Запретная любовь - Стил Даниэла (список книг .TXT) 📗
Мередит опустила глаза. Слова Кэла жестоки и несправедливы, но его трудно винить. Предательство Шарлотты оставило в его душе незаживающую рану. Может быть, самое лучшее сейчас — сменить тему.
— Сколько лет вашим детям?
Кэл вмиг преобразился. Нетрудно было догадаться, что он обожает своих детей.
— Мэри Эллен — четырнадцать, самый трудный возраст! Еще год назад мое слово было для нее законом, а теперь она спорит со мной по любому поводу, уверяет, что я отстал от жизни и стремительно впадаю в маразм. Джули двенадцать, и я для нее еще «любимый папочка», но, боюсь, такая идиллия недолго продлится. А Эндрю всего девять, и он, слава богу, меня обожает. Надеюсь как-нибудь вас с ними познакомить… Мерри.
Он назвал ее тем же уменьшительным именем, каким всегда называл Стив. Но Мередит и не думала возражать: ей это даже понравилось. Это создавало между ними какую-то особую атмосферу доверия и интимности.
— Я хотела бы их увидеть. Судя по вашим словам, они симпатичные ребята.
Она невольно задумалась о том, каково этим ребятам без матери — особенно девочкам в трудном подростковом возрасте… Должно быть, очень тяжело. Да и Кэлу не легче.
До сих пор Мередит видела в Кэле лишь удачливого бизнесмена; сегодня он открылся ей с неожиданной стороны. Перед ней предстал человек, переживший тяжелое разочарование, человек уязвленный и страдающий. Деликатность мешала ей поинтересоваться, есть ли у него любимая женщина или он из тех разочарованных мужчин, что довольствуются случайными подругами на одну ночь и зачеркивают женщину, едва она пытается подойти слишком близко. Да, скорее всего так и есть. Предательство жены научило его не доверять женщинам и избегать прочных связей. Он многое теряет — но, в конце концов, это его выбор…
Размышления ее прервало неожиданное замечание Кэла, странным образом перекликающееся с ее мыслями.
— Не думаю, что вы поступаете правильно, отказываясь от возможности иметь детей. Лишаете себя уникального опыта.
— На ребенка у меня нет времени. Я слишком занята и не хочу, едва оправившись после родов, бросать ребенка на попечение няни и бежать на работу. Малышу нужна хорошая мать, которая всегда рядом, всегда заботится о нем, а я… боюсь, преданной матери из меня не получится. Работа для меня всегда будет стоять на первом месте.
— Мередит, а вы сами верите в то, что говорите? — спросил вдруг Кэл, взглянув на нее странным взглядом.
— Что?!
— Простите, — смущенно пробормотал Кэллен, словно опомнившись. — Мне не следовало… нет, ничего.
— Нет уж, продолжайте, раз начали!
— Конечно, я лезу не в свое дело, но, как говорится, откровенность за откровенность. Мне просто пришло в голову: может быть, это отговорка? Ведь существуют самые неожиданные ситуации. Увы, мой печальный опыт обогатил меня и многими знаниями. Люди ищут объяснения своим решениям и поступкам, а на самом деле они лежат совершенно в иной области. А что, если вы не хотите иметь ребенка от мужа, потому что подсознательно чувствуете, что ваша с ним связь не так уж прочна?
Мередит изумленно смотрела на Кэллена, а потом энергично затрясла головой.
— Что значит «не так прочна»? Да куда уж прочнее! Мы со Стивом ни разу не поссорились — это за четырнадцать-то лет! Нет-нет, все дело в моей работе — и только.
— Вот так же отвечала и Шарлотта, когда я впервые заговорил о детях, — вздохнул Кэллен. — И, должно быть, искренне верила в то, что говорит. Но она обманывала и себя, и меня. Правда в том, что она не любила меня и не доверяла мне, поэтому и не хотела от меня ребенка. Может быть, и вы, Мередит, не доверяете своему доктору? Или своим собственным чувствам к нему?
Мередит совсем растерялась. Это неожиданное обвинение казалось настолько смехотворным, что она даже не нашлась что ответить.
— Господь с вами, Кэл, о чем вы говорите! Мы со Стивом любим друг друга так, как только могут любить муж и жена! На свете встречаются женщины, лишенные материнского инстинкта, — наверно, и я из таких. Хорошая мать из меня не выйдет, но, уверяю вас, это не имеет никакого отношения к Стиву и к нашей семейной жизни!
— И все же, Мередит, мне кажется, что вы не вполне честны с собой. Любящая женщина всегда хочет иметь детей от любимого — разве не так?
Растерянность Мередит сменилась злостью. Почему, черт возьми, она должна перед ним оправдываться и что-то ему доказывать?
— Вы несете чушь и сами прекрасно это понимаете! По-вашему, все любящие женщины мечтают о бессонных ночах и грязных пеленках? Вот уж не ожидала от вас такого мужского шовинизма! Знаете что, будем считать, что вы неудачно пошутили, и забудем об этом разговоре!
— Простите, Мередит. Мне не следовало начинать этот разговор. Это ваша проблема, и вам лучше знать, как ее решать. И все же подумайте о моих словах. Подумайте и попробуйте честно ответить самой себе, почему вы не хотите иметь детей.
— Да потому, — с жаром ответила Мередит, — что вот уже двенадцать лет я занимаюсь тем, что мне нравится больше всего на свете, и не собираюсь бросать это занятие ради чего бы то ни было другого! А работать и воспитывать детей одновременно у меня не получится.
— Неправда. Все получится — стоит только захотеть. Поймите, Мередит, работа, даже самая любимая, не может заменить ребенка. Клиенты приходят и уходят, а ребенок остается навсегда. Подумайте об этом.
Взглянув на Мередит, Кэллен понял, что она готова взорваться, и заговорил о другом.
Следующие два часа они говорили только о работе. Кэл был, как всегда, остроумен, вежлив и предупредителен, и к концу ужина Мередит почти забыла о его странной выходке. Но неприятный осадок, как оказалось, остался.
Вернувшись к себе в номер, она снова задумалась о неожиданной выходке Кэла. Надо же такое сказать — она, видите ли, недостаточно любит Стива! Что Кэл себе позволяет!
Она не хочет иметь детей, потому что… потому что боится совершить непоправимую ошибку. Работа отнимает у нее все время и силы: чтобы заниматься ребенком, ей придется уволиться и несколько лет сидеть дома, а это означает крах карьеры. Даже Стив это понимает — почему же не понимает Кэллен?
