Единственный мужчина - Джоансен Айрис (бесплатные онлайн книги читаем полные .TXT) 📗
— А ты уходишь?
Наклонившись, Филип поцеловал ее в лоб.
— Я буду недалеко. За этой дверью, в комнате для наложников. Там мне самое место. И так легче будет бороться с искушением. Я загляну к тебе попозже. — Он горделивой походкой прошел по комнате, сохраняя, несмотря на наготу, поистине царственный вид.
— Филип!
— Да? — Он оглянулся.
Девушка сидела, нахмурившись.
— У меня шла кровь. Я помню, как упала. Ты уверен, что дело ограничилось синяками?
Филип помедлил, прежде чем ответить.
— Ты действительно сильно ушиблась, — сказал он. — Но теперь беспокоиться не о чем. Все будет хорошо. — Он заговорщицки подмигнул Дори. — Слово наложника.
Филип захлопнул за собой дверь и не слышал, как Дори тихонько засмеялась ему вслед.
Первый подарок принесли на следующий день. Это была серебряная ваза такой изысканной ручной работы, что от одного взгляда на нее захватывало дух. В вазе стояли чайные розы.
Рауль поставил ее на столик рядом с кроватью и торжественно-официальным тоном произнес:
— От шейха Эль Каббара. — Затем он нахмурился и добавил: — С наилучшими пожеланиями от вашего наложника.
Подарки сыпались на Дори каждый день: видеомагнитофон с роскошной подборкой лучших фильмов, набор для волос — гребенка и щетка из белого нефрита с цветами из аметистов.
— Ты пытаешься меня поразить? — с улыбкой спросила Дори зашедшего к ней Филипа, после того как ей принесли набор. — Если так, то тебе это удалось. — Она с нежностью провела пальцем по аметистовому узору. — Но мне кажется, ты перепутал роли. Разве наложники дарят подарки?
Присев на кровать рядом с Дори, Филип взял у нее щетку для волос.
— Я смотрю на это шире. Наложник должен доставлять своей госпоже удовольствие. Но ты больна, и значит, я не могу делать это традиционными средствами. Вот я и решил поимпровизировать. Ведь подарки доставляют тебе удовольствие, не так ли?
— Конечно, да, но…
— Это самое главное. Кажется, я весьма преуспел в своей новой роли. — Подложив под спину Дори подушку, он помог ей присесть на постели. — К тому же, делая подарки, я думаю о себе. Тебе ведь известно, какой я эгоист.
Размеренными движениями он стал расчесывать серебристые кудри Дори.
— Я мечтал об этом с того самого момента, как выписал из Рима этот набор. Обожаю твои волосы. Они такие мягкие, такие живые. — Он запустил пальцы свободной руки в густую копну волос. — Тебе нравится, когда я их касаюсь?
Дори сидела, полуприкрыв глаза. Если бы она была котенком, то замяукала бы сейчас от удовольствия.
— Это просто чудесно, — пробормотала она, улавливая легкий запах трав и свежего ветра, исходивший от Филипа.
— Ты скакал сегодня на Эдипе?
— Да. — Щетка нежно гладила ее голову. — Он по-прежнему такой же темпераментный. Пытался пробежать под низкой веткой. В результате меня вышибло из седла. Каждая прогулка на Эдипе — настоящее испытание.
— Просто он сильная личность, — возразила Дори. — И любит, чтобы наездник был начеку.
— А по-моему, ему просто нравится скидывать каждого, кто посмел на него забраться. Кстати, как ты себя чувствуешь?
— У меня все болит. — Дори поморщилась. — Непонятно почему, но я все время засыпаю. Наверное, это последствия шока.
— Наверное. — Филип нежно поцеловал ее в шею. — Думаю, это скоро пройдет. Отец заходил осмотреть тебя? Дори покачала головой:
— Меня каждый день осматривает его ассистентка и докладывает ему результаты.
— Тебя обижает, что он до сих пор не пришел? Дори задумалась, прежде чем ответить.
— Пожалуй, нет, — медленно произнесла она. — Кажется, я смирилась с тем, что представляет собой мой отец. — Она неуверенно рассмеялась. — Давно пора, не правда ли?
— Конечно. — Филип на секунду замолчал. — Кстати, я получил от своих детективов более подробное досье на несравненную Пандору. Прочел с большим интересом.
