Развод. Расплата за обман (СИ) - Витина Элина (книги полностью бесплатно txt, fb2) 📗
Но сейчас, ощущая как ее пальцы с силой сжимают мою ладонь, я доверху наполняюсь надеждой. Не только о будущем нашего сына. Но и о нашем. У нас еще есть шанс. Есть за что бороться.
Вытираю одинокую слезинку из ее глаза и мягко произношу:
— Тебе нужно отдохнуть.
— Я не могу, — жалобно выдыхает она. — Я просто не могу. Мне нужно его увидеть.
— Анна Вячеславовна сказала… — начинаю и тут же замолкаю, споткнувшись о ее беспомощный взгляд.
— Ты не понимаешь, Марк, мне нужно его увидеть. Как так получилось, что я постоянно опаздываю? Постоянно не успеваю! Он же мой сын. Я его выносила, родила, была с ним все это время… и не видела. Ни разу.
— Еще успеешь насмотреться, малышка. У тебя вся жизнь впереди. И у сына нашего. Ты же слышала доктора, операция прошла успешно. Он будет самым здоровым пацаном на свете!
— Я не верю словам, — мотает она головой. — Мне кажется, только когда лично увижу, начну дышать полной грудью, понимаешь?
— Понимаю, — шепчу тихо, поглаживая ее волосы. У меня, знаете ли, тоже есть повод не доверять врачам. Как никак, именно один из них сказал мне, что у моей жены был выкидыш… Но Анне Вячеславовне я верю. Всем сердцем. А может, не столько верю, сколько чувствую. Все будет хорошо. Иначе просто быть не может!
Мира продолжает до боли сжимать мою ладонь и твердит, словно заведенная одну и ту же фразу:
— Мне надо его увидеть. Я только посмотрю…
Она не плачет, моя сильная девочка. За исключением той небольшой истерики, она держится стойко. Будто за то время, что мы не виделись, прошла какую-то военную школу выживания, разом превратившись из абсолютно несамостоятельный барышни в сильную и независимую женщину.
Я любил свою жену и раньше. Срывался с работы, когда она в слезах просила приехать потому что пробила колесо на дороге. Или когда в ванной сорвало кран, а она даже не знала, где находится вентиль, чтобы перекрыть воду. Любил ее безумно. Но сейчас я ее обожаю. Сильную. Стойкую. Со стержнем. С каждой секундой я восхищаюсь ею все больше.
— Пойдем в палату. Тебе нужно отдохнуть, а я что-нибудь придумаю.
— Что ты придумаешь, Марк? — шелестит с сомнением. Будто и не было никогда времени, когда она считала, что я могу решить все ее проблемы. Будто я всю жизнь только и делал, что лажал.
И сейчас именно так мне и кажется. Пока практически несу на себе ослабевшее тело жены в палату, пока укладываю ее аккуратно на кровать, а затем брожу в поисках реанимации, вспоминаю все свои косяки и ошибки. И решаю, что надо, наконец, уже исправляться.
— Вы куда? — спрашивает женщина в зеленом костюме с мишками и пирамидками. Почему-то я был уверен, что в отделении реанимации персонал должен ходить как минимум в спец защитном скафандре и поэтому пялюсь на нее долгие несколько секунд.
— Вам туда нельзя, — повторяет она.
— Я в курсе, — выныриваю из ступора и пытаюсь разглядеть хоть что-то среди ровного ряда прозрачных контейнеров. — Но вам же можно? Пожалуйста. Мне нужно фото Соболевского. Его к вам только-только привезли и… его мама просто сходит с ума. А ей нужно отдыхать, сами понимаете, а она только и думает о сыне. Пожалуйста, — повторяю снова и протягивая ей телефон, поспешно добавляю: — Я вам заплачу.
Сам себя презираю в этот момент, но и просто просить об услуге, рассчитывая на жалость я не привык. В моем мире жалость ничего не значит. Как впрочем и мольбы. В моем мире все решается за деньги и я готов назвать любую сумму, лишь бы медсестра сжалилась и пошла навстречу.
— Вы хоть представляете сколько на нем микробов? — морщится она, глядя на мой смартфон последней модели. — Я на свой щелкну, а потом вам перешлю.
От денег она отказывается, но едва выхожу за двери отделения, перевожу приличную сумму по номеру телефона, с которого она прислала фото. Хватит с меня благотворительности. Марк Соболевский привык платить по долгам. Не хотят брать наличку и хрен с ними, аппаратура им всегда нужна. Ни один уважающий себя врач не откажется от какого-нибудь навороченного прибора в свое отделение. Так что пусть готовятся к обновлению техники. Они как никак жизнь моему сыну спасли.
Но это потом. А пока я на всех парах несусь к своей жене.
