Столичные каникулы - Дейли Джанет (электронные книги без регистрации .TXT) 📗
– Да, попал, – кивнул старик.
Джоселин затаила дыхание от страха, что он каким-нибудь образом ее выдаст. Но тот смотрел на Такера.
– Это была чудесная экскурсия. – И он протянул Такеру руку. – Меня зовут Обедиа Николас Мельхиор.
Такер пожонглировал поводком и стаканом с кофе, прежде чем смог пожать старику руку.
– Меня зовут Такер. Грейди Такер. А это мисс Джонс, – указал он на Джоселин. – Мисс Линн Джонс из Айовы. – Он замолчал, переводя взгляд с одного на другого. – Извините, мне кажется, вы оба уже тоже встречались.
– Неофициально, – пробормотала Джоселин, чувствуя себя все более неловко и все еще не зная, как выкрутиться из сложившейся ситуации.
– Да, мы с мисс Джонс недалеко продвинулись в нашем разговоре о Рождестве, чтобы представиться друг другу, – объяснил Обедиа Мельхиор.
– О Рождестве? – удивился Такер. – Почему вы говорили о Рождестве? Сейчас только ноябрь!
Обедиа Мельхиор засмеялся:
– Мисс Джонс сказала то же самое.
– Но вы с этим не согласны, я так понимаю. – Такер с трудом снял пластиковую крышку и сделал маленький глоток кофе, при этом глядя на старика поверх ободка стакана.
Обедиа этого не отрицал.
– Мне кажется, что Рождество – это такое событие, которое следовало бы праздновать круглый год.
– Но люди так не делают. Вместо этого они тратят кучу времени, вычисляя, что подарить одному и купить другому… Подарки – вот все, что их заботит.
Старик погладил белую бороду:
– Да, подарки – это очень плохо.
Услышав его слова, Джоселин чуть было не подавилась кофе от смеха.
– Это вовсе не плохо! – запротестовал Такер, немного волнуясь.
– Едва ли, – возразил старик. – Рождество само по себе самый лучший подарок.
– А вот это верно, – уступил Такер, – но не тот подарок, о котором думают люди.
– Конечно, вы же не думаете о нем в настоящий момент. – Обедиа произнес это удивительно корректным тоном, затем помолчал, над чем-то размышляя. – Интересно, не так ли? Чем раньше настает предрождественский сезон, тем быстрее люди вспоминают о том, что скоро будут Рождественские каникулы. – Горящий взгляд старика упал на Джоселин. – Как вы думаете, Господу не приходило в голову, что такое может произойти? – снова повторил он свое предположение о том, что Господь знал, как будет происходить празднование рождения его сына – не только знал, но и планировал.
– Можете быть, это и приходило ему в голову, – заключил Такер. – Но люди предпочитают не думать об этом раньше декабря.
– Это понятно, – спокойно отозвался Обедиа. – Мы, люди, эгоцентричны. А Рождество заставляет нас думать о желаниях и предпочтениях прежде всего других людей, не нас самих. И думать не только о друзьях и членах семьи, но и о бедняках, голодных, бездомных, которые живут среди нас. Возможно, именно поэтому люди тайно любят Рождество – оно дает им возможность заняться их любимым занятием – подробно остановиться на себе самих.
– Такая мысль наводит тоску, – заметил Такер, нахмурив брови.
– Неужели? – смутился Обедиа. – Простите, что я так долго навязываю вам мое мнение. Таким замечательным утром у двух молодых людей есть занятия гораздо приятнее, чем болтать со стариком. – И, дотронувшись кончиками пальцев до своей шляпы, он слегка поклонился Джоселин: – Рад был встрече, мисс… Джонс.
Его секундного колебания было достаточно, чтобы у Джоселин бешено застучал пульс.
– И я тоже, мистер Мельхиор, – промолвила она, стараясь дышать спокойно.
– Для друзей я просто Обедиа, – сказал старик и повернулся к Такеру: – Я получил удовольствие от нашей короткой беседы.
– Можно просто Такер, Обедиа, – откликнулся тот, снова жонглируя стаканом с кофе и поводком, чтобы пожать ему руку. – Желаю вам удачного дня.
– Он будет удачным, я уверен в этом. – И, постукивая тростью, Обедиа стал спускаться по ступенькам, тихо хихикая себе под нос.
