Профессионально беременна (СИ) - Гринь Ульяна Игоревна (книги регистрация онлайн бесплатно .TXT) 📗
— Нет, только не суши!
— Пиццу?
Я скривилась. Пицца показалась мне слишком острой и соленой.
— Лучше чего-нибудь сладкого!
— Тогда десерты. Капкейки хочешь?
— Фу! Похоже на копейки! Хочу… торт! Шоколадный. С фруктами.
Данила смешно прищурился:
— Ты заточишь целый торт?
— Да раз плюнуть!
— Ладно, — он снова взял телефон и начал копаться в браузере. А я облизнулась уже с удовольствием и мечтательно сказала:
— Тортик… Мякенький… Шоколадный!
— Добрый день. Нам очень срочно нужен торт… Да, быстрый заказ. Бисквит, шоколадный и с фруктами.
— Грушевый тортик, — добавила я, жмурясь от удовольствия только представлять это сочетание вкусов. — И малинка сверху… М-м-м, свежая малинка!
— Девушка, значит, шоколадный торт с грушей и малиной, записали? В течение часа?
— До-олго, — протянула я.
— Девушка, давайте побыстрее. Я доплачу… Полчаса? Спасибо, записывайте адрес.
Сбросив звонок, Данила с усмешкой посмотрел на меня:
— Теперь твоя душенька довольна?
— Нет, — из вредности ответила я. — Будет довольна, когда я съем тортик.
— Ладно, ладно. Кофе тебе нельзя, хочешь чаю?
— А вот хочу.
И снова звонок. На этот раз Томе.
— Можно нам в беседку чаю, Тома? Да, на двоих, спасибо.
Теперь уже усмехнулась я:
— Ты такой заботливый, все это «жжж» неспроста.
— Ты беременна, а беременным женщинам перечить нельзя.
— Но ты не веришь, что это твой ребенок, — удивилась я. Данила фыркнул, с ленцой растянувшись на скамейке:
— Презумпция невиновности, детка, презумпция невиновности.
Тортик и правда привезли очень быстро. Походу, кондитерская была где-то рядом, и уже через двадцать минут Тома торжественно принесла в беседку подносик с возвышающимся на нем произведением кулинарного искусства. Уже разрезанным. Я плотоядно потирала ладошки, глотая слюнки, в нетерпении скорее попробовать это сладкое чудо. Тома заметила, добродушно сказала:
— Ежели на сладкое тянет, девчонка будет.
— Не надо нам девчонок, у нас полон дом девчонок, — сварливо отозвался Данила. — Ева, мне нужен пацан!
— Прости, — облизнулась я, — но за пол ребенка отвечает мужчина.
Тортик пах летом. На бисквите, залитом белым шоколадом, в окружении кремовых цветочков, лежали покрытые капельками испарины малинки, чернички, клубнички, кусочки груши и киви. Все это великолепие было таким свежим, таким вкусным даже на вид, что я едва не сомлела. Прерывающимся голосом сказала:
— Дайте, дайте же уже…
Тома поставила поднос на столик и лопаточкой выложила треугольный кусок на тарелочку, положила вилочку и отошла в сторону, любуясь на меня:
— Давно у нас не было женщин в положении!
Я вдохнула запах фруктов и прикрыла глаза:
— Боже, это шедевр…
— Вы с ума сошли, что ли?
Резкий голос моей будущей свекрови разорвал прелесть ожидания. Я уставилась на недовольную женщину, а та, отодвинув Тому, подошла к столу и забрала у меня тарелочку:
— Беременным нельзя есть жирный крем!
— Мама, ну почему же? Если ей хочется… — пробормотал Данила.
— Перехочется! — отрезала Елена Николаевна, передав тарелку Томе. — Разжиреешь, какая ты будешь жена моему сыну? А? И холестерин! И вот это вот все… Нет, никаких тортов!
Она решительно забрала поднос и пошла к дому, выговаривая Томе:
— А ты могла бы и подумать, прежде чем давать девочке жирный торт! Никакого ума, за всеми нужен глаз да глаз!
Я застыла, не в силах протестовать, а потом жалобно спросила:
— А что это было?
— Это была моя мама, — Данила выглядел не слишком огорченным, наоборот, смеялся. А вот мне было не смешно. Внутри зрела ярость. Отобрать еду! У беременной! У практически незнакомого человека! Да кто она такая, эта Елена Николаевна?! Даже если она мама Данилы — в доме-то не живет!
