Сайонара Цветолина! (СИ) - Лавринович Ася (лучшие бесплатные книги .txt) 📗
– Он – моя первая любовь! – продолжила тихо Ксения Борисовна.
– Чего? – задохнулась Оля. – Мама, ты серьезно? А папа? Вы же с ним еще со школы…
Оле так нравилось пересматривать старые фотографии, на которых изображены родители… Они там такие забавные! У мамы хвосты на голове с двумя белыми бантами и букет гладиолусов в руках. И папа без передних молочных зубов рядом. Всегда рядом. С самого детства…
Ксения Борисовна покачала головой:
– Мы с твоим папой стали встречаться только после того, как я вернулась в родной город после университета… Он влюблен в меня со школы, но тогда мы были только друзьями!
– А этого… – Оля замолчала. Как седовласого назвать-то вообще? – Ты откуда взяла?
Ксения Борисовна слабо улыбнулась:
– Он был моим преподавателем… Доцент кафедры теории и истории государства и права. Мне было двадцать, ему – тридцать четыре. Он носил заграничные брючные костюмы, дорогой парфюм, и все девчонки сходили по нему с ума…
Оля не знала, что сказать. Снова молча забралась на подоконник и уставилась на сквер.
– А он выбрал меня, представляешь? Хотя в нашей группе было столько эффектных, модных девчонок… Не чета мне.
– Глупости! Ты у меня всегда самая красивая, – убежденно проговорила Оля, так и не решив, как реагировать на услышанное.
– Если бы кто-то узнал, что мы встречаемся, у него бы на тот момент были большие проблемы… А его жена…
– Мама! – ахнула Оля. – Как же так? Ты еще и с женатым?
Ксеня Борисовна потупила взгляд.
– Оля, мне так сложно об этом рассказывать, – призналась женщина. – Но я впервые в жизни так сильно любила… Ощущение, будто летишь только вперед, высоко к звездам, не оглядываясь, не останавливаясь ни на минуту… Но кто-то из девчонок из зависти все-таки проболтался в университете о нашей связи. Это произошло уже на последнем курсе, когда я писала диплом. Был страшный скандал! Он на моей защите не присутствовал, а вот вся комиссия закидывала меня вопросами, которые и не касались дипломной работы… Даже не знаю, как я смогла защититься на «четверку». Забрала диплом и вся в слезах уехала в родной город, к маме… Он даже на звонки мои не отвечал. А я так и страдала, лежа на кровати и гипнотизируя стену, пока мама не попросила Юру по-дружески меня отвлечь… Юра тихо заходил в комнату и поправлял плед, пока я спала. Сидел у нас на кухне вечерами, травил веселые байки моей маме и молочный шоколад приносил…
– И что же дальше? – не выдержала Оля. Ей снова стало так жаль любимого папочку… – Зачем этот твой преподаватель снова нарисовался?
– Мы встретились с ним случайно, на улице… – немного сбивчиво продолжила Ксения Борисовна. – Оба изменились, но сразу друг друга узнали…
– Вчера ведь была не первая ваша встреча? – упавшим голосом спросила Оля.
Ксения Борисовна тяжело вздохнула:6cdbaf
– Третья!
Оля обхватила голову руками.
– Зачем, мамочка?
– У него своя юридическая фирма, может, предложит мне здесь работу…
– В ресторане я видела, как ты держала его руку! – проворчала Оля.
– Прости! – воскликнула мама каким-то незнакомым Оле голосом. Легла на широкую кровать и обняла одну из мягких игрушек дочери. – Будто пелена перед глазами, сама себя не узнаю… И мы с папой в последнее время отдалились. Так бывает у взрослых, Ольга…
Оля, упершись горячим лбом в стекло, молча смотрела в окно, за которым быстро смеркалось. Снег уже побелил липы и провода…
– Твое появление в ресторане меня, если честно, будто отрезвило. Я подумала: «Боже, что я делаю?» Наверное, нужно это прекратить, пока далеко не зашло?
Этот вопрос она задала неуверенным голосом, будто в пустоту…
– Не знаю, – наконец хрипло отозвалась Оля. – Но папа тебя очень любит.
– Думаешь, он догадывается? – взволнованно спросила Ксения Борисовна.
Оля молча слезла с подоконника и легла рядом с мамой. Вдвоем они уставились на потолок, по которому время от времени проползал свет от фар.