Такер еще немного посмотрел ему вслед, а затем повернулся к Джоселин. Сначала бросил на нее изучающий взгляд, затем этот взгляд наполнился нежностью. Определенно, в нем было даже что-то большее, чем нежность, но Джоселин не была готова в этом разобраться.
– Что вы скажете на то, чтобы подыскать удобную ступеньку, сесть и насладиться кофе? – Такер указал на лестницу перед ними.
– Звучит заманчиво.
Они поднялись на три ступеньки и на четвертой присели, к огорчению Молли, которой не терпелось подняться наверх.
Такер вытянул перед собой длинные ноги, сделал глоток горячего кофе, и тут в поле его зрения снова попала удаляющаяся фигура Обедиа Мельхиора.
– Забавный старый чудак, – лениво протянул он.
– Я не назвала бы его чудаком. – Джоселин поднесла стакан ко рту и подула на кофе, почувствовав, как горячий пар коснулся ее холодной кожи.
– Может, и нет, – согласился Такер. – Но его борода напомнила мне персонаж из книги о дядюшке Риммусе.
– Но не его голос, – вспомнила Джоселин. – Он такой низкий, насыщенный, с прекрасными модуляциями. Как у актера, играющего в шекспировских пьесах.
Такер, опустив стакан, удивленно покосился на нее:
– Но только не короля Лира. И я не представляю его, исполняющим роль Отелло.
Джоселин рассмеялась:
– Это не те роли, которые ему подходят. Он скорее похож на министра.
– Мой дедушка проповедник. – Такер окинул Джоселин слегка скептическим взглядом. – Преподобный Мэтью Грейди Такер родился заново, став боголюбивым и богобоязненным баптистским проповедником. – Он согнул длинные ноги и облокотился на колени. – Его никогда не впечатляло, когда люди носили кресты на шее. Помнится, дед стоял за своей кафедрой и убеждал прихожан: «Всевышний видит приносящих плоды христиан, а не религиозных чудаков».
Джоселин захохотала, догадавшись, от кого Такер унаследовал острое, но безобидное чувство юмора.
– Я думаю, мне понравился бы ваш дедушка.
– Да, он на редкость хороший человек, – подтвердил Такер и над чем-то задумался, прежде чем сказать: – По-моему, если человек регулярно посещает церковь, у него должна быть для этого веская причина.
– Это неизбежность смерти, я полагаю, – предположила Джоселин.
Такер выразительно кивнул.
– Забавно. А я не помню, когда был в церкви в последний раз. Наверное, перед отъездом из дома. – Он посмотрел на Джоселин заинтересованным взглядом. И на этот раз он задержал его гораздо дольше. – А вы?
Она отвела глаза, сильно смутившись.
– Я хожу в церковь каждое воскресенье.
– В Ватерлоо?
Сначала Джоселин не могла сообразить, о чем он говорит, но потом она вспомнила свой вымышленный дом.
– Да, в Ватерлоо. – Она снова сделала маленький глоток кофе. Ей хотелось, чтобы он побыстрее остыл, чтобы, наконец, допить его и уйти.
– Вам нравится в Айове?
– Да, милое местечко. – Она притворилась, будто любуется окружающим пейзажем.
Водная гладь Зеркального бассейна была спокойна, как серебряное зеркало. Вокруг него росли вязы, все еще украшенные последними осенними листьями. Над бассейном возвышался белый мрамор монумента Вашингтона, который продолжал линию, ведущую к коронованному куполу Капитолия на другой стороне Мола.
– Как на открытке, правда? – сказала она, пытаясь переключить внимание Такера.
Но его не так-то просто было отвлечь.
– И как давно вы в Вашингтоне?
– Недавно. – Наконец, не в силах больше выносить его пристального взгляда, Джоселин попросила: – Пожалуйста, не смотрите на меня так.
– Простите. – Он виновато улыбнулся. – Я думал, вы привыкли к пристальному вниманию.
Ее сердце тревожно забилось.
– Что вы имеете в виду? – Она попробовала засмеяться, но это вышло слабо и неправдоподобно.
– Например, в Канзасе молодые люди часто смотрят на красивых девушек, и красивые девушки знают об этом. Более того, большинство из них посещают такие места, где они ожидают встретить эти восхищенные взгляды, – объяснил Такер.
– Я польщена, но…
– Вы правы. В наши дни нужно остерегаться незнакомцев в большом городе. – Молли подсунула голову под руку хозяина в ожидании, что ее потрепят за уши. Улыбаясь, Такер погладил собаку. – Особенно таких, с неуклюжими лабрадорами.
