Окольцованная птица - Копейко Вера Васильевна (книги серии онлайн TXT) 📗
— Спасибо, Надюша. Как получится.
Ульяна вышла из теплого дома Сомовых, чувствуя, как настроение меняется. Сторожевой пес Красила неизвестной породы, но явно с кровью овчарки и сенбернара огромной устрашающей тушей лежал на крыльце. Он лениво открыл один желтый глаз и тут же закрыл, не удостоив Ульяну вниманием. А вообще этот пес знал свое дело, ни за что бы не пропустил никого чужого ни в дом, ни из дома. Ульяна улыбнулась, поймав себя на том, что испытывает чувство легкой гордости. Она своя.
Она помахала рукой Красиле, заметив узенькие щелочки глаз. Ишь, прикидывается, что ничего не видит, а сам следит. Настоящий охранник. Она улыбнулась. Интересная у него морда — черного цвета, а если присмотреться, то можно уловить сходство с маской омоновца.
Ульяна закрыла за собой калитку и пошла к себе.
Вечер был по-весеннему теплый, даже слишком теплый, рановато для северных мест такое тепло. Этот поворот к лету, предощущение удовольствия от новой юбки соединились вместе, и она почувствовала, как кровь побежала быстрее, напористее. Словно что-то необыкновенное, новое ожидало впереди.
Она ощутила то, что можно назвать весенним нетерпением.
Утром Ульяна вместе с Дикой решила прогуляться в бобрятник, проверить, высоко ли поднялась вода, не разрушило ли половодье хатки.
Она любила эту старую лесную дорогу еще девочкой, по ней она ходила вместе с отцом на поля, это пять километров от Ужмы, а дальше еще два километра полем — и вот она, речка Бобришка, словно бойкий ужонок шныряет среди лесов и перелесков. Бобры — скрытные животные, но упорство Ульяны всегда вознаграждалось. Она убедилась в этом сама, затаиваясь на берегу.
Когда стемнеет, на берег выходят из воды бобры, они покидают хатки, сложенные из бревен и прутьев. Она хорошо помнит свое первое впечатление: здоровяк в темной шкуре неспешно вынес на берег могучее тело с «кожаным» хвостом и направился прямо к толстой осине. Вгрызаясь крепкими длинными зубами, он подрубил дерево, и тут же, как по команде, ему на помощь вынырнули фигурки бобров. Быстро, всей компанией, они стащили дерево в воду, чтобы укрепить жилище, поврежденное половодьем.
Сейчас в заказнике бобры хорошо расплодились, и в сезон на них разрешают охоту — по лицензиям. Но сейчас весна, никакой охоты на них, и звери, чувствуя себя в безопасности, чаще показываются людям.
Вообще-то птицы и звери умнее, чем о них думают люди. У заказника есть два поля, на которое садятся весной перелетные гуси. На одном поле три сезона подряд охота запрещена, оно оставлено для отдыха птиц, и, удивительное дело, гуси сообразили это и именно на него и садятся. Будто знают, что здесь их не тронет ни один стрелок.
Но сейчас Ульяну мало занимали бобры или гуси. Ей не давал покоя мужской голос, он звучал у нее в голове, и это был голос задетого за живое мужчины.
— …Так по каталогу, сказали вы, уважаемая, хотите продать свое ружье? Я проверил, но за такие деньги и вас будет мало в придачу к этому ружью.
— Напрасно горячитесь. Вам никаких денег не хватит меня купить, — проговорила она, как ей показалось, с ужасной иронией и швырнула трубку.
Интересно, а на самом деле какая цена на него в каталоге фирмы? — внезапно пришло ей в голову. Ульяна даже остановилась под здоровенной сосной, из тех, которые называют корабельными. Но ведь отец именно так ей говорил, что это ружье, если когда-то она и станет продавать, то…
Но они говорили до августовского кризиса. А теперь… Ульяна медленно пошла дальше со странным чувством в душе. Так что же, она больше не услышит этот голос?
Она должна была себе признаться, этот голос волновал ее, как никакой другой. Она и подумать не могла, что могут быть такие голоса, которые хочется слушать и слушать. Но теперь ей придется слушать вот этот голос, усмехнулась она. Дика отчаянно лаяла метрах в ста. Надо пойти проверить. Поощрить охотничий инстинкт лайки.
Ульяна свернула с дороги и вошла в чащу леса. Здесь пахло сыростью и остро — хвоей. Дика лаяла без остановки, Ульяна подходила ближе, голос собаки становился громче и звонче. А вон и белка, смешная, линяющая, из зимней, серой, она наполовину уже стала рыжей. Ульяна довольно улыбнулась: Дика ведет себя очень правильно, она, как хорошо выученная собака, не кидалась на дерево, не царапала его когтями, изображая страстное желание влезть и схватить зверька, она сидела под деревом и лаяла, упорно, привязчиво, настойчиво. Уроки не прошли даром.
