Оливия Джоулз, или пылкое воображение - Филдинг Хелен (лучшие книги онлайн txt, fb2) 📗
15) Не надо ни о чем сожалеть. Помни: с учетом свойств твоей личности и состояния мира на тот момент, ты не могла поступить иначе. Единственное, что ты можешь изменить, – это настоящее, поэтому учись на своих ошибках.
И еще ниже – практическая интерпретация от Оливии:
16) Если начнешь о чем-то жалеть, думать, что «надо было мне сделать так-то», всегда добавляй: «но, может, тогда меня сбил бы грузовик или разнесла бы в клочки японская торпеда».
Не бывает так, чтобы что-то было настолько хреново или настолько замечательно, как кажется на первый взгляд. Вот вечно что-то одно забудешь! Сказано же: доверяй инстинктам, а не воображению. Неужели она действительно – вот прямо положа руку на сердце – думает, что это Кейт?
Да нет, конечно. И из ФБР не могли позвонить, потому что она им ничего не говорила. Утечка могла быть только из самого номера. Она принялась систематически искать жучок: осматривать телефон, заглядывать под абажуры, под стол, в шкаф. «А как он, черт возьми, выглядит-то? А кто же его знает! Может, это просто микрофончик?.. И как он работает – на батарейках, что ли? – она хихикнула, – А усики у него есть, интересно?»
Она подумала немножко и снова цапнула телефон.
– «Шпионский мир» на Сансет-бульвар. Шпионский. Вы знаете, что такое шпион? Джеймса Бонда помните? Так, ладно. А Кифера Сазерленда[10]? Господи боже мой, ну тридцатые годы! Они вечно в Англии учились, в частных школах, голубые все были...
Через полчаса она стояла и смотрела на большой мужской зад, торчавший из-под ее кровати.
– О-опаньки! Вот он у нас где!
Коннор, эксперт по борьбе со следящими устройствами, неуклюже поднялся и, сияя, протянул ей квадратную накладку, крепящуюся к телефонной розетке. Он улыбался типичной улыбкой, с которой лыжные и водолазные тренеры, компьютерщики и пилоты по всему миру объясняют чайникам вещи, понятные лишь посвященным.
– Вот. MP, два с половиной дюйма, с пилджингом. Если с DSR, то он за десять секунд устанавливается.
– Здорово, – она доблестно попыталась выжать из себя нечто для поддержания разговора, – Замечательно... то есть, вот эта штука писала все с телефона?
– Нет, конечно! Нет. Это просто микрофон. Обычный ХТС четыре на два.
– Ага. То есть, он все подряд записывал, да? И они не могли знать, по телефону я говорю или просто так?
– Вот именно. Хотя, конечно, может, гудки... – он втянул воздух сквозь зубы, посмотрел на накладку и покачал головой.
– Хотя нет, гимпер гудок не потянет. Нет. Скорей всего, они просто голос записывали. Вам что-нибудь еще нужно?
– Нет-нет, спасибо. Я тогда к вам попозже заскочу, заберу остальное.
Она ведь еще заказала себе детектор жучков, замаскированный под калькулятор, ручку с невидимыми чернилами, защитный капюшон на случай химической атаки и соблазнительно маленькую и плоскую цифровую фотокамеру. А еще – детство, конечно, но восторг полнейший! – специальное шпионское кольцо с откидывающимся зеркальцем, чтобы видеть, что у тебя за спиной. В общем, класснейший наборчик, дивное дополнение к «Набору Робинзона».
Как только спец по жучкам удалился, Оливия схватила телефон и позвонила Кейт на автоответчик:
– Привет, это я. Прости дуру тупую, заскок случился. Оказывается, в комнате был жучок. Вернусь – с меня большая «Маргарита». Перезвони.
Потом принялась вышагивать из угла в угол, изо всех сил стараясь не паниковать. Да, это уже не игрушки, и пылкое воображение тут не при чем. Положение жуткое, на самом деле. За ней следят.
Она снова заглянула в заветный списочек, глубоко вдохнула, выдохнула, сказала себе «ну и хрен бы с ним» и попыталась переработать это все в байку для Кейт.
17
Тридцать восемь минут спустя Оливия Джоулз лежала под простыней в белом салоне на Родео-драйв, а в лицо ей со змеиным шипением били шесть струй дико горячего пара.
– Гм... прости, что пристаю, но эти штуки точно нормально работают? Потому что...
– Абсолютно нормально. Лучистое тепло микроколлапсирует эпидермальные целлафиды и еще стимулирует...
– Нет, я – ничего... просто я боюсь, от них потом пятна останутся во все лицо.
