Милый, единственный, инопланетный (СИ) - Монакова Юлия (книги полностью .TXT) 📗
___________________________
*Крылатая фраза из фильма “Бриллиантовая рука” (1968), полностью звучит так: “Поскользнулся, упал. Закрытый перелом. Потерял сознание. Очнулся — гипс!”
28
ПРОШЛОЕ
Лиза, октябрь 1994
…Затем Лиза лежала, свернувшись на матах клубочком, и тихо плакала. Тошин безуспешно пытался растормошить одноклассницу, больше всего на свете, кажется, мечтая поскорее избавиться от неё.
— Ну давай, Лиз… поднимайся! — повторял он без конца. — Хватит реветь, устроила трагедию, тоже мне. Да оденься же ты, наконец! Нас могут застукать, а вдруг кто-нибудь из учителей припрётся? Соберись, что ли! Не ты первая, не ты последняя, чего рыдать-то?!
Лиза продолжала захлёбываться слезами. Её трясло в ознобе, она поджимала коленки к животу и обхватывала себя руками. Какое — “оденься”, она даже сесть не могла! То, что произошло, настолько шокировало её и выбило из колеи, что казалось — она сейчас просто умрёт от стыда, потрясения, ужаса и непонимания. Зачем Олег с ней так? Как он мог? Ну да, она же не особо сопротивлялась, это вполне можно было принять за согласие и даже за кокетство, так стало быть, сама и виновата… но почему, почему? Она не была готова к тому, что её первый раз случится вот так — в душной захламлённой подсобке, под воздействием палёной водки, без малейшей её заинтересованности в происходящем. Её мутило, к горлу то и дело подкатывал ком с отвратительным дынным привкусом.
С грехом пополам Тошину удалось приподнять её, кое-как зафиксировав в сидячем положении, и натянуть платье обратно. Лизины руки падали безвольными плетьми, Олег матерился сквозь стиснутые зубы, но в конце концов всё же сумел одеть её нормально. Вглядела она сейчас поистине жалко: лохматая, зарёванная, в измявшемся платье и разорванных колготках…
— И что с тобой делать теперь? — воскликнул Олег в отчаянии. — Ты же домой в таком виде точно не доберёшься. Чёрт, тебе и в самом деле нельзя было пить!
Лиза то и дело норовила завалиться набок, но Тошин, удерживая её в прежнем положении, нервно покусывал губы, размышляя, что ему лучше предпринять. Позвать друзей на подмогу? Самому отвести Лизюкову домой? Ага, её родаки с него живого не слезут, если увидят свою деточку в таком состоянии…
Дверь в подсобку резко распахнулась. Олег вздрогнул всем телом, готовясь к худшему, даже к тому, что заявилась Одуван собственной персоной. Однако это была не директриса.
— Что ты с ней сделал, урод? — Тимур Берендеев, их с Лизюковой одноклассник, ворвался внутрь и сейчас стоял, раздувая ноздри и гневно глядя на него.
— Чего?! — Олег даже обалдел от такой предъявы. Да кем этот рыжий себя возомнил?
— Я говорю, что ты сделал с Лизкой?
— Ничего, чего бы она сама не хотела, — Олег небрежно передёрнул плечами, а губы его против воли искривила самодовольная ухмылочка. — Только вот перебрала немножко. Можешь у неё сам спросить, когда протрезвеет, хорошо ли ей было…
Берендеев сжал кулаки.
— Ты напоил её, что ли? Напоил?! Придурок, она же пить не умеет совсем!
— Слушай, повторяю для тупых: всё было добровольно и с песней, — выдохнул Тошин. — А ты-то чего так психуешь, не пойму? Или сам на неё тайком передёргиваешь и рассчитывал на “право первой ночи”? — он подмигнул с похабной усмешкой.
В тот же миг голова его откинулась назад, поскольку в лицо прилетел мощный удар.
— Охренел, Ушастый?! — заорал Олег, зажимая ладонями лицо: сквозь пальцы проступила кровь. — Ты мне нос сломал, козлина!
— Я тебе сейчас и шею сверну, — мрачно пообещал Берендеев, но в эту секунду расслышал слабый Лизин голос:
— Тимка…
— Да, Лиз? — он присел рядом с ней, с тревогой взглянул в мутные заплаканные глаза, приобнял за плечи.
