Свидание на троих (СИ) - Адлер Ева (читаем полную версию книг бесплатно TXT) 📗
И в этот жаркий летний день, пока автомобиль под угрюмое молчание женщин вез их в сторону дачи, принадлежавшей матери Жанны, где Арину искать никто не должен, жена Александра Каминского просчитывала все ходы и варианты. И тот разговор о нацистах, невольной свидетельницей которого она стала, был весьма ощутимым козырем для того, чтобы Саша отпустил ее спокойно и без скандала. Арине не хотелось идти на шантаж, но если другого выхода не будет… Фото и видео из отеля, конечно, будут важны в суде, но у Арины тоже рыльце в пушку, и кто знает, нет ли чего-то против нее у Саши?.. От этой семейки можно ожидать всего, что угодно. Не столько Арина теперь нужна Каминскому, сколько раненая мужская гордость может требовать наказать строптивую жену.
— Знаешь, я думала, что ты так навсегда и останешься бедной овечкой, — наконец, нарушила молчание Жанна и цинично усмехнулась. — Ты всегда молчала, жила по накатанному… я все поражалась, и как ты не видишь, что за козел тебе достался? Думала, ты из-за денег тоже… Я вот из-за них в это все ввязалась, я не скрывала никогда, и знаешь — не жалею. Сережка неплохой вариант, а то, что ему мало одной меня… наверное, это у них семейное, склонность к блядству… в общем, я и не претендовала быть единственной и незаменимой. Удивительно вообще, что он женился на мне вопреки Старухе.
Старухой в семье называли одну из сестер Каминских, Стефанию, первой приехавшую в Россию в девяностые и обосновавшуюся в северной столице. Самая старшая, она была самой нетерпимой и злобной, и Арине с Жанной как раз от нее больше всего и доставалось. Именно она поспособствовала тому, чтобы девушки стали в семье изгоями.
— Я не хочу быть одной из многих, — тихо ответила Арина, глядя в окно — мимо проносились старинные улочки, а серое небо давило на крыши домов так, что казалось, тучи сейчас лягут на мостовые…
— И ты уверена, что справишься? — бросила на нее быстрый взгляд Жанна, резко вывернув руль, чтобы пойти на обгон — водителем она была лихим, но в аварии, к счастью, еще не попадала. — Сашка собственник до мозга костей, он же если упрется, как баран на новые ворота, его с места не сдвинешь. Если он не отпустит тебя? Что тогда?
— Разве я вещь, чтобы за меня решать? — горько спросила Арина.
— Для этой семейки — да, и ты должна была сразу понимать это, а не жить в своих воздушных замках, — жестко сказала Жанна и на лицо ее набежала тень, она надолго замолчала, врубив первую попавшуюся радиостанцию, и погрузилась в свои мысли.
Уже когда выехали из города, и тучи стали еще чернее, Жанна все же прервала затянувшееся молчание, тихо сказав:
— Меня могут осуждать и не понимать, но мне важно, чтобы ты знала… я больше никогда не хочу жить в нищете. Мое детство прошло в девяностые, брата посадили, когда он бомбил очередной киоск, мать за копейки пахала на заводе, а отец бросил нас давным-давно… я плохо его помню. Я это тебе говорю не для того, чтобы ты меня пожалела. Я видела много дерьма до встречи с Сережиком, но об этом я вспоминать точно не хочу и это не то, о чем вообще стоит говорить. Это была другая Жанна. Мой муж не извращенец, не наркоман, он не бьет меня и позволяет мне вполне достаточно, чтобы я закрывала глаза на его похождения. И я надеюсь, что дальше все так и будет продолжаться. А может даже, он нагуляется и остепенится… Но ты… ты другая. Тебе мало просто хорошо жить. Я это всегда видела. Ты романтическая дура, не обижайся, но это так и есть. Тебе нужно любить, гореть, страдать… типичная тургеневская барышня. И я немного завидую тебе, потому что сама этого всего лишена. И помогу, обязательно помогу. Главное, чтобы ты в последний момент не передумала и не вернулась к своему Сашеньке, иначе дурой уже буду я…
— Я понимаю, ты можешь не волноваться… Что бы ни случилось, о том, что ты мне помогаешь, никто не узнает… — Арина рассеянно смотрела на поле, проносящееся за окном автомобиля — кажется, это была полынь, седая и выцветшая, и ее щемящая горечь ворвалась в приоткрытое окно, заполонила салон, забила дыхание.
