Тень моей любви - Смит Дебора (лучшие книги читать онлайн бесплатно без регистрации .TXT) 📗
– Мама, – сказал дедушка, протягивая к ней руки, как будто он до сих пор был ее малышом, – я бы предпочел, чтобы мне отрубили обе лапы по самые плечи, чем слышать такое. Что вы все делите?
– Это она первая начала, Джозеф. Разве я должна все безропотно сносить?!
Бабушка Элизабет огрызнулась:
– И не надейся. Я непременно еду с тобой сегодня. Пожалуй, возьму с собой Клер. Она поможет мне донести покупки.
Я замерла, как белка Марвин.
– Нет, это я беру с собой Клер, – строптиво возразила прабабушка, – чтобы донести мои покупки.
Надо сказать, мы привыкли к таким перебранкам, и никто не ждал, что дело кончится быстро. Зато какого-нибудь подвоха ожидал каждый.
Бабушка решила найти более выгодную тему:
– Ты слишком стара, чтобы везти нас так далеко, Алиса. Да и вообще, не тебе указывать, кто со мной поедет.
– Черт побери, ведь это все-таки моя машина!
– А я вовсе не желаю тесниться в твоей малюсенькой жестянке. Она так провоняла дешевыми духами, что слезы текут.
Бабушка. Элизабет, чувствуя вкус победы, улыбнулась:
– Ну, кто повезет меня? Кому мы доверим эту честь?
Со всех сторон посыпались извинения. Папе и дедушке было срочно нужно ехать в Гейнсвилл за новый приводным ремнем. Маме – очистить пять килограммов перезрелых яблок и сделать из них пюре, а то пропадут. Эван – слишком молод, чтобы водить машину. Хоп не справится с разворотами на Атланту.
Бабушку Дотти застали врасплох.
– Я, ну, хм… я должна, на…
– Ты, похоже, свободна, невестка, – решительно заявила прабабушка, закрепляя успех. – Можешь нас отвезти. Мне жаль только, что Элизабет влезла в это.
– Ну, хорошо, хорошо. Тише, – сказала бабушка Дотти. – Только замолчите, пожалуйста. – Она нервно закурила.
Дедушка попытался спасти положение:
– Дело в том, что я никак не могу сегодня поехать в Атланту, – сказал он. – Но вы ни в коем случае не можете отправиться туда одни, без мужчин. Это небезопасно.
Папа кивнул:
– Правильно.
– Вот выход из положения! – бабушка указала на Рони. – Никто не тронет бедную дряхлую Алису в присутствии нашего рыцаря. Он ведь может поехать.
– А когда Элизабет споткнется о свою палку, – не осталась в долгу прабабушка, – он может понести ее, как мешок с конским навозом.
– Лучше беги, – шепнула я Рони.
Он растерянно смотрел на меня. Но было слишком поздно.
Держа правой рукой руль так крепко, что побелели костяшки пальцев, а левую с дымящейся сигаретой положив на приоткрытое окно машины, бабушка Дотти вела свой большой пикап. Выражение ее лица наводило на мысль о статуе Свободы.
Рони повезло. Он сидел рядом с ней на переднем сиденье и, казалось, был полностью поглощен проносящимися видами. Интересно, о чем он думал, глядя в окно. Я слышала, как папа, перед тем как мы уехали, заверил его, что за поездку заплатит, как за день работы на ферме.
– Да это же просто развлечение, мистер Мэлони, – возразил Рони.
– Поверь мне, это будет нелегко, – сухо ответил папа.
Так и было, по крайней мере для меня. Я сидела в буферной зоне между бабушкой и прабабушкой, сложив руки на коленях.
– Конечно же, – рассказывала бабушка Элизабет, – у меня, как у секретаря Общества английских цветоводов, было почетное место на банкете после просмотра фильма. Тогда Лоуренс Оливье еще не был пожалован королевой в сэры, а был просто мистером. Так вот, она и Лоуренс подошли, я протянула руку и сказала: “Мисс Ли, я счастлива приветствовать вас в Атланте”. Вивьен Ли пожала мне руку и улыбнулась прелестнейшей улыбкой.
“О! – сказала она мне. – Как приятно услышать голос родины. Как мило с вашей стороны”.
Бабушкин рассказ о премьере “Унесенных ветром” я слышала бесконечное количество раз. В свое время она написала об этом целых две страницы в городском еженедельнике “Трилистник”. И каким великолепным был кинотеатр, и как сама Маргарет Митчелл расписалась на бабушкиной программке, и так далее и тому подобное.