– Боже мой, да расслабься уже. Ты шикарнобудешь выглядеть.
Кожу пощипывало, как будто помимо шести газовых конфорок ее лицо обрабатывал взвод беззубых мини-пираний.
– Послушай, Майкл, – сказала она, твердо намеренная выжать хоть что-то полезное из тихого ужаса за четыреста пятьдесят долларов, – а ты откуда Трэвиса знаешь?
– Трэвиса? А кто это?
– Ну как же? Ты же нас познакомил в Майами.
– Так ты из Майами? У тебя, наверно, после самолета биоритмы сбились. Я тебе могу ионизацию сделать.
– Нет, спасибо. Он ведь вроде актер и одновременно писатель, да?
– А, он? Да...
– Это он сценарий писал для Феррамо?
– Да бог с тобой! Трэвисдля Феррамо? Кстати, не хочешь его крем купить? Лучше сразу брать большую банку – очень выгодно: двести миллилитров всего за четыреста пятьдесят...
– Нет, спасибо. А почему Трэвис не мог написать... ой! Ты что делаешь?
– Повышаю начальное сопротивление эпидермиса. Тебе надо все-таки ионизацию попробовать. Даже если биоритмы в норме, все равно. Это, во-первых, омоложение потрясающее, потом это все гипоаллергенно, никаких свободных радикалов...
– Спасибо, не надо.
–...растительные экстракты регулируют биоколику, – монотонно пел Майкл, абсолютно игнорируя ее реплики.
– Так как ты познакомился с Трэвисом?
– С Трэвисом? – Майкл рассмеялся. – Гос-с-споди!
– А что смешного?
– Трэвис здесь деньги забирает и отвозит в банк. Он в какой-то охранной фирме работает. Слушай, у тебя свой косметолог есть? – неожиданно добавил он.
– Н-нет, нету, – ошарашенно сказала она.
– Если хочешь, я, как будешь уходить, дам тебе карточку. Теоретически я не должен вне салона работать, но к особым клиентам я на дом хожу.
– Спасибо, конечно, но я вообще-то не здесь живу.
Конфорки погасли, успокаивающий аромат эвкалипта и ровный поток бредятины погружали ее в полусон. Оливия как могла пыталась противиться их усыпляющему влиянию.
– Хочешь, я к тебе в отель приду?
– Нет. А как так получилось, что вы там на вечеринке все друг друга знали?
– А я их так-то особенно и не знаю. Просто я перед банкетами как косметолог работаю. По-моему, там часть на вилле познакомилась – у Феррамо вилла в Гондурасе, на островах, он туда нырять ездит. Так, теперь смотри, я тебе делаю эвкалипт и касторовое масло. Я ничего генетического не использую, все настоящее, все проверенное, без добавок. Я тебе еще с собой сделаю.
– Это сколько будет стоить?
– Двести семьдесят пять.
Оливия постаралась не улыбнуться.
– Спасибо, – твердо сказала она, – с меня хватит массажа.
В раздевалке она взглянула в зеркало и охнула. Это был ужас: все лицо в красных кружочках, как будто на нее напало существо со щупальцами и присосками или же стайка мелких паразитов, которые, виляя хвостиками, стремились урвать от нее кусочек. Вообще, если подумать, примерно так оно и было.
Часы показывали без четверти шесть. Через сорок пять минут у нее был ужин с Феррамо. Оливия уже здорово мандражировала и была по-прежнему покрыта красной крапинкой. Слава Богу, есть тональный крем. В шесть пятнадцать почти ничего не было заметно. Она была одета, причесана, накрашена и внешне вполне готова к встрече с неизвестным. Правда, это только внешне. Ладони потели, живот сводило судорогой от страха. Она пыталась не психовать, дышать глубже, думать головой и действовать спокойно. Надо представлять себе позитивные варианты: может, Феррамо вообще ничего не знает ни о звонке в ФБР, ни о жучке в номере. Может, это все устроил дурацкий трепач-коридорный с чудовищными мускулами и подозрительной растительностью на лице? Может, он работает на бульварную газету? Думал, в номер поселят какую-нибудь знаменитость, вот и прилепил жучка. А потом сдал ее Мелиссе. Или, может, Феррамо знает про звонок и теперь ждет возможности сказать ей, что все нормально: он, мол, понимает, почему у нее могли возникнуть подозрения. Дальше он объяснит, что он наполовину суданец, наполовину француз, что он ученый и врач и еще снимает фильмы в качестве хобби, что ему надоела вся эта суета, и он хочет уехать в Азию лечить недужных и нырять с аквалангом.