Но Арина дышала и не могла надышаться. Словно этот запах мог вытравить все, что было прежде. Она не выбирала свою судьбу, все было решено еще тогда, двенадцать лет назад, в полутемной комнатушке общежития, где осталась ее любовь, которую она так легкомысленно предала. Да, теперь, поверив в то, что не было никаких измен — да и как можно не верить, если спустя столько лет чувства были живы? — Арина ощущала предательницей именно себя. Но корить себя поздно, нужно решать. Нужно действовать.
И предвкушая новую жизнь, девушка продолжала разговор с Жанной, мысленно улетая в прошлое, перебирая его, словно четки, пытаясь восстановить в памяти каждую мелкую деталь. Какими были обои в той комнате, какой чай любил Филатов, во сколько он после пар ждал ее на площади у фонтана, какие цветы дарил… Множество мелочей, из которых складывалось то, что даст ей силы пережить всю эту унизительную процедуру развода.
И море. Крым, который подарил ей нового Андрея. Запах олеандра и бриза, соли и водорослей. Солнечный свет и прогретый камень скал, и смуглый мужчина рядом, как напоминание — я никогда не покидал тебя. Я всегда был в твоем сердце.
Как-то незаметно промелькнули поля, небольшой лес на холме — лохматые ели скрывали болотистые места, острыми верхушками царапая низкие тучи, что вот-вот грозили пролиться дождем. Показалась узкая лента реки, косогор, светлая роща, а за ней — умирающая, зарастающая дичающими садами деревня.
Пока ехали по ее главной улице, где каждый третий дом был заколочен или медленно оседал и разрушался, порастая крапивой и лебедой, Арина с любопытством оглядывалась — ей было даже интересно пожить в таком месте. На отшибе, среди природы, в маленьком деревянном доме с колодцем и баней… словно бы она сейчас вернулась в детство, к бабушке, куда ее возили лет до десяти, пока старушка была жива.
— Неужели тебе здесь нравится? — хмыкнула Жанна, сворачивая в узкую улочку, которая вела по вовсе уж заросшим местам, тут жилые дома можно было на пальцах пересчитать. — В этой деревне народ давно поумирал или разъехался, дома выкупают как дачи, постоянно живут только старики и алкоголики, семей нормальных, наверное, не больше пяти… Но алкаши тут мирные, безобидные, спят себе под магазином или с баяном бродят, это иногда даже весело. Драк почти не бывает, чужаков тоже нет. С мамкой вы подружитесь, она у меня мировая. Сосед, правда, алкаш, но мамка его быстро отучила горлопанить, и он стороной ее обходит. Все чаще у дружка околачивается. Про дом никто не знает, мама хотела тихой жизни, после того, как наша Старуха ее на посмешище на свадьбе выставила, она в город — ни ногой. Ну а нашему семейству и вовсе неинтересно, где моя родня. Так что искать тебя тут некому.
Машина остановилась у покосившегося забора, возле которого стояла седая женщина в простом платье и заляпанном ягодами переднике. Видимо, мать Жанны.
— Пошли, подруга, покажу тебе твои хоромы, — улыбнулась Жанна. — И не кисни! У тебя вся жизнь впереди!
Неделя, пока Жанна помогала Арине готовить документы на развод, пролетела очень быстро — наполненная ароматом леса и низинным духом болот, вкусом ягодных пирогов и дремотной деревенской тишью, которую не нарушало ничто. Эти дни были наполнены разговорами — обо всем и ни о чем, когда девушке звонил из далекого далека Филатов. Он скучал, порывался приехать, несмотря на занятость, и только сейчас Арина поняла одну вещь — никогда и ничему не могут помешать обстоятельства. Если мужчина хочет тебя увидеть, он найдет возможности и время. Спасало только то, что она не сказала Андрею, где именно сейчас находится, а искать ее по всему региону было, конечно, не с руки. К тому же, она обещала совсем скоро навсегда приехать к нему и больше никогда не убегать.
И Арина впервые за много лет ощущала себя счастливой — как девчонка, впереди у которой годы и годы насыщенной и интересной жизни, как подросток, устроивший маленький бунт. Именно бунтом все происходящее и считал ее муж. Жанна приносила неутешительные вести, позванивая подруге по вечерам — Саша злой как черт и перед всеми выставил ситуацию так, будто это она, Арина, шлюха и изменщица, наставила ему на море рога, умолчав, естественно, о причине, по которой его жена вообще поехала сама отдыхать. В общем, семейство Каминских настроено жестко, только никто не понимает, почему Саша не хочет давать развода, если его жена оказалась такой двуличной тварью, как он говорит.