Бабушка закончила свой рассказ, вынула из сумочки черепаховую пудреницу, пригладила уложенные короной волосы, мазнула по губам помадой и посмотрела на свое старое дряблое лицо так, будто все еще можно было вернуть.
Между тем прабабушка смотрела в окно с таким безразличием, как будто бы ее слуховой аппарат был выключен. Неожиданно она пробормотала:
– Она сошла с ума.
– Прошу прощения, – удивилась бабушка.
– Вивьен Ли, – фыркнула неугомонная старуха. – Стала абсолютно ненормальной перед тем, как умерла.
– Неправда!
– А Маргарет Митчелл вообще – маленькая мышка-свистушка. Украла сюжет у старого вояки, рассказывавшего ей в детстве разные истории, – и рада. А ты, старая лгунья, сама подписала свою программку. Ты вообще все выдумала.
Бабушка Элизабет протяжно вздохнула и громко сказала:
– Останови машину, Дотти. Дай мне выйти. Я пойду пешком.
Бабушка частенько требовала, чтобы ее выпустили из машины, когда она ехала с прабабушкой. Особенно она любила это делать в дождь, в снег, в центре городка, желательно в пробке. Мы мчались со скоростью семьдесят миль в час, почти как экспресс, между двумя потоками машин и грузовиков.
– Выпусти меня, Дотти!
Бабушка Дотти затянулась сигаретой, видимо, считая про себя до десяти, и энергично выпустила кольцо дыма в открытое окно машины.
– Потом, – сказала она, – вот только доеду до места, где можно остановиться.
– Да выпусти ты эту старую кокетку, – беспечно махнула рукой прабабушка, – ее никто и не звал с собой.
– Я прекрасно знаю, когда мое присутствие нежелательно, – сказала бабушка, и подбородок у нее затрясся.
– Вот и славно, – крикнула прабабушка. – Давно бы выметалась отсюда!
Я научилась отвлекать их внимание. Надо было как-то сменить тему. Я перегнулась через спинку переднего сиденья.
– Бабушка, мы зайдем в магазине в кондитерский отдел, купить эклеров?
– Посмотрим, горошинка, – сказала бабушка Дотти.
Я тронула Рони за плечо. Он обернулся.
– Они названы в мою честь, – пошутила я. – Слышишь? Э-Клеры.
В уголке его рта мелькнула улыбка. Он бросил взгляд на надувшихся старушек на заднем сиденье и открыл было рот, чтобы что-то сказать, но прабабушка неожиданно заявила:
– Они евреи, знаешь?
– Эклеры евреи? – спросила я осторожно. Я не так-то много знала о евреях вообще и еврейской кухне в частности – все возможно. Зато тему сменить удалось блестяще.
– Да нет, – с досадой сказала прабабушка. – Хозяева магазина “Рич” венгерские евреи. Хорошие люди, – добавила она, – образованные, интеллигентные. – Она помолчала. – В отличие от некоторых.
– Одна из моих теток еврейка, – заявила бабушка Элизабет.
Мы все это знали. Кое-кто из Мэлони шептался по этому поводу, как будто бы это было стыдно.
– Полька и еврейка. Гремучая смесь, – гордо добавила бабушка.
Прабабушка фыркнула.
– 0-ля-ля! Через минуту ты заявишь, что ты ближайшая родственница Иисуса Христа.
– Не богохульствуй, – взвилась бабушка, но Алиса Стоунволл Макгинес Мэлони была неудержима в стремлении взять верх.
– Иисуса и Вивьен Ли!
– Дотти, останови машину! Я выйду.
Бабушка Дотти молча поехала быстрее.
Универмаг “Рич” в деловой части Атланты был волшебным замком и одновременно социальным критерием для многих поколений. Тот, кто мог себе это позволить, мог полностью оснастить здесь свой дом. Здесь охотно открывали кредит, и если вы решили вернуть лет этак через десять вышедшую из моды блузку в пыльной выцветшей коробке “Рич”, то вполне могли рассчитывать, что у вас ее возьмут.
Бабушка Дотти припарковала машину и заперла ее. Мы были одни в бетонном чреве парковки. Бабушка Элизабет медленно шаркала, опираясь на крепкую тяжелую трость. Прабабушка Алиса почти повисла на мне, с трудом передвигая изуродованные артритом ноги. Она отказывалась пользоваться любыми другими подпорками, кроме своих родственников.