— Молодец. Молодец, Дика. Но не сейчас. Сейчас белка нас не интересует. Подождем до зимы, — говорила Ульяна, а сама вынимала из кармана карамельку. Она развернула ее и дала Дике, приговаривая: — Хорошо, хорошо.
Дика проглотила сладость и хотела снова кинуться в атаку, но Ульяна скомандовала:
— Вперед!
Мобильник в кармане зазвонил, Ульяна вздрогнула.
— Слушаю, — бросила она в трубку.
— Ульяна, есть новости, — пророкотал Сомыч. — Сегодня к тебе приезжает покупатель.
— Какой покупатель, Сомыч? — Ульяна похолодела. Она ни с кем ни о чем не договаривалась. Сердце дернулось, он не сказал, что за покупатель, но она знала, кто это. Она… ждала его?
Ульяна втянула воздух, настоянный на соснах и елях, он щекотал ноздри, как будто невидимые иголочки втянулись вместе с воздухом. Он едет.
— Такой покупатель. — Сомыч усмехнулся. — Который тебе звонил из Москвы.
— Но… я не хочу ему продавать! — вырвалось у нее. Она мгновенно почувствовала, как краска заливает щеки, и, разозлившись на себя за такую реакцию, запальчиво заявила: — Я не пущу его на порог.
— Щ-ш-ш… Не так круто, дорогуша. Мы не можем себе такого позволить. Ты ведь хочешь продать ружьецо, потому что тебе нужны деньги. Ты сама дала объявление. Ладно, кончаю передачу, а то не расплатимся по счетам.
— Но он такое мне сказал… — не слушала его предупреждение Ульяна.
— Что бы он тебе ни сказал, что бы ты ему ни сказала, мужик уже трясется в поезде. Он приедет ночным. Позаботься о его ночлеге.
— Да при чем тут я? У нас есть гостиница для охотников. Пускай там и спит.
— Но может быть, он захочет с тобой познакомиться… Ночью.
— Ночью? — Ульяна хрипло рассмеялась. — Ночами я ни с кем не знакомлюсь.
— Оно и видно, — неопределенно промычал Сомыч. — Вот что, дорогуша, давай-ка не выламывайся, а приходи вечером к нам, мы с Надей приготовим поздний ужин, встретим его по-человечески, обогреем…
— …оближем, да? Как же, из самой Москвы прикатил. Да кто его просил?
— Ш-ш-ш… не шуми. Знаешь такое слово — репутация? У нас она должна быть безупречной. А ты делай, как я говорю. Где сейчас-то? Уже дошла до бобрятника?
— Нет еще, мы с Дикой позарились на белку.
Дика, услышав свое имя, подбежала к Ульяне. Она, кажется, вообще не умела ходить шагом, а все время бегала. Ульяна поднесла трубку к собачьей морде и махнула рукой. Звонкий лай оглушил Сомыча.
— Вы что, девки, покалечить меня хотите? Если я оглохну, то не услышу, как вальдшнеп хоркает. Я, может, тоже хочу добыть окольцованную птичку.
— Все хотят, да не всем везет.
— Это точно. — Он вздохнул. — А кому не везет, тот сам окольцовывает. Как я свою Надюшку. Ну ладно, вечером жду. А тебе советую поворачивать обратно.
— Слушаюсь, товарищ начальник.
Ульяна сунула в карман куртки мобильник, злясь на чертову технику. С ней все время как на привязи. И без нее нельзя. Еще в прошлом году можно было уйти в лес и быть самой с собой. А теперь? Вот пошла бы она без мобильника, топала бы себе к Бобришке и думала о чем хотела. А теперь придется думать о том, как отделаться от настырного мужика. Он, выходит, из тех, кого гонят в дверь, а он лезет в окно? Разговор окончен, и навсегда, она ясно ему сказала. Она и подумать не могла, что он явится. Пускай завтра же убирается обратно.
Погоди, дорогая, осадила себя Ульяна. Каждый охотник может приехать в заказник и купить путевку. Вот пусть и этот тип купит. Поохотится, раз приехал. А свое ружье она ему не покажет. Это ее ружье. И больше ничье. Если Сомыч намерен устроить парадный ужин в рекламных целях, она улыбнулась, он тоже имеет право, он печется о репутации. Ну а если и ее приглашают на этот ужин, она пойдет, будет еще одним гостем.