Мира естественно не спит. Лежит с открытыми глазами и гипнотизирует потолок. На железной тумбочке рядом с кроватью стоит тарелка с кашей и бутерброд с маслом. Но судя по всему, единственное к чему она притронулась — это чашка с чаем.
— Тебе нужно поесть и отдохнуть, — напоминаю ей.
— Тебе тоже, — парирует она. — Так что можешь смело возвращаться домой. К малышу все равно еще не пускают, а со мной тебе сидеть нет надобности. Я большая девочка, Марк.
— И поэтому моришь себя голодом?
Только произнеся эту фразу, понимаю, что и сам не ел ничего со вчерашнего дня. Переживания вытеснили все остальные чувства на второй план. Но сейчас меня куда больше заботит состояние Миры, чем мое собственное.
— Я покажу тебе фото сына, — произношу с улыбкой. — Но сначала ты должна мне пообещать, что съешь свой завтрак и постараешься поспать.
Мира ошарашенно кивает и вырвав телефон из моих рук, впивается взглядом в снимки, сделанные медсестрой. Жадно сканирует каждый миллиметр, растягивает изображение пальцами, чтобы увеличить и улыбается так счастливо, что если бы у меня был второй телефон, я бы обязательно запечатлел этот момент на камеру.
— Все, пора завтракать, — напоминаю с улыбкой через несколько минут. — Врач сказала, что уже вечером его можно будет навестить. Поэтому набирайся сил, Мира. Пожалуйста.
— Хорошо, — кивает она, облизывая сухие губы. — Я поем. И постараюсь поспать. Моему малышу нужна здоровая мама.
— Вот именно, — поддакиваю согласно и тянусь к телефону, но вместо того, чтобы отдать его мне, она вглядывается в экран и недоуменно спрашивает:
— Ты сказал маме, что у тебя родился сын, но не сказал, что я мать?
— В каком смысле? — непонимающе моргаю. Она звонила мне несколько раз, но я решил, что перезвоню позже. Сейчас же во всплывающем окне из мессенджера висит сообщение с кучей восклицательных знаков от нее.
«У тебя правда родился сын? От кого? Как ты мог не сказать мне?!!».
— Я еще ничего не говорил, — оправдываюсь зачем-то, — наверное, Таня сболтнула. Ты же знаешь, наши мамы дружат.
— И своей Тане ты тоже не сказал от кого у тебя ребенок? — Мира мрачнеет на глазах.
— Наверное, забыл. Не помню, для меня весь вчерашний день как в тумане прошел. Я, если честно, думал, что это очевидно.
— Видимо, не для всех, — цедит она сквозь зубы.
— Мира, это абсолютно ничего не значит… — начинаю я, но она безжалостно меня перебивает:
— Мне все равно, Марк. Но ты прав, мне нужно поесть и постараться отдохнуть. Поэтому езжай, пожалуйста, домой. До вечера тебе здесь нечего делать.
— Я не хочу оставлять тебя одну, — настаиваю.
— А я не хочу, чтобы ты оставался. С тобой я не отдохну, Марк. Пожалуйста, поезжай домой. Тебе тоже не мешало бы привести себя в порядок. Хватит пугать врачей своим внешним видом. Такое впечатление, что ты не сутки не спал, а как минимум дня три.
— А я и не спал, — признаюсь, прикусывая нижнюю губу. — Не то чтобы до этого я мог похвастаться хорошим сном, но с тех пор как увидел тебя на остановке, глаз не сомкнул.
— Тогда тем более тебе нужно отдохнуть, — нервно сглотнув, парирует она. — Нашему сыну нужны сильные родители!
Глава 25
Домой ехать не хочется. Если квартира и раньше казалась мне пустой бетонной коробкой, то сейчас, зная что вся моя семья, вся моя, черт возьми, жизнь находится в перинатальном центре, она видится мне клеткой. Но привести себя в порядок надо. Не хочу, чтобы сын запомнил меня небритым Ети, от которого к тому же, дурно пахнет. Поэтому наскоро принимаю душ, тщательно бреюсь и надеваю свежую одежду. А затем делаю то, чего не делал долгие полгода — захожу в детскую. Здесь все выглядит абсолютно так, как оставила Мира. Признаюсь, когда она только сбежала, хотелось рвать и метать. Разгромить на хрен не только эту комнату, но и всю квартиру. Но у меня бы никогда рука не поднялась. Даже думая, что первого ребенка мы потеряли, я верил, что эта комната не останется навечно пустой. Верил. Чувствовал. Надеялся. Но даже в своих самых смелых мечтах никогда не заходил настолько далеко… даже не предполагал, что моя жена каким-то чудом сохранила малыша. И сбежала от меня, будто я какой-то монстр.