— Тимка, мне очень плохо… — выговорила она, едва ворочая языком. — Я хочу к маме. Пожалуйста, отведи меня домой…
Берендеев повернулся к Тошину и одарил его взглядом, полным не ненависти — а самого настоящего омерзения и брезгливости, словно перед ним был не человек, а раздавленный дождевой червь.
— Сука, — внятно сказал он. — Скажи Лизе спасибо, что легко отделался. Но это пока… Ты не расслабляйся, я тебя позже достану!
— Идиот, — зашипел Олег, баюкая свой повреждённый нос. — Отелло недоделанный… Напугал прям, щас описаюсь от страха! Забирай свою истеричку и катитесь оба отсюда.
Тимке пришлось немало повозиться, чтобы доволочь Лизу до гардероба. Там он усадил её на низкую скамеечку, предназначенную для ребят из младших классов, взял номерки и пошёл за верхней одеждой. Кое-как натянул на одноклассницу куртку, достал из пакета со сменкой её ботинки.
— Напилась, что ли? — пожилая гардеробщица недовольно и осуждающе поцокала языком. — И ведь не стыдно, а! Родителям пороть вас надо, это ж подумать только — с малых лет уже пьянствуют!
— Не напилась, — буркнул Тимка, закончив обувать Лизу и теперь поочерёдно просовывая руки в рукава собственной кожанки. — Съела что-то не то, отравилась.
— Так в больницу надо, если отравилась, — похоже, гардеробщица не очень-то и поверила в эту нескладную легенду.
— Вот мы и идём в больницу, — огрызнулся Берендеев.
Вышли из школы они практически в обнимку — Лизу необходимо было поддерживать, чтобы она не упала. Вопреки ожиданиям Тимки, легче на свежем воздухе подруге не стало — наоборот, её замутило ещё больше.
Когда они проходили мимо вещевого рынка, где ещё утром (кажется, целую вечность назад!) уплетали горячие беляши, Лиза вдруг пошатнулась, рухнула на колени, согнулась пополам… и её начало выворачивать наизнанку.
Тимка глубоко вздохнул и присел рядом на корточки.
— Тебе нельзя в таком виде дома показываться, — обеспокоенно произнёс он, поддерживая Лизе голову и вытирая ей рот и подбородок своим носовым платком. — Пойдём ко мне, Лизюкова. Батя сегодня в ночную смену работает, а с матерью я как-нибудь договорюсь. Она позвонит твоим и отмажет тебя…
И, поскольку Лиза ничего не отвечала, просто обессиленно сидела на земле, уставившись невидящим взглядом в пространство, Тимка молча подхватил её на руки, как безвольную куклу, и зашагал в сторону своего двора.
29
НАШИ ДНИ
Марина, сентябрь 2019
После двух часов ночи мы с Лёлькой начинаем собираться домой. Подруга, как мне кажется, с удовольствием задержалась бы в клубе ещё немного, но сегодня она ночует у меня, а я уже очень устала и хочу спать. Денёк выдался бесконечно длинным и безумно нервным…
Прощание с новыми знакомыми получается сумбурным и скомканным. Рус выходит проводить нас до такси, попутно весело уговаривая остаться тусить вместе с ними и дальше — после клуба они все собираются на Воробьёвы горы встречать рассвет, а затем завтракать в “МакДональдсе” и гулять по пустой утренней Москве, тем более завтра всё равно выходной.
Звучит это, надо признать, весьма заманчиво, Рус не лишён красноречия и дара убеждения, но благоразумие всё же берёт верх. Мы знакомы с этими парнями всего несколько часов и, разумеется, никуда с ними не поедем. Однако Рус всё-таки выпрашивает у моей подруги номер телефона и раскручивает на прощальный поцелуй в губы — клятвенно заверяя, что всё это в рамках вечеринки, конечно же.
Лёлька, кажется, счастлива — она обвила руками шею молодого человека, пока я терпеливо жду её возле подъехавшего такси, и сейчас, судя по всему, даёт ему обещанный бесплатный мастер-класс, демонстрируя весь свой диапазон: от горячих и страстных поцелуев — до нежных, робких и романтичных.
Кстати, один из друзей именинника — кажется, Женя, я не уверена, что верно запомнила имя — тоже пытался взять у меня номерок, но я быстро придумала какую-то вежливую отмазку. Он мне совсем не понравился, не стоило давать парню напрасную надежду. А Илья…