И Беркут тоже хорош! Сам же сказал: беременным перечить нельзя. А теперь даже слова не скажет мамочке! Нет, приехала тут, раскомандовалась…
Я встала, уперевшись ладонями в столик, и сказала, надеясь, что мой голос прозвучал ядовито:
— Это был мой торт! И я собиралась его съесть. Теперь я буду есть мозг твоей мамы, и не говори, что я тебя не предупредила.
— Ты не сможешь, Ева, — рассмеялся Данила. — У тебя не получится.
— Хочешь, поспорим!
— Нет, я не буду с тобой спорить, — фыркнул он, обнимая меня. — И вообще… Знаешь что? Я Костю сейчас напрягу, он купит тортик и принесет… О, к вольерам пошли. Туда мама точно не сунется — она терпеть не может собак!
— Точно? — спросила я, подняв взгляд на Беркута. Думаю, получилось так жалобно, что Данила чмокнул меня в лоб и ответил:
— Клянусь!
Вольеры находились в дальнем углу сада. Этот угол выходил на бизнес-центр и оживленную улицу, однако за высоким забором нас не было видно. В вольерах бегали собаки. Наметанным глазом я узнала кавказскую овчарку и грейхаунда. В третьем вольере лежало чудовище. При нашем появлении оно подняло голову от лап и, глянув диким глазом, глухо и утробно завыло. Прямо собака Баскервилей! И цвет подходящий… Данила рефлекторно загородил меня, потом вздохнул, вспомнив о решетке вольера:
— Тоскует.
Варвар встал, отряхнувшись. Шерсть его уже не лоснилась, а была сваляна на боку, торчала клочками на другом. Уставившись на нас, он долго и сосредоточенно нюхал воздух, а потом залаял — громко, отрешенно, зло.
Я спросила с жалостью:
— Что, по Алексею Павловичу? Больше некому за ним ухаживать?
— А он никого не подпускает. Даже Диму, который его кормил и выгуливал. Отец Варвара месячным щенком взял, вырастил, он был для собаки целым миром…
— Как грустно, — вздохнула и я, потянув Данилу дальше. — Что с ним теперь будет?
— Будем усыплять, наверное. Он же на всех кидается.
— Жалко как…
— Жалко, да, но он и сам умрет, если не признает нового хозяина.
Мы устроились за вольерами — там стояли столик и три стула под зонтиком. Заказанный тортик нам принес вездесущий Костя в неизменном черном костюме — оглядываясь по сторонам, воровато, будто не купил сладость, а украл. А я набросилась на вожделенное кондитерское изделие, не дожидаясь, пока и сюда заявится Елена Николаевна. Слопав половину, жадно проурчала:
— Сейчас чуть-чуть передохну и…
— Это какой-то ужас, — рассмеялся Данила. — Никогда не думал, что худенькая девушка на такое способна!
— Угу, угу, — согласилась я. — Сама не ожидала от себя. Слушай, так зачем тебе понадобилось срочно жениться?
— Детка, это просто. Если у меня семья — дадут меньше срок. Но это в крайнем случае, если не удастся доказать, что убил не я.
Он выглядел спокойным. Так не бывает, сказала я сама себе. Ну как можно посадить человека, который не виноват? А он не виноват, я уверена в этом.
— Что говорит твой адвокат?
Данила усмехнулся, отколупнув себе кусочек торта. Съел его, облизнулся, вызвав у меня острое желание поцеловать влажные манящие губы, ответил:
— Говорит, что все получится, но надо подстраховаться. В любом случае, брак будет фиктивным, но… Если ты носишь моего ребенка, я заберу его после рождения и дам тебе отступные.
— Что?!
— Не притворяйся, ты все прекрасно расслышала, Ева.
— Если ты думаешь, что я отдам тебе своего ребенка…
— Своего можешь забирать себе, а вот моего… Нет, детка, мой останется со мной.
— Ты охренел, — спокойно ответила я. — Все, до свидания.
Данила усмехнулся:
— Ну, не торопись, золотце. Ева. Ты не выйдешь — я же предупредил охрану!
Это я не выйду? Посмотрим! Ладно, я не буду ломиться в дверь, если она заперта. Я вылезу в окно. Фигурально выражаясь. Я все равно останусь верна себе.
А ведь он мне понравился вначале… Я даже думала, что влюбилась. Думала, что Данила Беркутов не такой, как все остальные мажоры. Ан нет. Облом, Евка, он точно такой же! А значит — никакой жалости. Никаких чувств. Никаких сентиментальностей. Только холодный расчет, как всегда.