– Неужели ты ничего не видишь вокруг, мамочка? – тихо проговорила Оля, так и не решившись обнять маму. Хотя изначально был такой душевный порыв…
– Первая любовь накрыла такой сильной волной, – так же негромко проговорила Ксения Борисовна, – я захлебнулась и только из-за тебя вынырнула… Оля, но между мной и им ничего не было, клянусь! Ничего не было…
И свет фар снова лениво прополз по потолку, осветив старомодную люстру. Оля всегда знала, что папа любит маму сильнее… Так бывает, когда любят неравноценно. И как теперь им жить? Дальше отдаляться, или попробовать вновь сблизиться? А если Оля станет тем самым тросом, который не даст родителям разбежаться? Как всё сложно у этих взрослых! Хотя Оля тут же вспомнила пропавшего Женю и нахмурилась. Сколько неприятных мыслей в голове! Каждая – как скрип по пенопласту…
Юрий Михайлович снова вернулся поздно. На кухне тускло горел светильник. Оля сидела перед ноутбуком и негромко размешивала горячий чай ложечкой.
– Птенчик мой? – позвал папа.
Оля обернулась и растерянно улыбнулась.
– С Нортоном гуляла? – спросил Юрий Михайлович.
– Да, гуляла! – кивнула Оля.
– Уроки делаешь? Чем-нибудь помочь?
Оля только головой покачала и поспешно закрыла вкладку со страницей Жени Потупчика… Ох, этот ненавистный статус «заходил вчера в 7:24»…
– На улице так холодно! – шепотом проговорил Юрий Михайлович. – Кажется, сейчас чашка горячего чая – чуть ли не единственное, что может сделать тебя счастливым.
Оля откашлялась.
– А мама где?
– Мы болтали в моей комнате, и она уснула…
Отец кивнул и вышел из кухни. Оля поднесла ко рту чашку и, обжегшись, едва ее не выронила на стол. Говорит, это – единственное, что может сделать тебя счастливым? Нет уж, все-таки каждому своё… Оля сердито отодвинула горячую чашку и, подперев подбородок рукой, снова с тоской вернулась к недавно закрытой вкладке…
Юрий Михайлович неслышно вошел в комнату. Желтый свет по-прежнему неровными полосами ложился на стены и потолок. Старый уличный фонарь за окном мерцал сквозь густо падающий снег. Ксения Борисовна лежала на кровати, отвернувшись к стене и поджав ноги. Юрий Михайлович взял с кресла плед и бережно накрыл им спящую жену. Точно так же, как делал это двадцать лет назад.
25
С неба сыпал снег вперемешку с дождем. Леденящий ветер пробирался под короткую дубленку из овчины, а мокрые хлопья летели Оле в лицо. В ту минуту даже стало немного жаль, что уроки уже закончились. В школе сухо и тепло…
– Ну и погода! – проворчала Синицына. – Промозгло! Противно! На моей новой куртке такой классный меховой воротник! А теперь из-за дождя у меня на плечах будто драная мокрая кошка лежит…
Рина обеспокоенно завертела головой.
– Ну-ка, Оля, посмотри, нет тут никого поблизости?
– Кого? – удивилась Оля, тоже глядя по сторонам.
– Власова?
– Нет!
– Филимонова?
– Не вижу!
– Ну, слава богу! – вздохнула Рина, на ходу расстегивая рюкзак. Достала из него большую шапку с помпоном и водрузила на голову. К тому времени волосы у нее уже успели намокнуть и теперь светлыми сосульками облепили лицо…
– Почему бы шапку в школе не надеть? – резонно спросила Оля, глядя на подругу. Большой бордовый помпон Рины сразу же побелел от снега.
– Ага, смеешься? Эта шапка у меня с восьмого класса, я новую нормальную с утра не нашла… Видела, рядом с нами Власов и Филимонов одевались?
– Ну, и что?
– Вадик до сих пор на тебя поглядывает…
– Пусть поглядывает! – нахмурилась Оля. Внимание Вадика все-таки ее напрягало…
Рина только тяжело вздохнула. Поскользнулась и схватила Воробьеву под локоть.
– Ненавижу такую погоду! Льет и сразу мерзнет! Кстати, о Власове…
Теперь настала очередь Оли тяжело вздыхать.
– В эту пятницу он к себе кое-кого из параллели зовет! Закрытая тусовка… Но мы – в числе приглашенных! – У Рины лихорадочно заблестели глаза.