— Правда? — Дори прислонилась спиной к сидящему сзади Филипу. — Тебе никогда не казалось, что подобный интерес к моему темному прошлому не вполне здоровое явление?
— Темное прошлое, — усмехнулся Филип. — Бедная обнищавшая рок-звезда, чья любовь к роскоши толкнула ее на путь порока.
— Но я действительно разорена. Думаю, что тебе это известно.
— Да, твой банковский счет пуст. Денбрук выяснил это сразу. Но ему потребовалось время, чтобы узнать, куда же делись деньги.
— Правда? А мне казалось, что ты хвалил его работу?
— Денбрук поначалу не там искал. Оказывается, ты перечислила весь доход за прошлый год фонду помощи Эфиопии. А в позапрошлом году построила приют для бездомных животных.
— Я люблю животных, — просто сказала Дори. — И мне не нужны были деньги. Я ведь постоянно переезжала с места на место.
— И поэтому ты все раздала. А потом послала к черту свою карьеру, чтобы приехать в Седихан. — Филип говорил сердито, почти грубо. — У тебя что, нет инстинкта самосохранения?
— Раньше не было, — тихо сказала Дори. — Но ты многому меня научил.
— Я знаю, — произнес Филип срывающимся голосом. — Мои уроки даются нелегко, не так ли?
Дори ничего не ответила. Слишком свежа была рана, нанесенная ей в тот вечер, о котором шла речь. Жестокость Филипа до сих пор казалась ей чем-то непостижимым. И она не собиралась его утешать.
Филип спустил с плеча девушки бретельку ночной рубашки и нежно поцеловал шелковистую кожу.
Дори наслаждалась спокойствием и блаженной негой, удивляясь про себя тому, как могут существовать подобные чувства рядом с испепеляющей страстью, которую пробуждал в ней Филип.
— Филип, мне кажется…
— Все в порядке. — Пальцы его гладили шею Дори. — Мы просто поиграем немного. Я ведь знаю, что ты еще недостаточно поправилась, чтобы…
— Я помню, как ты «поиграл» со мной последний раз. — У Дори перехватило дыхание.
— Тогда все было иначе. Моей целью было поскорее тебя завоевать. А сейчас главное — доставить тебе удовольствие. Совсем немного, чтобы ты не испытывала боль неудовлетворенного желания, как я все эти дни.
— Так ты мучился все это время? — Дори овладело чувство вины. Она понимала, что Филип — страстный, темпераментный мужчина, и все же разрешала ему ухаживать за ней, подобно горничной. Филип купал ее, помогал добраться до постели, развлекал рассказами, шутками.
— Может быть, ты пришлешь кого-нибудь помогать мне. А через несколько дней я уже буду в порядке.
— Но мне нравится делать это самому. — Филип снова принялся расчесывать ее волосы. — Наверное, я нахожу в этом некое мазохистское удовольствие. Эти муки — моя кара, что-то вроде власяницы.
— Что ж, тогда мне нечего за тебя беспокоиться. Во власянице нет ничего эротичного.
— Откуда ты знаешь? — Филип легонько пощекотал губами шею Дори. — Что угодно может быть эротичным, смотря как это использовать. — Он сжал Дори в объятиях. — Когда я заказывал ювелиру щетку для волос, то попросил, чтобы щетинки были мягкими и нежными, как твое тело.
Дори почувствовала, как прижимается к ней сзади его сильная грудь, ощутила кожей его горячее дыхание.
Филип спустил ночную рубашку с ее плеч, обнажив грудь, и провел щеткой по одному из сосков. Мягкие щетинки коснулись чувствительной кожи. Дори невольно задержала дыхание. Он снова провел щеткой по соску, заставив Дори изогнуться и застонать от удовольствия. Затем его длинные сильные пальцы сжали ее левую грудь.
— Сердце твое бьется, словно птица. — Поцеловав девушку в висок, он вернул на место ночную рубашку. — Я пошлю ювелиру дополнительное вознаграждение. — Отложив щетку, он снова заключил Дори в объятия и стал баюкать ее, точно ребенка. — А теперь расслабься. — Страсть уступила место нежности. — Я очень люблю тебя.
— Я не хочу с тобой расставаться, Филип. Никогда. Она почувствовала, как напряглось его тело.
— А мы и не расстанемся с тобой, Дори, — сказал он. — Прекрати даже думать об этом. — Он обнял ее покрепче, а затем вдруг разжал руки и встал.
— Уже уходишь? — разочарованно спросила девушка.
