просыпалась в ужасе, вся мокрая с головы до ног, но при особенно между ног.
Поэтому я держалась, как могла. Иногда даже буквально набирала в рот воды, чтобы ничего не сказать Андрею, когда шла куда-то мимо него. Проводила все дни в комнате, смотря сериалы. Зарегистрировалась на сайте факультета и читала чат, пока не решаясь туда писать.
Попыталась найти школьных подруг с нового аккаунта, но потом передумала. Вдруг я все-таки сумею сбежать и смогу к ним обратиться? Пусть Андрей ничего о них не знает.
Это была не жизнь, а тюрьма. Лето проходило мимо. Мое единственное лето восемнадцатилетней. То лето, в которое я должна была танцевать до утра, пить с друзьями и влюбляться.
Вместо этого я вела жизнь затворника, чтобы не спровоцировать человека, который отнял у меня все, что осталось после смерти мамы.
Но у меня все равно не получилось!
Где-то в мои расчеты вкралась ошибка и теперь вокруг бассейна стоит толпа голых мужиков, глядящих на меня жадно и сально. Откуда они все взялись? Когда я их увидела, то чуть не утонула!
А дядя Андрей медленно, хищно вытягиваясь всем телом, обходит бассейн и встает у единственной лестницы из него. И негромко зовет:
— Лиза… Выходи.
От его голоса по всему телу бегут мурашки. Он словно вышел из фильма ужасов. И сейчас меня сожрет…
Нет, кое-что похуже.
Едва шевеля руками я с трудом подплываю к лестницы и выхожу из воды. Полушепотом прошу:
— Андрей! Я не хотела! Я не думала, что они тут. Я не виновата, Андрей!
В носу щиплет и я не могу остановиться и начинаю плакать.
— Не надо, Андрей! Не наказывай меня… пожалуйста!
Но чем сильнее я плачу, тем ярче у него в глазах разгораются опасные огоньки. Даже лицо разглаживается. Только что он был в ярости, но сейчас успокаивается, что дает мне слабую надежду.
Молча он берет меня за локоть и ведет в дом. Я не сопротивляюсь, надеясь, что сейчас меня отпустят и я снова запрусь в своей безопасной комнате. Но он ведет меня по коридору клиники и заходит вместе со мной в свой кабинет администратора. Тут нет стоматологического оборудования, но почему-то от этого даже страшнее. Кто бы знал, что страшнее зубного кабинета может быть сам зубной врач!
— Подожди меня здесь, — говорит Андрей. — Я отнесу сигары и мы поговорим о твоем наказании.
И от него так веет неотвратимостью и этой сытой игрой хищника, которому просто нравится издеваться над жертвами, что я срываюсь!
— Хватит! — ору я. Вырываю свой локоть из его руки и отталкиваю его так сильно, что даже тяжелый мощный мужчина отступает на несколько шагов, не устояв. — Хватит меня мучить, урод! Пидарас! Мудак! Трахался бы со своими мужиками! Вон вас сколько, вот и трахайте друг друга паровозиком! Зачем тебе я, ебучий извращуга?!
Но чем больше я ору, тем шире расползается улыбка на его лице. Кривая опасная улыбка, от которой у меня стынет в жилах кровь.
— Я тебе заменяла твоих мужиков, да? А теперь дорвался?! Тебя бесит, что ты не можешь меня опять трахнуть, поэтому позвал кодлу пидоров?
— Теперь могу. — Коротко говорит он. — Жди здесь.
Он выдвигает ящик стола, достает оттуда коробку сигар и округлую бутылку коньяка, выходит из кабинета и запирает замок снаружи.
Я моментально замерзаю в холодном белом помещении. На мне мокрый купальник, а едва мы сюда вошли, включился кондиционер, и я не вижу пульта, не знаю, как его выключить. Здесь все белое, холодное, сверкающее стеклом и сталью. Только огромное кресло за столом черное и кожаная кушетка у стены. Остальное: шкафы с книгами, прозрачные витрины, заполненные поблескивающими бутылями и железными лотками, два стула для посетителей, светильники с тем же ледяным светом, все, все, все белое, словно я попала в царство Снежного Короля.
Я огибаю стол, дергаю ящики, но все они заперты. Обегаю шкафы, но они тоже заперты. Окна заперты. Заперты, заперты, заперты…
Меня трясет от холода и еще от страха, леденящего, заполняющего все тело страха. Хочется сжаться и спрятаться, но некуда. Я забираюсь с ногами на кушетку и вжимаюсь в угол, словно надеюсь, что он меня не найдет здесь. Но мой красный купальник в этом снежном мире выдает меня, орет, показывает, где я. Поэтому когда Андрей возвращается уже в белом халате на голое тело, запирает дверь на ключ и кладет его в карман, ему не нужно меня долго искать.
Он не торопится. Стоит у двери и улыбается, словно ждал этого момента все несколько недель, что прошли с момента договора.
— Простите меня! — делаю я последнюю попытку. В моем голосе клокочут слезы, я уже не пытаюсь их сдержать.
— Мы договорились, Лиза… — он делает шаг ко мне. Довольство в его голосе такое жирное, словно он кот, наевшийся сметаны.
— Нет…
— Да.
— Ты снова выебешь меня?
— Да, Лиза… — и в глазах Андрей плещется безумие. Вот теперь я понимаю, что это не шутки. И мне некуда деться. Вообще некуда.
